Нарисуй узоры болью...

– Что ты делаешь! – возмутилась Таня. – Не смей прикасаться ко мне, некромаг! – она, вместо того, чтобы сбежать, впрочем, устроилась поудобнее у него на коленях, но всё равно продолжала возмущаться.

Бейбарсов весело рассмеялся, целуя девушку в шею и обнимая её за талию – теперь они казались обыкновенной, нормальной парой…

Людьми из прошлого.

– Вот я ведь вроде бы уже любила один раз, - наконец-то подала голос Таня. – Ивана. Почему так не получалось?

– Так – это как? – удивлённо изогнул бровь Бейбарсов. – Нормально, по-человечески и спокойно? Ну, ты ждала “Тибидохс”.

Гроттер отрицательно покачала головой.

– Я ведь не думала о нём круглосуточно, - наконец-то возразила она. – Даже о казни круглосуточно не думают.

– Это ты так считаешь, потому что тебя никогда не казнили, - хмыкнул Бейбарсов, но возражение показалось Тане слабым и каким-то не слишком уверенным.

– Мне не было с ним просто, - наконец-то подала голос Гроттер, поднимаясь. – С тобой, впрочем, тоже не особо легко, но… немного иначе.

– Ну, конечно. Я ведь вечно требую от тебя чего-то, может, даже хочу, чтобы ты научилась собой руководить, - весело рассмеялся Бейбарсов. – Но разве твой Валялкин совершенно не желал тебе добра?

Гроттер пожала плечами.

Может, и желал.

Она просто не могла разобраться в причинах и последствиях каждого его действия, которые попросту часто оказывались ничтожными.

Ничтожными и бессмысленными.

– Ну, знаешь, я как-то уже даже не уверена в том, что он действительно думал так много о том, чтобы принести мне добро.

Бейбарсов лишь спокойно пожал плечами, не поддавая сомнениям все её слова, будто бы на самом деле так и должно было быть.

Гроттер считала, что она ошибалась, когда вообще доверяла кому-то – и, может быть, это действительно было правильно.

Ей так хотелось бы сейчас просто смириться со всем, что происходило, просто подписать немое соглашение со своей совестью.

– Мне надо, чтобы меня кто-то вечно заставлял что-то делать, - наконец-то подбила итог Гроттер. – А Иван…

– Не был для тебя достаточным стимулом? – удивился Бейбарсов. – Да, Гроттер, понять тебя просто невозможно.

Таня рассмеялась и вновь кивнула, словно подтверждая каждое слово Бейбарсова. Сейчас ей показалось, что всё это даже логично, но, тем не менее, она не могла утверждать, что окончательно согласилась со своими мыслями.

– Мне опять снилась последняя страница.

– Той книги?

Гроттер кивнула.

Эта новость вызвала у Бейбарсова едва заметную улыбку, а после он поднялся на ноги и обнял Гроттер за талию, словно пытаясь успокоить.

– Ну, возможно, это нормально, - наконец-то промолвил он. – Не стану отрицать, книга поражает.

– А ты уверен в том, что там всё выдумано?

Бейбарсов кивнул. Ложь натянутой струной легла по реальности, пытаясь забрать остатки воздуха, использовав её в своих целях.

========== Боль сорок шестая. Стихия ==========

Гроттер так хотелось сейчас узнать что-то интересное, разобраться в том, что пояснит ей Бейбарсов, что она даже удивилась собственному рвению.

– Удивительно, но мне действительно хочется учиться, - подала наконец-то голос Гроттер, шагая следом за Бейбарсовым. – А куда мы вообще идём?

– К озеру, - отозвался Глеб, наклоняясь, чтобы спелые яблоки, которые никто не собирался обрывать, не упали ему на голову.

Осень вступала в свои права всё более и более активно, засыпая золотом все травы, обнажая деревья перед предстоящими им морозами и сея холод по утрам тонкими нитями заморозков.

Люди заканчивали собирать урожай, порой по лесу гонялись за грибами и ежами дети, а холод всё больше и больше сковывал душу.

Таня ненавидела зиму. Прошлая принесла ей невероятно много боли и ужаса – она прекрасно помнила, как всё это проходило, и ни единого хорошего воспоминания о зиме у неё до сих пор не осталось.

Гроттер вспоминала о ней с недовольной усмешкой, с мрачным взглядом, который можно было истолковать уже как-то по-своему.

– Мне кажется, что в этом году будет ещё холоднее, - подала голос Таня, поднимая с земли жёлтый лист.

Она сама не понимала, почему её яблони до сих пор увешены яблоками – те, впрочем, падали под ноги.

Октябрь вступал в свои права, постепенно овладевая всё новыми и новыми территориями. Она выбрала эту местность ещё и потому, что зима тут приходила не так уж и быстро – и теперь чувствовала себя спокойнее.

– Тебе было так плохо зимой? – сжимая её ладонь, слишком холодную сейчас, поинтересовался Бейбарсов.

Сам он выскочил безо всякой куртки, но Гроттер было холодно, и она вынуждена была набросить на плечи пальто.

Шагая всё дальше и дальше, проходя мимо беседки и оказываясь уже в лесу, она внезапно осознала, что зря не взяла с собой шарф.

– Тебе надо учиться вязать, - бросив на Гроттер весёлый взгляд, внезапно заявил Бейбарсов, склонив голову набок.

– Почему?

Он притянул её к себе, обнимая, и Таня, положив парню руки на плечи, внезапно поймала себя на мысли, что он буквально горит изнутри.

– Почему тебе не холодно? – удивлённо поинтересовалась она, забывая о предыдущем вопросе о вязании.

– Моя стихия – огонь, а некромаги вообще не мёрзнут, - пожал плечами Бейбарсов. – Хотя, в принципе, чёткую стихию в случае некромагии найти достаточно трудно. Может, даже ветер.

– Воздух?

– А, нет, не воздух, - отрицательно покачал головой Глеб. – Тут эти тонкости ещё изучать и изучать, так что лучше просто не обращай на это внимания. – Бейбарсов усмехнулся и провёл рукой по её волосам, а после прищёлкнул пальцами, наколдовав наконец-то шарф.

Гроттер благодарно посмотрела на некромага, быстренько надевая шарфик и застёгивая пальто.

Стало теплее.

Они наконец-то дошли до озера, от которого уже настоятельно веяло зимой, и Тане захотелось вдруг вернуться в лес.

– Там было теплее, - пожаловалась она.

– Да, было, но, тем не менее, у нас пока что нет возможности перебирать климатом. Тут будет безопаснее, - покачал головой Глеб.

Гроттер удивлённо изогнула бровь, но удержалась от вопросов, которые показались ей лишними и ненужными.

Она вообще поймала себя на мысли, что не следует пока что ничего спрашивать, когда Бейбарсов не начнёт рассказывать ей хотя бы что-то.