Наследие Санторо

— Франческо!

Мимолетно вздрогнувший иллюзионист застыл.

— Ты… ты… — голос предательски задрожал от наворачивающихся слез. — Ты ведь Франческо Гвидо, мой брат.

С наивной детской надеждой Санторо смотрела, как убийца её семьи медленно оборачивается, глаза Франческо блестели в неподдельном удивлении, на приоткрытых устах застыл то ли вопрос, как она узнала, то ли утвердительный ответ. Что в этот момент чувствовал безжалостный и сильнейший иллюзионист, боялся ли услышать проклятья и обвинения? Стоя в пол-оборота, он не сводил глаз с плачущей сестры, на губах которой расцвела ласковая улыбка с подёрнутой грустью.

— Спасибо, — промолвила она самым благодарным голосом, на какой была способна, отчего Гвидо затрясло. — Спасибо, что убил их всех. Я так сильно ненавидела свою семью, желая им смерти, а ты взял и убил их. — И зажмурив глаза, с болью стиснув зубы, Аделина перешла на истеричный обвиняющий крик: — Одно… одно я не понимаю! Почему? Почему за всё время ты ни разу не вышел со мной на связь? Почему не забрал меня на свадьбе?! Почему? — раздирающий вопль эхом прокатился по коридору, Аделина согнулась пополам, обняв себя руками. Её трясло от взрыва чувств и всплеска эмоций, которые всё это время покоились в её личном кладбище души.

Молчание давило, будто удушающая рука, Санторо боялась поднять взгляд — ведь вдруг он — иллюзия, которая уже развеялась. Но вопреки этому она услышала голос родного брата — без прикрас и наигранности, настоящий, ровный и спокойный.

— Ты ошибаешься. Всё это время я был ближе, чем ты думаешь.

Санторо качнуло вперёд, она сделала шаг, выпрямившись, на губах застыл вопрос, когда она потянулась к уходящему прочь брату. Она кинулась за ним, но глаза застилали слёзы в синем флёре окутывающего тумана, и вместо плеча Франческо, Аделина схватила бабочку, чьи крылья забились в её кулачке.

Что это? В лёгкие ударил свежий весенний воздух свежескошенного газона. Трель птиц вместо доносящейся музыки из банкетного зала. Санторо раскрыла ладонь, выпуская мерцающую в синем пламени бабочку, юркнувшую под свод ясного неба к резвящимся на природе ребятишкам.

Старое поместье Санторо, где они жили с отцом до учинённого ею пожара. Под сенью дерева на покрывале сидела белокурая женщина, заплетающая пышную косу. На солнце резвились неугомонные ребятишки — мальчик и девочка.

Малышка с большими васильковыми глазами, открытыми для всего мира, хватала маленькими ладошками бабочек, которые создавал мальчик, что будто ткал их из синего пламени Тумана. Но бабочки соединились, превратившись в оскалившуюся змею, нацелившую зубы на закричавшего ребенка. Девочка заплакала, упав на колени, пока змея кружила вокруг по ворсинкам зелени.

Подскочившая мать кинулась к детям, схватив извивающуюся змею и обняв дочку, погладила напуганного ребенка, укоризненно взглянув на мальчишку, что с гаденькой довольной улыбкой прыснул от смеха. Успокоив дочь, женщина присела рядом с сыном, змея растворилась в руках, вновь вспыхнув взметнувшимися к небу бабочками.

— Франческо, прекрати пугать сестру.

— Я не виноват, что она пугливая плакса! Она слабая, вот и плачет! — обиженно надулся Франческо, насупившись.

Алиса вздохнула, как настоящая любящая мать, не знающая, как примирить нерадивых детишек.

— Наличие пламени не делает тебя сильным. Если ты трус, то и пламя тебя не спасёт. Если ты действительно сильный, ты должен защищать сестру, а не пугать её. Если со мной что-нибудь случится, ты должен стать её рыцарем.

И погладив сына по голове, Алиса с тоской взглянула на балкон, где стоял супруг, в ужасе смотрящий на очередной долговой счёт, который он смял в побелевших пальцах.

— И пожалуйста, — слеза скатилась по бледной щеке супруги Альберто, голос вибрирующе задрожал. — Не используй пламя в присутствии семьи Санторо. Я не хочу, чтобы они сделали из тебя убийцу. Ты не виноват, что твой отец наградил тебя этими генами.

Маленькая Аделина, перестав плакать, сидела в густой траве, снова хватая разноцветных крылатых красавиц, заворожённая их мерцающими крыльями.

Стоящая негласным свидетелем картины из прошлого Аделина плакала, не в силах дотянуться до недосягаемых прошедших дней.

Запертая в иллюзии Санторо стояла с протянутой рукой, пока Тсунаеши тщетно пытался до неё докричаться. Савада отчаянно пытался растормошить Аделину, но тело девушки окаменело, застыв недвижимым изваянием, Тсуна даже не мог опустить её руку. Будто её и правда заморозили, отправив в забвение собственного подсознания.

К попыткам Савады присоединился догнавший Бьякуран. Разделённые в поисках иллюзиониста мафиози рыскали по всем владениям. Мармон подошёл к столпившимся мафиози возле их Санторовского недоразумения.

— Бесполезно, Савада. Санторо находится внутри иллюзии.

— Как нам её оттуда вытащить? — паника нарастала волной, Савада смотрел на Аделину, но не видел её присутствия, взгляд поблёк будто у мертвеца — недвижимый и тусклый.

— Сама выйдет, когда найдет лазейку, или когда этого пожелает этот напыщенный клон, — с неприкрытым ядом процедил Аспер, уязвлённый, что не смог убить какого-то щёголя, возомнившего себя лучшим иллюзионистом.

— Лина! Лина! Иди на мой голос! Где бы ты ни была, всё, что ты видишь — неправда! — Савада вцепился в её окаменевшие плечи, пытаясь хоть немного встряхнуть.

— Может, её поцелуем разбудить, как в Спящей красавице? — сладким голосом предложил Бьякуран, даже в такой ситуации успевая веселиться и не отчаиваться.

Ни уговоры, ни попытки Мармона войти в сознание не увенчались успехом. Занзас приближался незримой, но нависающей тенью, подбрасывая ещё наполовину полную бутылку, он с самодовольной улыбкой окликнул Мармона, который, открыв рот от вида летящей бутылки, вовремя отскочил в сторону, и снаряд врезался в затылок Санторо, выбив из оцепенения. Аделина вскрикнула скорее от страха, чем от боли, опустив руку и наклонившись вперёд от удара, она рухнула на колени, хватая воздух ртом как задыхающаяся рыбка.

— Занзас! — нравоучительно воскликнул Тсуна, — какого лешего ты творишь?

— Заткнись! — рявкнул босс.

Аделина со стоном вздохнула и запрокинула голову, осмысленным, но ещё дезориентированным взглядом пробежавшись по каждому, тело безвольной куклой накренилось, и Санторо свалилась на бок, устало моргая.

Бьякуран, под порыв взять всё в свои руки в прямом смысле, направился к Аделине, но пламя ярости ударило на его пути с такой силой, что Джессо едва успел отшатнуться, языки пламени укусили за ноги. С нескрываемой злостью босс Мильфиоре вперил взгляд в босса Варии, подхватившего Аделину на руки. Санторо обняла Занзаса за шею, вжавшись в его тело, на инстинктивном уровне ища защиты и поддержки. И не сказав ни слова, Скариани направился прочь со своей ношей.

Так тепло и спокойно, Аделине казалось, что её обволакивает горячий кокон. Собравшись с силами, она заставила себя приоткрыть глаза, смутно воспринимая картину вокруг. Единственное, за что она судорожно цеплялась — смятая в её пальцах ткань рубашки. Чуть подавшись вперёд, Аделина обняла Занзаса за шею, пропустив в пальцах прицепленные к волосам перья. У неё не было сил даже пошевелить языком, она уткнулась щекой в плечо, пытаясь его чувствовать, осязать, в страхе, что это всего лишь иллюзия Франческо.