Наследница огненных льдов

Сдерживая слёзы, я припала к Эспину, чтобы обнять его на прощание, но не смогла долго сносить тлен смерти, что уже вырывался наружу с его слабым дыханием.

Я задержала взгляд на Эспине, понимая, что вижу его в последний раз, и уже собиралась уходить, как вдруг Брум гаркнул:

– Ты куда, бестолочь? Сбежать задумала? Учти, я всё про тебя расскажу кормилице. Охотнику расскажу!

– Не успеешь, – бравировала я, но немного подумав, добавила, – Когда Тэйми вернётся, лучше скажи ей, что я её очень люблю и желаю ей найти самого лучшего мужа, который всегда будет о ней заботиться. И Унчу передай, в свои годы он большой молодец. А ты, Брум, злюка и ворчун. Но я тебя тоже очень люблю, без тебя в походе было бы так скучно и тоскливо. Ну всё, прощай. Охраняй Эспина.

Я не стала обращать внимание на вопли хухморчика за спиной, потому что знала – если остановлюсь, то дрогну и никуда не уйду. А я должна идти, должна скорее покинуть стойбище, пока Тэйми и Мортен не вернулись.

Выбежав из яранги, я кинулась к грузовой нарте, стащила с неё шкуру и принялась скидывать в неё куски медвежьего мяса. Мне нужна байдарка на полозьях. Дяде Руди она нужна. Без неё мы с ним точно не встретимся.

Оставив только весло, свой спальный мешок и несколько кусков медвежатины, я подумала и перетащила из нарты Тэйми в свою байдарку палатку Мортена. Кто знает, где находится вход в иное измерение, и как долго я буду до него идти. На первое время мне понадобится хоть какое-то укрытие, а Мортену и Тэйми останется двуместная палатка – я ведь не обкрадываю их до нитки. И мясо для собак тоже оставляю. Лишь бы мохнатые бегуны сейчас не растащили завёрнутые в шкуру куски.

С неба падали редкие, но пушистые хлопья снега. Что ж, горизонт стремительно мутнеет, и за серой завесой меня будет не так-то просто отыскать. И следы засыплет, так что даже опытный зверолов не найдёт меня.

Приободрённая этой мыслью, я попыталась сдвинуть нарту с места и мне это удалось. Не так уж это и сложно, когда в ней всего лишь мои вещи и провизия для меня одной. Значит, я смогу перекинуть кожаный ремень через грудь и потянуть нарту за собой.

Так я и сделала, но не успела прошагать и пару метров, как одна из собак Тэйми зачем-то подпрыгнула и ткнула меня лапами в бок. Я повернулась и не поверила глазам – так это же мой пёсик!

– Зоркий, ты почему не пошёл на охоту с Мортеном? Как ты мог? Ему ведь нужна твоя помощь.

В глазах пёсика читался ответ: "Нет, хозяйка, я хочу приглядеть за тобой. Носом чую, ты что-то задумала, да ещё без меня. Непорядок".

Пришлось остановиться и опуститься на колени, чтобы обнять Зоркого и попрощаться с ним:

– Мальчик мой, тебе нельзя идти вместе со мной, понимаешь? – теребя его за ухо, говорила я. – Пехличи дали мне только один чёрный камень. Буду держать его в руке, увижу вход в их мир. Там тепло и солнечно, там я не замёрзну и не умру с голоду, зато смогу найти безопасный путь к оси мира и чум-горе. Ты не сможешь пройти туда. Никто кроме меня не сможет. Да даже если каким-то чудом ты и увяжешься за мной, в другом мире с тобой точно что-то случится. Если волки превратились в лошадей, то ты, наверное, станешь телёнком. А судьба телёнка незавидна, вдруг жители другого мира очень любят говядину? Нет, Зоркий, ты должен остаться здесь. С Мортеном тебе будет лучше, поверь. С Мортеном вы отличная команда. Но я о тебе никогда не забуду. Ты ведь любишь меня, правда? Я тебя тоже очень люблю, пушистик. Поэтому я пойду одна, а ты останешься здесь.

Уверена, он всё понял хотя бы по искренним интонациям. Но, чтобы слова не разошлись с делом, я поманила Зоркого к нарте Тэйми, подняла прицепленный к центральному ремню привязь и попыталась надеть её на Зоркого. Пёсик упирался, не хотел поднимать передние лапы, чтобы ремешки опутали его грудь. Тогда пришлось обвязать их вокруг его шеи.

– Прости, я знаю, ты ненавидел цепь, но это ненадолго. Мортен придёт и обязательно тебя отвяжет.

Зоркий был категорически со мной не согласен. Я вернулась к своей нарте, впряглась и потащила её за собой, а за спиной послышался отчаянный скулёж вперемешку с воем. Зоркий, мне тоже больно расставаться с тобой, но иначе нельзя. Ты не попадёшь в страну вечного лета, а я не имею права уйти туда и оставить тебя одного посреди снежной пустыни.

Снегопад усиливался, а я со всех ног спешила на север. Моего рвения хватило ненадолго, и усталость начала брать своё. Пришлось поумерить пыл и подумать о том, как рассчитать собственные силы, но я всё равно старалась придерживаться бодрого ритма и тянуть нарту-байдарку за собой.

Не прошло и десяти минут, как в лицо ударил первый порыв ветра. Только этого не хватало. Пусть метель скроет меня и все мои следы, но ведь он так некстати усиливает и без того пронзительный холод. А холод отнимает ещё больше сил, и ветер в лицо сбивает дыхание… Может, это знак повернуть обратно? Нет, я не поддамся! Кроме меня никто больше не станет искать дядю Руди. Может быть, и я не смогу дойти до оси мира… Пусть так, но жить с мыслью о том, что я не смогла сделать всё возможное для спасения дяди, съест меня заживо.

Я опустила голову, стараясь уберечь лицо от колючих снежинок. Силы слишком быстро покидали меня. Такими темпами скоро я буду плестись как черепаха и далеко на север не продвинусь. Ну и пусть, главное, дождаться ночи и воззвать к силе волшебных камней. Может быть, именно сегодня я набреду на портал между мирами. Тогда думать о холоде и ветре мне больше не придётся.

Внезапно в бок снова ударили чьи-то лапы. Я глазам своим не поверила – Зоркий прибежал за мной. Ну конечно, как же я могла забыть, что он всегда умел срываться с любой привязи. Но зачем же именно сейчас?

– Мальчик мой, нельзя, уходи, – сказала я ему, но если бы мои слова на него подействовали…

Зоркий никуда уходить не собирался, напротив, он даже порывался бежать впереди меня. Глупенький, ну как тебе объяснить, что дальше идти нельзя, дальше я проникну в чужой мир, а ты останешься один и пропадёшь.

Зоркий подошёл ко мне и ткнулся носом в руку, словно говоря: "Хозяйка, не дури, идём обратно к хозяину, он нас покормит, погладит, с ним будет весело и тепло".

– Нет, Зоркий, я не вернусь. А ты должен. Уходи.

Пришлось оттолкнуть его от себя, но пёсик ничего не понял, и продолжил плестись за мной, когда я снова потянула за собой нарту. Он даже попытался подпрыгнуть и вцепиться зубами в ремень, словно намекая, что он не хуже собак Тэйми и очень хочет помочь мне тянуть за собой нарту с грузом. Нет, так не пойдёт, Зоркий должен уйти, но как его заставить? Знаю, я буду ненавидеть себя за то, что сделаю, но иначе нельзя.

– Да остановись ты, – прикрикнула я, и Зоркий виновато уставился на меня. – Уходи, убирайся! Не хочу с тобой никуда идти!

Зоркий смотрел на меня с подозрением, даже замер на месте. Он не привык к такому обращению, ведь за всё время нашего знакомства я пыталась кричать на него лишь однажды, когда он украл и слопал мешочек с лахтачьим жиром. Тогда он был виноват, может быть, даже понимал, за что его ругают. А сейчас он уставился на меня грустными глазёнками, мол, ты чего хозяйка, я же хороший пёсик, зачем ты сердишься.

Я не смогла долго смотреть на эту милую мордашку. Пришлось зачерпнуть рукавицами снег и метнуть в Зоркого. Ветер окатил его снежным вихрем, а Зоркий лишь сощурился, отошёл в сторону и поспешил отряхнуться. Он снова посмотрел на меня и даже сделал шажок навстречу, а я поняла, что остановить его может только одно – невиданная гнусность с моей стороны.

Я слепила снежок и запустила им в Зоркого. Первый комок снега угодил не туда, второй приземлился у его лап, а вот третий попал точно в пушистый бок. Зоркий вздрогнул и заскулил.

– Уходи, кому говорят! – добавив суровости в голос, крикнула я ему. – Никуда с тобой не пойду!

Я запустила ещё один снежок, а Зоркий отскочил в сторону, поджал хвост и отбежал подальше от меня. Я взялась за ремень и потянула нарту, а вскоре обернулась и увидела, как пёс осторожно за мной крадётся. Пришлось запустить в него ещё три снежка. Два угодили в Зоркого, и теперь в его глазах читалось отчётливое: "Предательница".