Нарисуй узоры болью...

Оружие, которое она принесла, уничтожало некромагов. Наверное, рано или поздно, Шурасик применил бы его.

Сначала против Бейбарсова, но потом – обязательно против Ленки.

Осколки энергии Александра ещё витали вокруг, и Бейбарсов вскинул руку, принимая их, словно желая насладиться какими-то последними вздохами, едва слышным шёпотом, отвратительной смертью.

Это давало ему оттенок надежды.

Глеб наконец-то получил столько волшебства, сколько ему было нужно, и довольно усмехнулся, склонив голову набок.

Замечательно.

Он получил то, что должен был получить. Теперь осталось разве что попытаться впитать в себя несколько осколков энергии Свеколт.

– Ты была нужна живой, сестричка, - выдохнул он, нажимая на курок – оружие было странным и походило на пистолет, пусть и не являлось оным.

Свеколт ничего не почувствовала.

Волшебство Елены взметнулось в воздух, но ему не было так уж просто уйти куда-то далеко-далеко.

Бейбарсов спокойно впитал его в себя, эту магию, которая се йчас была настолько сильно нужна ему.

Силы.

Пополнение.

– Зря вы побежали сюда одни. Деньги, Александр, порой достаются немного иными способами, чем такой, - выдохнул Бейбарсов.

Какой же этот… юноша меркантильный. Победы ему было поразительно мало, а уже за неё давали столько, что людям хватило бы на всю жизнь.

***

Когда Бейбарсов наконец-то открыл дверь, Гроттер едва ли не бросилась его убивать, но замерла, осознав, что тот сделал.

– Ты их убил, - выдавила из себя девушка.

– Да.

– Но ты не желал меня выпускать. Почему? – удивилась Гроттер. – Почему ты вообще меня тут запер?

Глеб равнодушно пожал плечами.

Он провёл кончиками пальцев по тонкой цепочке, которая висела у неё на шее, а после, неожиданно даже для себя, не то что для девушки, обнял Гроттер, прижимая её к себе, словно нечто очень ценное.

Таня вырываться не пыталась.

Она не доверяла ему, желала куда-то сбежать и не видеть горы трупов, но факт оставался фактом – Глеб что-то к ней чувствовал.

Осталось разобраться, правда, что именно.

И смириться, если это проклятое знание принесёт ей только неимоверно много бедствий, хотя…

Хотя какой смысл сопротивляться?

Жизнь многогранна.

Жизнь многолика, и следует порой заставлять себя смотреть не только на одно из её отражений в воде собственной судьбы.

========== Боль сорок третья. Причины и ультиматумы ==========

Гроттер так хотелось спросить у некромага хоть что-то, но, тем не менее, у неё не было ни одной минуты на лишние и глупые вопросы. Ей без конца казалось, что на самом деле следовало бы узнать у Бейбарсова хотя бы что-то, задать ему, по крайней мере, несколько вопросов, а она так и не заставила себя сказать хотя бы несколько, возможно, абсолютно нелишних фраз.

Впрочем, какая уж теперь разница, что она будет делать – портал, который открыл Бейбарсов, показался ей не то что страшным, а отвратительным и способным уничтожить абсолютно всё.

Некромагическая синева, пылающая вокруг, не оставляла совершенно ничего после себя – какие-то предметы, мелкие и не особо, разлетались в разные стороны и накрывали всё сплошным потоком невозможной, просто-таки неимоверной боли, странной крови, которую можно было почувствовать только на вкус, разве что, да и то не до самого конца.

– Я не пойду в портал! – заупрямилась Гроттер, словно пытаясь отказаться от любой возможности сбежать отсюда, из этого страшного места, от которого веяло неимоверной смертью.

Трудно было справиться с собой, но, тем не менее, у неё не оставалось ни единого аргумента, почему они должны уходить пешком или как-то уехать, а не просто телепортироваться.

Гроттер почувствовала что-то вроде страха, и так и не сумела удержаться от него – просто почувствовала внезапно, как что-то неизвестное, очень сильное, потянуло её внутрь, в огромную воронку.

Бейбарсов вроде бы даже оставался рядом, вот только это не оставляло ни единого следа от надежды.

Таня ему упрямо не верила – в конце концов, она ведь прекрасно знала, что Бейбарсов – это лишь некромаг, которому она зачем-то понадобилась, и нет ничего хорошего в том, что он пытается хотя бы немного ей помочь.

Скорее всего, в этом существует его страшная выгода, и всё подобное смешалось вокруг в сплошную пелену.

Тане так хотелось сбежать.

Сбежать, спастись от него и вообще всего, что в последнее время её без конца держало цепями и белыми ремнями, приковывая к старой грусти и боли, которая давно уже должна перегореть.

У неё не оставалось ни единого шанса к сопротивлению – просто сплошной поток дождя, чего-то невообразимого и неимоверно страшного.

Гроттер сама не понимала, почему так.

…Когда наконец-то реальность проступила сквозь бесконечный поток воздуха и ещё чего-то знакомого, Таня поняла, что стоит посреди фруктовых деревьев, которые на самом деле росли именно в её саду.

Таня слишком хорошо знала эту местность, потому что это был единственный уголок всей планеты, на котором она могла оказаться.

Раз в год она обещала выходить в люди – но в последнее время всего этого было слишком, просто чрезмерно много общения с человечеством, которое упрямо ненавидит её и пытается пожелать ей самой страшной смерти на свете.

Гроттер старалась не задумываться над этим.

Она так хотела сбежать отсюда, но, тем не менее, не имела такой возможности – потому что оказалась взаперти, в плену собственного дома, который теперь смотрел на неё пустыми, холодными окнами.

Никаких следов от разрушений видно не было, и Гроттер предпочитала просто ничего не замечать.

– Почему-то я не вижу, чтобы у меня был такой уж и сильный всплеск магии, - протянула Таня, недоверчиво посмотрев на Бейбарсова.

Тот лишь едва слышно рассмеялся, словно услышал что-то неимоверно весёлое, но, тем не менее, не стал комментировать ситуацию.

Таня предпочла бы уйти в лес, но Глеб потянул её за руку, заволакивая в дом. Гроттер так хотелось бы сбежать оттуда, но, тем не менее, у неё пока что не было никакого выбора. Рыжеволосая желала оказаться сейчас слишком далеко от него, но сейчас не было такой возможности.