Нарисуй узоры болью...

– Гуня, - прошептала тихо Склепова, опускаясь на колени и проводя ладонью по лбу Ягуна, почему-то холодному, словно он умер уже давно.

Солнце выжигало даже желание мстить, и она теперь спокойно смотрела на этого человека, жизнь которого отобрала, чтобы только отомстить.

– Теперь ты… - она задохнулась от слёз, которые опять накатились на глаза, но заставила себя говорить. – Теперь ты отмщён.

Она сама не понимала, что заставило её выдохнуть эти слова, но, тем не менее, не было ничего важнее этих слов.

Склепова не умирала и не могла смотреть на солнце. Но, тем не менее, она прошла немного вглубь пустыни, после легла на горячий песок, закрыла глаза и предпочла ощутить, словно её тело растворяется в солнечных лучах.

Она понимала, что не может такого быть – но, тем не менее, продолжала слышать Гломова, который ей что-то совсем тихо говорил.

Он просил её.

Просил выжить.

***

Бейбарсов предпочёл не говорить правду. Предпочёл не говорить то, что на самом деле смерть смотрителя считалась тоже – просто легче было обмануть Аббатикову, сказав ей о предательстве.

Она рванулась в сторону, словно пытаясь спастись, но магия Бейбарсова настигла её и там, практически до кости прожигая руку.

Тем не менее, не оставалось больше ни единого шанса оставить Жанну в живых – тогда, чтобы чёртова Гроттер выжила, ему придётся убирать других людей, а ему не хотелось этим заниматься.

Это было слишком…

Слишком долго.

– Ты не убьёшь меня! – воскликнула Жанна. – Не было такого прецедента, не было такого закона!

– Прецедент был, закона не было, - рассмеялся Бейбарсов. – Тем не менее, ты должна знать кодекс и понимать, что…

– …Смерть смотрителей считается.

Жанна выдохнула это, а после осознала, что ещё может побороться за свою жизнь и попытаться остановить Бейбарсова и уничтожить его, а после превратить в горку пепла проклятую девчонку.

Она ещё успеет.

Она смотрела на Бейбарсова с предельной ненавистью, словно планируя, как бы его лучше убить – а Глеб продолжал улыбаться так, словно его это вдруг стало невероятно веселить.

Казалось, это было просто ирреальным – но её предали.

– Зачем ты это сказал? – сжимая губы в тонкую полосу после каждого сказанного слова, выдохнула Аббатикова.

– Затем, чтобы ты почувствовала себя той, которую все предали, - пожал плечами Бейбарсов. – Мне кажется, это было бы правильно после того, что ты попыталась убить ещё нескольких людей… И нас с Ленкой ты бы тоже убила.

Да. Убила бы.

Конечно, девушка не успела бы двоих, но…

– Это были бы мои силы.

– Это будет моё убийство, - весело рассмеялся Бейбарсов, словно убеждая её в чём-то, а после вновь вскинул руку.

Он сам толком не знал, какое заклинание использовал – волшебство сорвалось с руки как-то само по себе.

Аббатикова не была глупой девочкой, которая впервые видела, как кто-то колдует. Она была достаточно опытной некромагиней, пусть и не самой сильной, и успела откатиться в сторону, чтобы остаться более-менее целой.

Жанна воспользовалась магической вспышкой, направляя её на Бейбарсова, чтобы тот не почувствовал стрелу, что летела ему в грудь, но, тем не менее, Глеб умудрился отскочить и весело рассмеялся.

– Ты думаешь, что можешь убить меня стрелой, которая попадёт мне в сердце? – рассмеялся Бейбарсов.

Это всё вызывало весёлую улыбку у него на устах, странный взгляд со стороны Провидицы… И её, Жанны, ненависть.

Она попыталась использовать магию, но не смогла сделать это, потому что всё волшебство, которое проходило сквозь её руку, остановилось на огромной ране, которая всё увеличивалась и увеличивалась.

Бейбарсов вновь воспользовался сильной магией, словно собираясь её убить, но это лишь приковало Аббатикову к земле.

Она сослалась бы на неопытность и на то, что Глеб не смог воспользоваться тем, чем собирался, но ведь на самом деле прекрасно знала, что он просто не преследовал сейчас цель её убить.

– Ты слишком часто предавала нас с Ленкой, чтобы я сейчас искал вторую жертву, - выдохнул Бейбарсов.

– Но зачем тебе?

Глеб прекрасно знал, что Чума его и так сейчас не услышит, потому что её интересовало что-то другое, но всё равно ответил шёпотом.

Аббатикова помрачнела.

– Ты меня не уничтожишь. Я скажу ей, скажу…

Она не договорила. Бейбарсов сжал рукой её горло, а после воспользовался волшебством, и кровь брызнула во все стороны, не стремясь останавливаться на чём-то определённом, затапливая всё вокруг.

От Аббатиковой остались лишь какие-то жалкие останки – Глеб не смотрел на её труп, его сейчас это не интересовало.

Он взмахом руки снял действие заклинания с Тани и потянул её за руку, заставляя подняться.

…Бейбарсов не приближался к ней ближе, чем на метр, но, тем не менее, Гроттер всё равно испытывала страх.

Когда он протянул руку, сжимая её шею, Таня содрогнулась, чувствуя, что скорее всего просто потеряет сознание, а после почувствовала, что буквально уплывает куда-то, не в силах сдержать собственное плачевное состояние.

Она зажмурилась, дожидаясь, пока у неё сломаются шейные позвонки, но это почему-то так и не случилось.

– Ты сбежала, - приблизившись на несколько сантиметров и продолжая сжимать её горло, прошептал Бейбарсов.

Она попыталась что-то сказать, но, тем не менее, не решилась на то, чтобы подать голос, и поспешила промолчать.

Казалось, так было немного лучше.

Глеб подошёл уже вплотную и вытер какую-то невидимую слезинку, убирая её со щеки Гроттер.

– Это был рискованный побег, - рассмеявшись, промолвил он, склонив голову набок. – Удивительно, что ты решилась.

Она едва заметно пожала плечами, а после, когда Бейбарсов потянул её к себе, заставляя замереть буквально в его руках, подчинилась, прижимаясь к нему. Гроттер вспомнила и о унижении, и об отвращении, которое вспыхнуло где-то глубоко у неё в душе, но молчала, упрямо молчала.

Бейбарсов куда-то потянул её, а когда Таня наконец-то поняла, что может даже осмотреться, осознала, что находится на непонятной границе.

Это был центр.

Огромная пустыня полыхала вокруг, веяла слишком сильным ветром, вот только ни одна песчинка не долетела до Тани.