Наемник (Тени Солнца)

Она глубоко затянулась сигаретой, глядя вперед на зеленую стену леса.

— Я родился в Африке, — сказал Брюс, — в то время, когда молотком судьи еще не служил приклад винтовки, еще до того, как стали голосовать автоматной очередью. — Он говорил тихо, почти скорбно. — До ненависти. Но сейчас я не знаю. Я еще не думал о будущем. — Какое-то время он молчал. Они подъехали к повороту на миссию, и Керри повернул руль. — Все так резко поменялось. Я даже не понимал, насколько резко, пока не приехал сюда, в Конго.

— Вы собираетесь остаться здесь, Брюс? Я имею в виду здесь, в Конго?

— Нет, — ответил он, — с меня хватит. Я даже не понимаю, за что воюю.

Он выкинул окурок в окно. Впереди показались дома миссии.

Брюс остановил машину у больницы, и они сидели молча некоторое время.

— Должен быть какой-то другой край, — прошептал он. — Если он есть, я его найду.

Он открыл дверцу и вышел. Проскользнув под рулем, Шермэйн последовала за ним. Они шли совсем рядом — девушка оказалась чуть выше его плеча. Она случайно коснулась его, и Керри поймал ее руку. В ответ Шермэйн сжала его ладонь.

Майк Хейг и отец Игнаций проводили осмотр в женской палате и настолько углубились в работу, что не услышали, как подъехала машина.

— Доброе утро, Майкл! — окликнул Брюс. — Что за маскарад?

Майк Хейг поднял голову и улыбнулся:

— Доброе утро, Брюс. Здравствуйте, Шермэйн.

Затем он окинул взглядом свое потертое коричневое облачение.

— Взял напрокат у Игнация. Немного длинновата, да и в поясе тесна, но зато больше подходит для больницы, чем военный камуфляж.

— Вам идет, доктор Майк, — сказала Шермэйн.

— Приятно слышать, что меня снова так называют. — Улыбка наполнила его лицо. — Вы, наверное, хотите взглянуть на ребенка?

— Как он?

— И мать, и младенец в полном порядке, — уверил он и повел Шермэйн по проходу между кроватями. С каждой подушки их провожали огромные любопытные глаза под черной шапкой кучерявых волос.

— Можно его взять на руки?

— Он спит, Шермэйн.

— Ну очень вас прошу!

— Думаю, это для него не смертельно. Хорошо, берите.

— Брюс, посмотрите, какой хорошенький!

Она держала крошечное черное тельце у груди, и ребенок, заерзав, стал маленьким ртом инстинктивно искать сосок. Брюс наклонился, рассматривая младенца.

— Очень милый, — сказал он и повернулся к отцу Игнацию: — Там в машине все, что я обещал. Отправьте санитара, пусть перенесет все в здание. — Затем Керри обратился к Майку: — Иди переоденься. Сейчас поедем.

Майк, теребя в руках висевший на шее стетоскоп, покачал головой:

— Я не поеду.

Брюс удивленно посмотрел на него:

— Что?

— Я останусь здесь, с Игнацием. Он предложил мне работу.

— Ты с ума сошел, Майк.

— Возможно, — согласился Хейг, взял у Шермэйн ребенка и положил его в кровать рядом с матерью, заботливо подоткнув одеяло. — А возможно, и нет. — Он выпрямился и обвел рукой ряды кроватей. — Согласись, здесь много работы.

Брюс беспомощно смотрел на него, а потом обернулся к Шермэйн:

— Отговорите его. Может быть, вам удастся убедить его, что это бессмысленно.

Шермэйн покачала головой:

— Нет, Брюс, я не стану.

— Майк, ради всего святого, поступи разумно. Как ты останешься здесь, в этом болоте…

— Я провожу тебя до машины, Брюс. Я знаю, что вы спешите.

Он провел их через боковую дверь и постоял у водительского окна, пока они садились внутрь. Брюс протянул ему руку, и Хейг сжал ее.

— Будь здоров. Спасибо за все.

— Счастливо, Майк. Ну что, примешь сан и станешь полноправным миссионером?

— Не знаю, Брюс. Вряд ли. Я просто хочу получить еще один шанс делать то, что умею. Хочу немного укоротить счет, который в последнее время слишком вырос.

— Я запишу тебя как «пропавшего без вести». Выброси форму в реку, — сказал Брюс.

— Хорошо, — ответил Майк и отступил назад. — Берегите друг друга.

— Не понимаю, о чем вы, — чопорно заявила Шермэйн, сдерживая улыбку.

— Я старый пес, меня не проведешь, — сказал Майк.

Брюс отпустил сцепление, и машина тронулась.

— Благослови вас Бог, дети мои, — улыбнувшись, провозгласил Майк.

— Au revoir [8] , доктор Майк.

— Пока, Майк.

8

До свидания (фр .).

В зеркало заднего вида Брюс смотрел на него — высокого, неуклюжего, в плохо сидящем облачении, но гордого и непоколебимого в своей правоте. Хейг помахал последний раз, а потом развернулся и поспешил обратно в больницу.

Оба молчали, пока не выехали на основную дорогу. Шермэйн прижалась к Брюсу и чему-то улыбалась, глядя вперед на бегущие вдоль обочины деревья.

— Он хороший человек, Брюс.

— Пожалуйста, прикурите мне сигарету, Шермэйн.

Ему не хотелось говорить на эту тему — разговоры все только испортят.

Снизив скорость перед перекрестком, Брюс переключился на вторую передачу и привычно посмотрел по сторонам, проверяя, свободна ли основная дорога.

— О Боже! — ахнул он.

— Что такое, Брюс? — Шермэйн вскинула голову, так и не успев зажечь сигарету.

— Смотрите!

В сотне ярдов от них, на краю дороги, припарковалась колонна автомобилей. Первые пять — тяжелые, крытые брезентом грузовики мрачного оливкового цвета, шестая — огромный красно-желтый бензовоз с надписью «Шелл» на пузатом боку. Позади ведущего грузовика стояла пневмоколесная двадцатипятифунтовая противотанковая пушка с легкомысленно задранным кверху стволом. Вокруг машин расхаживало человек шестьдесят в разномастной форме и касках — вооруженные кто автоматами, кто старомодными винтовками со скользящим затвором. Солдаты беспечно мочились в траву на обочине, курили и разговаривали.

— Генерал Мозес! — сказала Шермэйн тихим от ужаса голосом.

— Ложись! — крикнул Брюс и, свободной рукой пригнув Шермэйн к самому полу, выжал газ. «Форд» взревел и рванул вперед, поднимая столбы пыли. На повороте Брюс с трудом выровнял машину и глянул в зеркало заднего вида. Позади них все зашевелились и забегали, крики перекрывали рев «форда». До спасительного изгиба дороги, ведущего к дамбе, оставалась сотня ярдов.

Шермэйн привстала на колени и оглянулась.

— На пол, черт подери! — крикнул Брюс и толкнул ее вниз.