Нахалка на его голову

– Кто, интересно?

«Ветров».

– Не помню уже.

– Я очень даже решаю, - Макс поднял вверх указательный палец и сказал с расстановкой, - я утверждаю кандидатуру на вылет, Ирина всегда со мной советуется. А Вилкину назвали слабой эти, как его… актёры. А ещё у неё рейтинг самый низкий был. Так что – сама понимаешь. Да и не нравилась она мне.

Я только вздохнула и подняла на него глаза:

– Значит – мир?

– Мир, мандаринка. – Макс щёлкнул меня по носу. – Но больше на меня так не ори. Лучше подойди, вот как сейчас, без камер, и мы всё решим с тобой. Ты хорошая девчонка, не грузишь меня, с тобой весело. – Макс наклонился ближе и добавил доверительным шёпотом.

– Я тебя выделяю, поняла?

Кивнула. Дзиньканье лифта оповестило о том, что мы приехали на первый. Макс сказал:

– Ну, всё, давай, не кисни больше!

– Пока!

Старский вышел в кольцо личной охраны. К нему проскользнул Валера и тут же начал что-то рассказывать, эмоционально размахивая руками. Я нажала самую верхнюю кнопку и безо всякого желания поехала обратно наверх.

18. Заветные часики

Арина.

На следующий день нас подняли и погрузили в минивэн. Солнечное утро не радовало, и даже не было настроения собачиться с Розой несмотря на её непрекращающиеся издёвки. Я натянула чёрную бейсболку на самые глаза, откинулась назад в кресле и отвернулась к окну. Вконец измотавшись и не получив от меня никакой реакции, Королёва вздохнула:

– Что-то ты скучная сегодня, Кострова. Смотри, как бы не вылетела вслед за своей никчёмной подружкой.

Лениво повернула голову к Розе и ответила:

– Я уйду только после тебя, дорогая. Так что не слишком торопи этот момент.

Сказала это, глядя Розе прямо в глаза, ровным тоном, совсем без эмоций. Королёва вспыхнула:

– Ну-ну, мечтай, деревенщина! А вот тебе мой прогноз: не видать тебе острова, как своих ушей, вылетишь уже завтра!

Ах, да, остров. Все разговоры теперь о нём. Ирина Викторовна вчера объявила, что Макс Старский и четыре участницы проведут выходные на тропическом острове, где в расслабленной и непринуждённой обстановке смогут познакомиться ещё ближе. "Ещё ближе» сопровождалось столь многозначительным взглядом и так было выделено интонацией, что не оставляло никаких сомнений относительно того, что имелось в виду.

Девчонки сразу принялись переглядываться и перемигиваться, мне же стало не по себе. Даже и не знаю, хочу ли куда-то лететь. С одной стороны, прикольно пожить на халяву на роскошной вилле и посмотреть хотя бы одним глазочком мир дальше бабушкиной деревни. А с другой – реалити-шоу меня уже порядком подызмотало, да и уход Нади здорово подкосил моральный настрой, так что…

Додумать не успела - машина остановилась. Приехали на студию звукозаписи. Нам всем ещё вчера выдали текст финальной песни. Победительница споёт её с Максом и снимется в совместном клипе. «А можно не сниматься, а снимать?» – Горько усмехнулась про себя. «Ага, щас, конечно, все только тебя и ждали, клипмейкер никто и звать никак Арина Кострова. Эх».

Студия звукозаписи занимала целый этаж в старом здании в центре города. Нам выдали наушники и прикрепили микрофоны. Я несколько удивилась, увидев внутри только молоденькую девочку, однако, выяснилось, что сегодня мы просто записываем демо-версии, совсем-совсем черновик будущей песни.

Макс со своей командой лично будет слушать и выбирать, что ему понравится больше, с чем можно работать, а кому медведь безнадёжно растоптал лапами уши.

Спеть-то мы спели, но нас никто не оценивал, и уехали мы в полном неведении относительно результатов.

На следующий день я отпросилась у Струковой, чтобы съездить в универ. Как и обещала, Ирина Викторовна договорилась насчёт машины. Нас стали узнавать на улицах, возле делового центра теперь дежурили фанаты, и передвигаться самостоятельно стало небезопасно.

Спустилась вниз на лифте, держа в руках папку с бумажками. Застыла на мгновение в потоке снующих туда-сюда людей в деловых костюмах, внутренне подобралась, выдохнула и решительно вышла на крыльцо.

Я ни секунды не сомневалась, что увижу знакомую машину. Что придётся снова тщательно прятать трясущиеся коленки, но меня ждал не Ветров, а незнакомый молодой человек в костюме. Вежливый и немногословный. Пока мы ехали, у него несколько раз загорался экран смартфона, где на главной картинке была фотография смеющейся девушки в окружении четверых детей, один другого меньше.

Поездка в универ прошла без эксцессов, если не считать атаки любопытствующих однокурсников. Еле отделалась и снова села в машину.

На площадке царил абсолютный хаос, как всегда бывает у нас перед Церемонией часов. Кто-то меряет новое платье и туфли, кто-то пытается обменять, кого-то ноет, что обувь жмёт, а наряд некрасиво сидит. Кого-то красят, кому-то делают укладку.

Попыталась проскользнуть в спальню, чтобы прибрать свои бумажки, когда меня перехватила Ирина Викторовна:

– Кострова! – Режиссёр как-то странно на меня смотрела, слишком изучающе, словно впервые видела, или мне кажется? – Я не нашла твой загранпаспорт, ты его сдавала?

– Эээ, нет, не сдавала, потому что у меня его нет.

– Как это нет? – Брови Струковой взлетели наверх, но она уточнила на всякий случай.
– Совсем?

– Совсем. – Кивнула уверенно. – Зачем он мне, я только в деревню к бабушке езжу.

– Мда. – Ирина Викторовна задумчиво потёрла подбородок, снова глядя на меня странным пристальным взглядом.
– Что ж, это даже всё упрощает.

– Что упрощает?

– Ничего, ничего. – Махнула рукой и развернулась в сторону аппаратной. – Готовься к Церемонии.

Пожала плечами и прошла в сторону спальни.

Нас долго не звали в конференц-зал. Как я поняла, Старский задерживался. Лика Супер бродила по пентхаусу, снимая сторисы. Роза, Миа и Вика Бесстужева о чём-то шептались, сидя на диване в гостиной. Теона расположилась за столом на кухне и что-то чертила. Я в нерешительности застыла в дверном проёме, и тоже прошла за стол.

– Красиво. – Сказала, разглядев, что Теона рисует женский силуэт в широкополой шляпке.

– Спасибо. – Улыбнулась девушка.
– Просто фантазия на тему лета.

– Когда ты научилась рисовать? – Я оперлась локтями на столешницу, а подбородком на ладони.

– О, давно! Рисую, сколько себя помню. Был перерыв, моему мужу это не нравилось.

Уголки её губ опустились вниз, а я нахмурилась, заметив тонкий шрам на виске. И на скуле. И на руке, держащей карандаш. Боже мой, так это правда – что француз её бил? Спрашивать нельзя, это бестактно. От волнения погрызла ноготь и прошептала:

– Но сейчас ты снова занимаешься любимым делом.

– О, да, - кивнула Теона. – И я больше никому и никогда не позволю указывать мне, как жить, чего и тебе советую. Тот, кто любит, так не поступает. К сожалению, раньше я думала иначе.

– Да, наверное.

Вспомнила не к месту бесконечные замечания Влада по поводу газировки, вредной еды и платья на благотворительном вечере. Конечно, оно было уродливым, а газировка, и правда, вредна, но где та грань, когда заканчивается забота и начинается подавление чужих желаний? Он женат, и остальное без разницы, но если бы вдруг он был свободен? Смогли бы мы быть вместе?

Наконец, нас позвали в конференц-зал. Сегодня на мне было бледно-жёлтое платье в пол, мягкие локоны и тонкая подвеска, спускающаяся в самую ложбинку.