Нарисуй узоры болью...

Если думать логически, то нападает проклятая Петушкофф и ещё кто-то. Вот только кто? Личность противника оставалась неизвестной. Маланье важно было понять по крайней мере пол этого человека – левой, нерабочей рукой она смогла бы пробить женщину, но мужчину – ни в коем случае.

Кто может бросать копья? Кто?

Ответ пришёл слишком быстро.

Готфрид Бульонский, конечно, был неугодным стражем, но это никогда не уменьшало его квалификацию – Маланья в испуге оглянулась, осознав, кто это, и вдруг столкнулась взглядом с немного полноватым силуэтом среди листьев. Оттуда, именно оттуда летели все копья – она поспешно увернулась и, сжимая в руке добытое оружие, бросилась к врагу, надеясь, что сможет хотя бы немного ему навредить.

Рука сильно кровоточила, а проклятая регенерация слишком уж плохо работала, чтобы на неё можно было полагаться, но Маланья не спешила признавать собственное поражение. Она запрыгнула на камень, собираясь нанести более сильный удар, уже практически расслабилась и успокоилась, услышав торопливые удаляющиеся шаги – сбегала Петушкофф, - и практически нанесла удар, но вдруг почувствовала сильный удар в спину и свалилась с ног.

Проклятое копьё попало в ребро, и вытащить его удалось легко, но кровь лилась цельным потоком. Маланья присмотрелась к силуэту где-то в противоположной стороне, и вдруг осознала, что нападала не на Бульонского.

Она метнула копьё из последних сил – деревянное и какое-то слишком уж плохо сделанное, но всё равно сработало, и сквозь пелену боли девушка сумела заметить, как тот самый полный человек рухнул на землю, не издавая ни звука.

Притвориться мёртвой.

Раны наконец-то начали постепенно заживать, и Маланья поняла, что обязана не сдвигаться с места и даже не дышать по возможности. Готфрид был у неё за спиной – он слишком благороден, чтобы добивать мёртвого, но перевернуть её на спину или измерить пульс вполне способен.

Неприятные, скользкие и мокрые от пота руки вызывали отвращение, но пульса не было – Нефертити на то и была некромагом, чтобы уметь замораживать себя порой на несколько секунд. Настолько, чтобы её признали окончательно мёртвой. Бульонский больше не обращал никакого внимания на неё, а лишь переступил через труп и отправился к следующему, выдёргивая свои копья и собирая всё оружие, которое только осталось.

– Молодец, девчонка. Выполнила лишнюю работу, - прошипел он себе под нос, выдёргивая второе копьё из груди Пенелопы Дурневой, а после, внимательно осмотрев её, добивая уверенным ударом копья.

Кровь хлынула рекой. Было непонятно, откуда она вообще появлялась в таком количестве – но Пенелопа уже не имела никаких шансов выжить. Как она оказалась здесь одна, Бульонский не знал, но такие приятные минус два – пусть на самом деле лишь минус один, - оказались реальным бонусом современного нападения. Его Зуби должна жить дальше, а всё остальное совершенно неважно.

Оставив труп Дурневой, он поспешно зашагал куда-то в сторону – Маланья, незаметно повернув голову набок, внимательно следила за ним взглядом, пытаясь вычислить путь, по которому можно было отыскать следующих жертв. Минус один ей не помешал – и если убить ещё кого-то, то план на эти шесть дней будет выполнен.

========== Боль пятая. Поднимайся, мой милый друг ==========

Идти следовало как можно более осторожно, но, тем не менее, Ивану не удавалось следить одновременно и за тем, куда направляться, и за тем, чтобы Таня случайно не свалилась ни в какую дыру.

Он вёл себя сегодня достаточно самоуверенно – по крайней мере, именно это раз за разом отмечала Таня, ощущая на себя взгляд парня, полный желания доказать, что он-то как раз и способен ей помочь.

Таня в этом очень сомневалась.

Гроттер то и дело что-то преследовало. Она пыталась спокойно дышать и не чувствовать боли в сердце, но получалось из рук вон плохо, и пришлось только заставлять себя шагать чуточку быстрее.

– Ты в порядке? – Ванька протянул ей руку, помогая перескочить с кочки на кочку, и Таня почувствовала, что ноги у неё подкашиваются.

– Да, в полном, - кивнула девушка, хотя на самом деле до такой степени плохо ей не было уже достаточно давно. – Может, ты иди, а я тебя догоню?

Ванька отрицательно покачал головой.

…Раскинувшиеся вокруг топи явно являлись непроходимыми, по крайней мере, такая мысль возникла у Тани, когда она впервые увидела эту местность. Слишком редко попадающиеся сухие места, слишком много болот…

И всё покрытое сплошным слоем зелёного мха, который берётся непонятно откуда и, кажется, единственный способен в этом месте выживать.

Дышать на болотах было достаточно трудно. Таня то и дело чувствовала, как что-то непонятное сжимает её горло и вызывает желание закашляться, но, тем не менее, опять отгоняла от себя эти отвратительные мысли.

– Знаешь, мне кажется, что нам стоит идти немножечко быстрее, - прошептала она, чувствуя, как надвигалось что-то очень плохое.

– Мы не можем, ты ведь устала, - пожал плечами Иван. – Наоборот, передохни немного, и тебе станет легче.

Таня отрицательно замотала головой, но Ванька уже успел присесть на какую-то особенно хлипкую кочку.

Видения затопили всё вокруг.

“- Нет! – громко закричал кто-то приятным, пусть и немного хрипловатым женским голосом.

Она наблюдала за тем, как постепенно таял он среди болот и умирал, будучи погребённым среди отвратительной зелёной слизи.

Казалось, здесь всё вокруг было заляпано ею. Клочки болота, влажной, вязкой грязи лежали вокруг, а он всё колотил руками по поверхности, пытаясь понять, куда она, такая равнодушная и спокойная, могла подеваться.

Она стояла совсем рядом, но, тем не менее, за границами досягаемости, и спокойно любовалась на всё происходящее.

Дышала спокойно, не сбивалась и, казалось, была готова просто сейчас сделать что-то слишком эксцентричное.

– Помоги! – вновь вынырнул он, хватая ртом воздух.

– Жаль, что ты никак не подохнешь, - яркие рыжие волосы развеялись по ветру, создавая что-то вроде ореола пламени.

– Ты же меня любила!

– А ты уже сдох двадцать лет тому назад.

И вправду, когда из-за туч вынырнуло солнце, она увидела странные шрамы на его лице, неприятный оттенок мертвечины на коже, почувствовала запах, который распространялся во все стороны.

Он был трупом, погребённым заживо, и пытался выбраться, схватить свою жертву и упокоиться.

– Умри! – воскликнула девушка.