Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

 - Болота иной раз издают очень странные звуки, — сказал Дмитрий Михайлович.

Ему тоже было неловко за невоспитанного пса... за недоверие к Вейдеру ему было неловко. Кроме того, Карбышев чувствовал себя сконфуженно: он не мог предложить чёткого материалистического объяснения тому, что сейчас увидал.

«Не ожидали мы с таким столкнуться», подумал старый генерал, «Думали: проводим, примеримся, оценим фронт работ... Но всё-таки — как? Особый тяговый луч? Внутренняя неонка? Завёл поле под кораблик, дистанционно...»

Пришелец стоял, широко расставив резиновые сапоги и сложив на груди массивные руки; чёрный плащ за его спиной медленно успокаивался.

Во тьме низины копошились встревоженные бойцы; другие, разбуженные треском льда и сотрясением земли, торопились со стороны лагеря.

– Лорд Вейдер, — сказал Рокоссовский, — предлагаю пройти в крепость: Вам приготовлено помещение для отдыха и приёма пищи. Я прослежу за тем, чтобы звездолёт взяли под надёжную охрану. Утром мы приступим к ремонту...

– «Тенью» займутся Имперские техники, — глухо отозвался Вейдер, — немедленно. Командование кораблём примет капитан Эклипс. Я возвращаюсь в цитадель Владыки... Иванова.

Он развернулся на взгорке, так резко, что тяжёлый плащ хлестнул Карбышева по ногам.

Пришелец в скафандре успел сделать всего один шаг по направлению к крепости; земля содрогнулась снова, — на этот раз куда болезненней, жёстче, — и одна из секций шестого этажа базы вывернулась наружу лепестками рваного металла. Взрыв расцветил стены резким голубым огнём; по ушам ударила звуковая волна. Из покалеченной секции, кувыркаясь, летели обломки внутреннего убранства.

– Маслов!.. — проговорил Рокоссовский, бледнея. — Оперативный центр...

– Этот — Резервный. Основной оперативный центр располагался в надстройке. Как и Главный мостик.

– Почему — «располагался»? — с любопытством уточнил Коля.

– Потому что надстройка уничтожена, — с еле заметным вызовом в голосе ответил капитан Игнази.

«Ясное дело», подумал Коля, «кому охота признавать, что звездолёт-то твой, прямо скажем... того.»

– И что, вы совсем без мостика теперь?

– Резервный оперативный центр рассчитан на выполнение функций и мостика тоже. Просто... в ближайшее время «Палач» не собирается маневрировать.

 - А я бы, кстати, звездолёт от Берлина отогнал, — сказал Коля, обдумывая информацию. — Мало ли, упадёт случайно.

– Не упадёт, — с лёгкой усмешкой ответил капитан. — Корабль не настолько серьёзно повреждён, Лорд Половинкин.

«Лорд Половинкин» спорить не стал: ещё подумают, будто он в звездолётах совсем не разбирается. Капитан Таус Игнази сразу Коле не понравился — но он всё же был капитаном. И не где-нибудь — на «Палаче». Видывал Коля пароходиков, всяких видывал. Но такого... На подлёте, когда худой прапорщик повёл грузовик по широкой дуге вокруг линкора, у Половинкина прямо дух перехватило — до того здоровый корабль оказался. Огромный просто. Чудовищный. И сразу видно — боевой, боевее не бывает.

Коля прилип к стеклу и смотрел, смотрел, смотрел, как из-за края окна медленно выплывает громада «Палача» — чёрная, серая, стальная... Корабль был мрачен, отдельные голубоватые огоньки по периметру лишь подчёркивали эту бесконечную темень. Корабль был остр, как штык. Корабль был... Ранен?

Может, конечно, Коля что-то там себе и навоображал, — где ему было научиться разбираться в звездолётах, — только чудилось ему в грозных обводах линкора нечто такое... ну, трагическое. Как у оперной красавицы Виолетты, которая отдала себя в чужие руки, а потому упала и погибла. Глупо, конечно, думать так о космическом корабле... «Палач» приближался, и Коля всё отчётливей видел уродливый грязный обрубок в верхней части корпуса, вздутые плиты брони, иссечённые обломки

внешних антенн и радаров. Редкие огоньки суетились в нескольких местах — очевидно, дроиды-электросварщики; огоньков было так мало, что лучше б и вовсе не было.

Половинкин вспомнил, что на сварку нельзя смотреть незащищённым глазом и перевёл взгляд выше, к обводу корпуса. «Палач» сейчас находился по другую сторону от Солнца, в тени, но виделся вполне отчётливо. То ли часть солнечных лучей преломлялась в атмосфере, то ли звёздного света хватало... ах ты, чорт, тут же ещё Луна где-то должна быть, от неё, наверное, отражается... Коля пошарил взглядом в пустоте, но Луны не обнаружил. Эх, вот бы и правда повесить над СССР огромные спутники-зеркала, чтобы навсегда рассеять ночной мрак! Как тоже в одной книжке... как же она называлась?.. Да не важно теперь: он переживал приключение, более фантастичное, чем любая прочитанная фантастика.

Коля повторил эту мысль про себя ещё раз — и понял вдруг, что сам себе не верит. Не чувствовал он себя фантастическим героем. То есть, героем чувствовал... немножечко... а только никакой фантастики в том не было. Странно: космос не произвёл на Половинкина ожидаемого впечатления — впечатления чуда. Или с космосом что-то было не так, или с самим Колей — но смотрел он на звёзды, на рябь земной атмосферы, смотрел во тьму, великую вселенскую тьму, пред которой человек даже не соринка — и не испытывал трепета.

Плевать ему было и на тьму, и на Вселенную... да на всё ему было плевать. Его сюда направили не трепетать, не видами восторгаться, а покорять. Вот покорим — тогда и восторгнёмся. Поэты песни понапишут, прозаики — прозу, политики — передовицы; разъяснят, где трепетать, а где восторгаться. А Колю перед полётом совсем другими разъяснениями накачивали, — и совсем другие приказы давали, и сам товарищ Сталин, указывая мундштуком трубки на Звезду Героя, сказал: «неси достойно!» — вот и не осталось в Колиной душе места на какой-то там глупый трепет.

Он смотрел в космос и чувствовал себя здесь хозяином — хозяином, который просто пока не успел вступить в законные права. В бесконечной тьме зло горели чужие звёзды — но Колино сердце согревала сталинская звезда, а тому, кто несёт в своём сердце сталинский свет, нечего бояться тьмы. Тьма боится Сталина, ненавидит Сталина, стремится оклеветать Сталина. Но ведь тьма — это всего лишь тьма. Что она против настоящего честного света?..

Закладывая лихой вираж, челнок нырнул под брюхо «Палача». Коля задрал голову; с этого ракурса линкор выглядел ещё потрёпанней. Вот огромная иззубренная пасть, видимо, главный ангар... да здесь целый город можно разместить! Нет, наверное, в космосе размеры искажаются... хотя — девятнадцать километров... Обломки висят какие-то... но ничего, починим, всё починим и в порядок приведём. Главное, что «Палач», — искалеченный, но всё равно невыразимо могучий, — оказался сейчас на стороне СССР. Значит, он уже немножко наш — осталось утвердиться.

С такими сложными чувствами Коля и ступил на борт линкора. И ровно так осматривал сейчас его внутренности. Внутри корабль оказался тоже огромным, запутанным и чуток жутковатым. Много-много этажей, — палуб, — соединённых лифтами, много-много комнат, — отсеков, — соединённых бесконечной паутиной коридоров, проходов, раздвижных дверей. Катакомбы какие-то, а не звездолёт... впрочем, в строении корабля чувствовалась определённая система — просто система эта выглядела настолько сложной, что Коля решил пока не забивать себе голову попытками разобраться в ней и запомнить.

Поделиться с друзьями: