Нас возвышающий обман
Шрифт:
– Лили… – произнес Невилл, наклоняясь к ней. – Ты извини, я не умею фокстрот…
Она улыбнулась ему.
– Ничего. Мы еще потанцуем.
====== Глава 14. ======
Она смотрела на поверхность Черного озера. Казалось, что вода похожа на ртуть, такая же густая и непроницаемая, но черного цвета, как гематит — черная ртуть. На рассвете над ней даже поднимался пар, ветерок гнал легкое облачко к берегу — ядовитый туман.
Постепенно ее глаза стали различать неясные контуры, смутные движения под толщей воды, словно чары развеялись и мутная амальгама вновь стала ясной. Покачивались, повинуясь воле течений, подводные леса. Полипы тянули свои смертоносные щупальца к мелким рыбешкам.
Лили рассказывала ей, как ловко ее новая подруга из Шармбатона справилась с одним из них. Даже заслужила похвалу самого Грюма...
Подводный мир завораживал и пугал. Но внезапно ее пронзила мысль, что она смотрит в воду... Последнее время она так тщательно и упорно бежала от воды. Даже в чашку свою не заглядывала, на землю боялась взглянуть после дождя или оттепели. А тут она смотрела на воды Черного озера!
И они будто почуяли ее страх... Вода вновь стала непроницаемой гладью, блестящей в лучах тусклого февральского солнца. Зеркало ее кошмаров! Озеро вспыхнуло черным пламенем, и в нем сгорали все — Дамблдор, Снейп, великий мракоборец Грюм, она... И Сириус... Он сгорел самый первый! Вокруг каждого из них черный огонь на миг сменялся зеленым пламенем авады... А глубоко под водой на дне водоворота, прикованная золотой цепью к мраморной колонне, спала Лили...
Селена проснулась от собственного крика.
*
Студенты и преподаватели постепенно отводили взгляд от воды. Прошло уже пять минут с тех пор, как чемпионы бросились в воду, чтобы спасти тех, кто им всего дороже. Песочные часы медленно, но верно исчерпывали отведенный им час. Ученики начали перешептываться, нарастал гул, подобный растревоженному пчелиному улью — смешки, вскрики удивления... Близнецы Уизли ходили между рядами со старой шляпой: принимали ставки на то, кто победит.
– Никогда не прощу вам этого, профессор! Никогда...
– Селена, дорогая, не в моих силах изменить правила турнира, – мягко пытался оправдываться Дамблдор.
– Не в ваших силах?! Сперва вы заставляете моего мужа опекать Гарри, а потом топите в озере мою единственную дочь!
– Леди Блэк, я, как уполномоченный представитель Министерства, со всей ответственностью заявляю, что вашу дочь никто не топил... – уверенно вмешался в разговор Крауч-старший.
Его тут же перебил вездесущий Люциус Малфой:
– При всем моем уважении, мистер Крауч, я считаю, что директор поступил опрометчиво, рискуя жизнью девочки. Все мы знаем о феноменальном везении мистера Поттера, он вечно попадает в неприятности.
– И с честью выходит из них.
– Но не без потерь, директор. В качестве наживки для Поттера можно было использовать и менее ценную жизнь, – Малфой обвел взглядом сгрудившихся у воды гриффиндорцев: близнецы Уизли пересчитывали собранные монеты, Гермиона, сидя на причале, копалась в толстом учебнике, Колин Криви фотографировал поверхность озера каждую минуту, словно боясь пропустить момент возвращения чемпионов, Рон жевал бутерброд... – Например, Уизли. Абсолютно бесполезный экземпляр.
– Лорд Малфой, – возмутилась Минерва МакГонагалл, – для меня ценны все мои ученики, я не желаю слышать оскорбления ни в чей адрес.
– Возможно, это было бы разумнее, Люциус, – вновь спокойно заговорил Дамблдор, – но магия не всегда подчиняется законам разума. Лили — дочь крестного отца Гарри, а Сириус — самое дорогое, что есть у мальчика.
– Беглый преступник! Как мило...
– Именно поэтому нужен был кто-то другой. Пришлось отдать русалкам мисс Блэк.
– Тем не менее, мистер Крауч,
я оповещу о произошедшем министра Фаджа.Резко развернувшись, Люциус поспешил вслед за Селеной к воде.
Она никак не могла успокоиться: о ее дочери говорили, как о вещи, как о призе, который должен был добыть Гарри... Разорви его... В этот момент девушка как никогда хорошо понимала Снейпа — его неприязнь к мальчику. Гарри постоянно возникал на ее пути, отдаляя от любимых людей. Сириус был не с ней... Лили была на дне озера... А песчинки в часах все падали и падали.
*
Снейп стоял в стороне от трибуны преподавателей и сверлил глазами учеников, которые толпились на причале, а также рядом с ним на берегу, почти у самой кромки воды. Они смеялись, болтали, даже делали ставки на победителя! Конечно, такое могло прийти в голову только отбросам-гриффиндорцам, но с ними он разберется после. С наслаждением вернет Минерве ее же слова о том, что достоинство и гордость живут внутри, а происхождение и воспитание – не более, чем атрибуты...
Сейчас ему было не до этого. Один из этих засранцев стащил жаброводоросли из его хранилища! Этот недоносок до конца года будет до кровавых мозолей полировать котлы после уроков. Уж он об этом позаботится.
Снейп видел, как трое чемпионов скрылись под водой спустя секунду после старта, а Поттер все еще стоял на причале, с недоумением глядя на нечто, зажатое у него в кулаке. Затем, решившись, он поднес руку ко рту и следующую секунду схватился за шею, будто задыхаясь, потерял равновесие и упал в озеро.
Кто-то их его дружков забрался в кладовую... Его нужно только найти!
Внезапно на себе Снейп поймал чей-то затравленный взгляд. Лонгботтом... Жалкое подобие волшебника! Хотя и чистокровный. Не зря миссис Лонгботтом долгое время вообще опасалась, что ее род прервется вместе с внуком-сквиббом. Но нет, мальчишка все-таки стал учеником Хогвартса — ходячим недоразумением! Впрочем, на Гриффиндор кого только не берут. Вот и сейчас нос у него покраснел, вид такой, словно вот-вот расплачется, бормочет что-то...
Невилл действительно очень переживал. На дне озера в плену у русалок была Лили. Она снилась ему каждую ночь после рождественского бала. Невилл дал себе слово, что научится танцевать что-то кроме вальса, что сумеет стать достойным кавалером, что наберется смелости и пригласит ее снова...
Ох, хоть бы все сработало! В книге, которую дал ему почитать профессор Грюм, не было написано, сколько под водой можно провести, проглотив пригоршню жаброводорослей. Там была длинная таблица, позволяющая рассчитать время в каждом конкретном случае, в зависимости от того, сколько штук съесть, в какой период и с какой глубины был собран урожай. Но в хранилище Снейпа мальчику было не до того. Он в очередной раз драил котлы после уроков и вдруг заметил, что зельевар отлучился, а дверь в подсобку приоткрыта. Сердце стучало в горле, в ушах шумела кровь, когда он просочился внутрь и судорожно стал хватать склянки с полок, читая на них названия. И наконец, вздрагивая от каждого шороха, он нашел заветную склянку, достал из нее, не глядя, горсть водорослей и вернулся к котлу за мгновение до того, как Снейп вернулся в класс.
Невилл не сводил глаз с песочных часов — прошло уже двадцать минут — и наткнулся на кого-то. Поднял голову и пробормотал сбивчивые извинения. Эту девушку он уже видел на балу, к всеобщему удивлению она танцевала с профессором Грюмом...
– Невилл, привет! Все нормально?
– Эм...
От удивления, что она помнит его имя, он сумел произнести в ответ только это. Девушка улыбнулась.
– Не волнуйся! С Ли... с ребятами все будет хорошо.
– Я...
– Гарри справится, обязательно!