Наследие

…Они встали при его появлении в зале и не садились, пока не сел он — все, даже те, кого он уверенно считал своими противниками.

Потом Грант заметил:

— Не вижу смысла придерживаться формальностей. Прочтите сами, господин Лафонтен.

Секретарь принес и положил перед ним на стол отпечатанный и подписанный вердикт. Лафонтен начал читать его, успевая посматривать в сторону судей — наблюдать за реакцией. Ченг, похоже, основательно потерял контроль, отметил он про себя. Видимо, не добился того, чего хотел.

…«Приняв во внимание серьезность причин, побудивших Вас принять такое решение, а также добровольное признание Вами ответственности за этот шаг, Трибунал не счел нужным привлекать Вас к открытому суду. В то же время, не будучи вправе оставить без внимания факт нарушения присяги лицом, облеченным высшей властью, Трибунал предлагает Вам ускорить решение вопроса о выборе преемника и передать ему полномочия на ближайшем собрании Региональных Координаторов…»

Только и всего.

Ченг не напрасно кипятится. Для него такое решение означает полный проигрыш, для самого Лафонтена — полную победу.

Он достал ручку. Еще раз глянул в сторону Ченга:

— Вы недовольны решением, господин Ченг? Или дело не в решении, а в том, что вы так и не узнаете, насколько реальным было исчезнувшее изобретение?

— От ответа на этот вопрос нас отделяло расстояние в одну переменную в формуле, — зло бросил Ченг. — А теперь говорить не о чем.

— Вот именно, — заметил Верховный.

Он еще раз перечитал вердикт, поставил свою подпись в знак согласия и, спрятав ручку, выпрямился.

— Теперь я могу покинуть вас?

— Разумеется, — кивнул Грант. — Ваши полномочия восстановлены… Не смеем вас больше задерживать.

Он, опершись на трость, поднялся на ноги.

— С вашего позволения, господа.

Его проводили тоже стоя. Он уходил, не оглядываясь, представляя себе кислые физиономии Ченга и его компаньонов. Ему было смешно.

Пока не навалилось осознание того, что только что произошло — внезапной тяжестью, от которой сдавило сердце и закружилась голова.

Пятьдесят лет. Он позволил лишить себя того, чем жил пятьдесят лет!

Он остановился на середине лестницы, держась за перила. Потом заставил себя выпрямиться и сделать следующий шаг.

Нельзя, чтобы его слабость заметили.

Нельзя!

Добравшись до холла на втором этаже, он остановился у окна. До кабинета недалеко, но нужно хотя бы немного успокоиться.

Долгие минуты уходили одна за другой, не принося облегчения.

На лестнице послышались торопливые шаги, и в холле появился Грант. Тихо подошел и остановился рядом, прислонясь спиной к простенку. Помолчал, глядя себе под ноги, потом сказал негромко:

— Простите меня, месье Антуан.

Лафонтен не оглянулся.

— Судье не пристало просить прощения, Деннис. Это все равно, что признать свое решение несправедливым.

— А вы считаете наше решение справедливым?

— Неважно, что я считаю. Я сказал, что приму любое ваше решение. Вы решили, я повинуюсь.

Грант покачал головой и тоскливо усмехнулся.

— Ченг настаивал на немедленном разбирательстве. Он считал, что иначе вы успеете собрать своих сторонников, и разразится скандал. Я согласился. Но время собрать «группу поддержки» у вас все-таки было… и вы им не воспользовались.

— Верно.

Грант посмотрел на него, ожидая продолжения. Не дождавшись, снова заговорил сам:

— Сколько нелепых совпадений в этом деле! И с фотографией у Розье, и с этой комбинацией с Бессмертными…

— Совпадение было единственное, Деннис. С фотографией. Остальное — намерение и расчет.

— Что? Откуда вы..?

— Розье спровоцировал утечку информации о заговоре, чтобы привести его к провалу и внутреннему расследованию в Ордене. Он сам мне признался, в том разговоре перед судом. Я не сказал вам сразу… Простите.

Грант смотрел недоверчиво:

— Розье нужен был провал заговора? Но зачем? Чего он добивался?

— Провоцировал меня на нарушение присяги. Следует отдать должное, это ему удалось. Ну, а подкинуть нужную информацию Ченгу было уже делом техники.

— Дьявольщина!.. — выдохнул Грант. — Я уничтожу этого сопляка!

Лафонтен бросил на него быстрый взгляд и снова отвернулся.

— Мне казалось, вы его любите.

— Это не оправдание, — с холодной злостью произнес Грант. — Мало того, что он бесстыдно воспользовался моими чувствами, он еще осмелился угрожать жизни и чести человека, которого…

Он осекся. Лафонтен посмотрел на него, чуть приподняв бровь:

— Вы хотели еще что-то сказать?

— Ничего, — обращая взгляд в сумерки за окном, отозвался Грант.

— Если вы его убьете, Деннис, вы тем самым признаете свое поражение. Есть наказания и поинтереснее. — Он отвернулся и медленно (идти все еще было тяжело) направился к дверям второго этажа.

— Месье Антуан, — начал было Грант, но тот, оглянувшись, перебил:

— Да, кстати, Деннис. Вы обратили внимание на фразу Ченга насчет одной переменной в формуле?

— Я слышал ее. А что?

— Во-первых, на основании того, что написано на этом листе, нельзя сделать никаких выводов о действенности формулы. Во-вторых, в этой формуле две части. Упомянутая переменная входит во вторую часть. А на предъявленной вам странице уместилась только первая.

Лицо Гранта не выражало ничего, кроме недоумения. Сначала.

— Чертов. Мерзавец, — выдавил наконец Первый Трибун.

Лафонтен невесело хмыкнул и, отвернувшись, пошел прочь, назад к пока еще своему кабинету.

*

Приемная была пуста, дверь в кабинет открыта. Он переступил порог, ощущая себя вернувшимся из очень далекого путешествия; сразу заметил покойно горящие индикаторы на оживших телефонах — символ восстановленных полномочий, свое оружие и сотовый телефон на столе.

И Дану. Она стояла у окна, там, где любил стоять, размышляя, он сам.

Едва он вошел, она бросилась бегом навстречу и обняла, повиснув у него на шее.

Ему ничего не оставалось, кроме как возвратить объятие, погладив ее по спине свободной рукой.