Наследие

Еще никогда в жизни Элисон не собиралась так быстро, к тому же против собственной воли. Все ее существо кричало о том, что поездка в Уотертон может обернуться ошибкой и разочарованием, если не произойдет чего-то похуже, и все же женщина подчинилась доводам суперинтенданта, поверив Густаву, мягким голосом убедившему, что в его обществе она будет в безопасности. Но по словам Густава важность заключалась не столько в присутствии Элисон, сколько в ее помощи расследованию - ей нужно увидеть тело, а значит приехать требовалось, как можно скорее, пока естественные законы разложения не завладели ситуацией полностью.

Из такси она набрала сообщение Мелоди, не решившись отвлекать дочь посередине занятий.

«Мне позвонили из полиции, просят приехать в Канаду. Что-то случилось с твоей двоюродной сестрой Софией. Вылечу ближайшим рейсом, постараюсь вернуться побыстрее».

Под влиянием чувств и давления в свете последних событий автоматически приписала в конце «люблю тебя, солнышко», но перед отправкой удалила. Кто знает, как к этому отнесется Мелоди – с нее, такой резкой и независимой, станется упечь мать в психушку после всех ее странных поступков. Крепко зажав телефон в руке, женщина ждала ответа от дочери, пока не показалась дверь дома. Немного расстроенная этим молчанием, она списала все на сложную университетскую программу, но стоило ей только достать дорожную сумку, как в коридоре послышался хлопок двери.

– Даже не думай улизнуть куда-то без меня, – с порога крикнула Мелоди и рассмеялась, увидев удивленное лицо матери.

– Разве ты не должна быть в университете? – справившись с собой, спросила Элисон.

– Брось, кого это волнует? Еще вчера мы договорились переехать, к черту универ.

– Ты могла бы перевестись на заочное обучение. Или мы могли бы переехать туда, где есть филиал твоего университета. Или... – Элисон осеклась и нахмурилась. – Не заговаривай мне зубы! Ты плохо прочитала мое сообщение? Это не увеселительная поездка, меня вызывает полиция.

Не обращая внимания на протесты Элисон, девушка уже прошла в свою комнату и, достав рюкзак, кинула его на кровать. Женщина замерла в дверном проеме, крепко стиснув ручки своей кожаной дорожной сумки от Coach, лихорадочно перебирая в уме различные аргументы.

– Там же будет труп, мам! – усмехнулась Мелоди. – А копы такие же скучные, как в фильмах показывают?

– Это может быть опасно, Мел! Это не шутки, – не желала сдаваться Элисон.

– Напоминаю, мне уже есть восемнадцать. Не возьмешь меня с собой – я куплю билет на следующий рейс и буду болтаться рядом с тобой и выть, словно привидение.

Тяжело вздохнув, Элисон в сотый раз пожалела, что ее дочь выросла так быстро. Она пожала плечами, и посмотрела на Мелоди с мольбой в глазах.

– Есть хоть что-то способное тебя остановить?

– Нет, – улыбнулась девушка, вытащив из шкафа стопку одежды. – Но я могу купить нам билеты на ближайший рейс, если ты наконец скажешь куда мы летим. И дашь карточку, конечно.

Признав поражение, Элисон бросила дочери кошелек и произнесла немного натянуто:

– Туда, куда мы едем, самолеты не летают. Купи билеты до Канейдиан-Рокис-Интернешнел-Эйрпорт. Дальше поедем на машине, но с этим разберемся позже.

– К черту на куличики, без следов цивилизации?

– В Уотертон, – бросила Элисон через плечо, уже направляясь к лестнице. – Нас ждет Канада, нерасторопные деревенские констебли, семейное поместье и труп Софии.

– Звучит, как отличный план на выходные, – крикнула ей Мелоди и загрузила сайт покупки билетов.

Потребовалось некоторое время, чтобы Элисон, наконец, решила, что взять с собой в поездку из одежды. Она простояла в гардеробной почти десять минут, поочередно вытаскивая вешалки с одеждой и засовывая их обратно, и в конце концов на нее нахлынула вязкая жалость к себе. Вырвавшись из деревни, построив не просто городскую, а жизнь в роскоши и уюте, Элисон не могла представить, как снова вернется к истокам. В ней словно проснулась маленькая девочка, выросшая в старинном особняке с высокими потолками, арками и картинами на стенах. В доме, от которого веяло историей и одиночеством. И нет одежды, способной укрыть ее в этом месте, ни внешне, соответствуя сельской моде, ни внутренне, скрывая настоящие чувства своей обладательницы.

Вытащив несколько вешалок, Элисон прошла в спальню и начала аккуратно складывать вещи в сумку. Собственные мысли так захватили ее, что она не услышала шагов Мелоди и вздрогнула, услышав голос дочери.

– Только не говори, что берешь с собой костюм от Dior, – поморщилась Мелоди, заглянув в сумку. – Не знала, что в деревнях проводят светские встречи.

– Это Fabiana Filippi, – рассеянно ответила Элисон. – Не Dior.

– А ну тогда конечно, совсем другое дело, – хмыкнула Мелоди и добавила. – Буду ждать тебя внизу.

– Не забудь положить черное платье, – бросила ей Элисон через плечо.

– Ага, – хмыкнула Мелоди, подумав, что смерть неизвестной сестры не слишком убедительный повод для фокусов с платьями. Однако не могло не радовать то, что мама впервые по достоинству оценила ее любимый черный цвет, попросив надеть его, а не снять.

Уложив вещи в дорожную сумку, Элисон крикнула дочери, чтобы та вызывала такси, и оглядела свою комнату, словно в последний раз. Ей нравиться здесь жить. Не только потому, что это престижный район Нью-Йорка, а предметов искусства в доме больше чем тарелок. Элисон любила свою жизнь, потому что сделала ее сама - воплотила все свои мечты. Приятно понимать, что большая кровать с ортопедическим матрасом, ковры из шерсти, прикроватные тумбы и столик с зеркалом в углу были подобраны с любовью, по сердцу, а не по средствам.

Уже выходя из комнаты, Элисон вытащила из ящика тумбочки молитвенник, и сунула его в боковой карман сумки. Никаких сентиментальных чувств - от убийцы и прошлого он не защитит - и все же на душе стало спокойнее.

Женщины выключили свет и, подхватив сумки, направились к ожидающему водителю такси. На столе в прихожей в отсветах фар, проникающих через окно, блеснула отделанная золотом маленькая малахитовая коробочка, теперь абсолютно пустая.

– Лови, – крикнула Мелоди и бросила на колени матери упаковку Mm's, вернувшись от автоматов с едой. – Тебе необходимо повысить уровень сахара, а то выглядишь так, будто едешь на похороны.

– Очень смешно, – бросила на дочь укоризненный взгляд Элисон.

– Ой, – засмущалась Мелоди, но в следующее мгновение равнодушно пожала плечами. – Ты же поняла, что я имела в виду. Бледность прибавляет тебе возраст.

Усмехнувшись, женщина открыла упаковку и положила в рот сразу две конфеты, пытаясь припомнить, когда в последний раз чувствовала вкус шоколада. Мелоди села на соседнее сидение и вытянула ноги, вздохнув.

– Осталось подождать полчаса, – сказала Мелоди.

Элисон отложила конфеты и посмотрела на дочь. Не удержавшись, она накрыла руку дочери своей и легонько сжала, не обращая внимания на удивленный взгляд дочери.

– Пообещай мне одну вещь, – серьезно сказала женщина.

– Какую?

– Когда мы переедем, ты обустроишь дом так, как нравится тебе. Все, кроме моей спальни.

От услышанного Мелоди захотелось вскочить, но ее удержала теплая рука матери. Удивленно вскинув брови, девушка посмотрела на Элисон и в глазах ее затанцевали искры предвкушения.

– Никаких белых стен и размазни в рамках?

– Все, что захочешь, – кивнула Элисон. – Помнишь, в Лос-Анджелесе у тебя была комната с розовыми стенами и лампой в форме единорога? Не закатывай глаза, я знаю, что помнишь. Тогда ты рассказывала мне все свои секреты, казалось, мы были единым целым. Скажи, я все испортила, увезя тебя от Аттикуса?