Наследник имения Редклиф. Том второй

Съ Мэркгамомъ Гэй встртился какъ съ другомъ. Старикъ отъ волненія и счастія разворчался дотого, что Гэй невольно захохоталъ,

— Вс наши зовутъ васъ, Мэркгамъ, непремнно въ Гольуэль, — говорилъ Гэй. — Вотъ вамъ письмо отъ мистера Эдмонстона: это приглашеніе на мою свадьбу.

— Какъ же, какъ же, — отвчалъ Мэркгамъ:- безъ меня дло не обойдется. Отдадутъ меня, старика, на посмшище всмъ этимъ лордамъ и лэди, ну кстати ли мн торчать среди такого великолпія? Молоды вы еще, сэръ, въ бракъ-то вступать. Ну, что вы будете оба за хозяева? Какой примръ всему приходу, двое дтей внчаются! Нтъ, не ждите меня, не пріду я ни за что.

— Какъ, Мэркгамъ? воскликнулъ Гэй: — вы мой единственный, преданный другъ, и вы отказываетесь быть у меня на свадьб? Нтъ, не поврю, вы не захотите огорчить ни меня, ни мою невсту. Она ждетъ васъ непремнно.

— Что длать! съ вами не сговоришь, — улыбаясь и хмуря брови въ то же время, отвчалъ Мэркгамъ, — Вы всегда настоите на своемъ; Богъ съ вами, дурачьте меня, старика!

— Такъ я могу сказать, что вы будете?

— Скажите, что я весьма обязанъ мистеру Эдмонстону и его супруг. Это очень любезно съ ихъ стороны.

— Приготовьте же вс нужные документы къ Троицыну дню, сказалъ Гэй:- и устройте въ дом все, что слдуетъ.

— Какъ? испуганно произнесъ Мэркгамъ:- къ Троицыну дню и домъ приготовить? Никакъ вы съ ума сошли: вдь его надо весь перекрасить, потолки того и гляди обрушатся. Хороши же вы! собираетесь жениться, а жить негд будетъ.

— Неужели потолки плохи? спросилъ Гэй.

— А какъ же бы вы думали? подите-ка, осмотрите ихъ. — Гэй бросился къ дому и быстро вскарабкался на чердакъ; посл тщательнаго осмотра оказалось, что Мэркгамъ вовсе не преувеличилъ опасности: нечего было и думать оставить потолки въ прежнемъ вид. Послали за плотниками въ Мурортъ, сдлали смту, и, какъ ни разсчитывали, вышло все-таки на поврку, что ране осени перестройка не кончится.

Въ продолженіе двухъ недль, проведенныхъ Гэемъ въ Рэдклиф, онъ не зналъ ни минуты покоя. Мистриссъ Ашфордъ помогала ему разбить паркъ и вмст съ нимъ занялась устройствомъ будуара для Эмми. Комната находилась въ той части дома, которая была обитаема, но въ настоящую минуту и она казалась запущенной: такъ мало было въ ней мебели и другихъ украшеній. Однимъ ея достоинствомъ служило огромное окно, выходившее на южную сторону парка; оттуда глазамъ зрителя представлялся прекрасный ландшафтъ.

Гэй, не имя понятія о меблировк дома, хлопоталъ только о томъ, чтобы въ эту комнату повсили картины по стнамъ, поставили бы въ ней рояль и большой диванъ для Чарльза. — Вы врно ужъ слыхали о Чарльз? спросилъ Гэй у жены викарія, отрываясь на минуту отъ огромнаго списка необходимыхъ покупокъ для дома.

— Немного, отвчала мистриссъ Ашфордъ. — Неужели онъ постоянно лежитъ?

— Да, почти, безъ костылей онъ шагу не длаетъ. Но что это за личность, удивительно! Безъ Чарльза Гольуэль былъ бы не тотъ. Онъ такой умный, острый, любознательный; какой онъ терпдивый, не смотря на свои страданія. Не думаю, чтобы онъ былъ въ состояніи пріхать къ намъ въ ныншнемъ году, тмъ боле что ране весны мы не будемъ имть возможности устроить какъ слдуетъ весь домъ. Кстати, вы говорили что-то о гардинахъ, нужно купить голубой матеріи, такой какъ въ гольуэльской гостиной. Какъ эта матерія называется?

Видя, что Гэй ни о чемъ понятія не иметъ, мистриссъ Ашфордъ посовтовала ему отложить убранство будуара до личнаго свиданія съ Эмми. Гэй охотно соглаеился, радуясь тому, что онъ сбылъ съ плечъ сильную обузу. Въ длахъ Кулебъ-Пріора онъ дйствовалъ гораздо смле и съ жаромъ трудился вмст съ Уэльвудомъ надъ улучшеніемъ несчастной деревушки. Всхъ удивляло одно, что онъ хлопочетъ объ этомъ теперь, когда впослдствіи ему было бы больше времени и возможности вести это дло, но Гэй бился изъ-за того, чтобы ничто не отравляло первыхъ дней его супружескаго счастья. — Я не могу быть покоенъ, говорилъ онъ, пока положеніе всхъ бдныхъ жителей Кулебъ-Пріора не будетъ улучшено.

Ко дню свадьбы Гэя готовился сельскій праздникъ. Гэй объявилъ, что желаетъ именно въ самый этотъ день повеселить всхъ житей Рэдклифа. — Мы посл зададимъ другой пиръ, сказалъ онъ Роберту и Эдуарду, которые назначались распорядителями угощенія. Дти Ашфорда, обожавшія Гэя, ревновали его къ будущей лэди Морвиль и громко высказывали мнніе, что сэръ Гэй очень глупо длаетъ, что женится.

— Мы ее знать не хотимъ, говорили они отцу и матери:- она его у насъ отниметъ, за что намъ ее любить.

Въ конц мая Гэй вспомнилъ свое общаніе свозить мальчиковъ на Шэгъ-Рокъ. Выбравъ ясный, тихій день, онъ усадилъ ихъ въ лодку, а самъ началъ грести. Дти не помнили себя отъ радости и привезли матери кучу щепокъ отъ разбитаго корабля, выброшеннаго на островъ.

Хлопоты по дому и по имнію, стройка, пропасть визитовъ, длаемыхъ ему сосдями, отнимали у Гэя цлый день. Онъ едва успвалъ урвать нсколько времени въ сутки, чтобы написать къ Эмми.

Страстно любя уединеніе, онъ убгалъ иногда одинъ въ лсъ или на берегъ моря, чтобы имть возможность сосредоточить нсколько свои мысли, но и тутъ Мэркгамъ, Уэльвудъ или маленькіе Ашфорды слдовали за нимъ какъ тни, каждый съ своими докладами.

Наканун отъзда изъ Рэдклифа, это было въ Вознесенье, Гэй отправился въ церковь, оттуда прямо пробрался въ бухту, отвалилъ свою лодку и уплылъ въ море совершенно одинъ,

Тихо напвая про себя какую-то старинную псню, любимую имъ еще въ дтств, Гэй смло взмахивалъ веслами и разскалъ серебристыя волны, освщенныя яркими лучами солнца; лодка его быстро скользила по гладкому морю. Ловко обогнувъ грозный Шэгъ-стонъ, онъ началъ тише грести и оглянулся на Рэдклифъ. Прямо передъ нимъ возвышалась гранитная скала, кой-гд поросшая мхомъ и мелкимъ кустарникомъ, оттуда несся къ нему ровный звукъ морскаго прибоя. Рыбачья слобода, при усть бухты, лежала передъ нимъ какъ на блюдечк. Высокія трубы домовъ, старинныя крыши, покрытыя мхомъ и папоротникомъ, вдали дв мельницы, а въ средин — высокая церковная башня, служившая маякомъ для рыбаковъ: все это вмст, при свт полуденнаго солнца, составляло самую живописную картину. Старинный замокъ Рэдклифъ, выстроенный въ готическомъ стил, господствовалъ надъ всей долиной и мрачные его выступы, остроконечныя башенки только и годились что для такой орлиной породы какъ Морвилей. Гэя поразила грустная наружность его дома; нигд на окнахъ не бллись шторы, нигд не было видно занавсей, вс комнаты главнаго фасада казались нежилыми, запущенными. Стны, выходившія къ къ морю, почернли отъ времени; отъ всего замка вяло какой-то таинственностью и вмст величіемъ.

— Неужели тутъ будетъ жить моя Эмми? — подумалъ Гэй. — Неужели она уже принадлежитъ мн, мн одному? И тихое чувство счастія охватило его сердце.

— Кто знаетъ, быть можетъ, она дана мн не надолго, продолжалъ онъ думать, медленно подплывая къ берегу. На земл нтъ ничего прочнаго, а такія чистыя созданія, какъ она, не принадлежатъ долго міру. Да будетъ воля Его! мы съ ней такъ крпко соединены любовью, что ни разлука, ни страданія, ни самая смерть не въ состояніи разорвать нашей связи! Гэй поднялъ глаза къ небу, и тихо прошепталъ какую-то молитву, ударилъ дружно сбоими веслами, и черезъ нсколько минутъ причалилъ къ берегу, оставляя за собой блестящій слдъ на вод.

ГЛАВА XIV

Въ пятницу Гэй прибылъ въ Гольуэль. Ршено было всю эту недлю провести какъ можно тише, въ тсномъ семейномъ кружк, чтобы въ послднее время наглядться на Эмми и на досуг ршить, гд молодые проведутъ медовый мсяцъ. Гэй и его невста стояли за Лондонъ: имъ хотлось осмотрть вс его достопримчательности, завернуть съ визитомъ въ Гольуэль, а затмъ поселиться гд нибудь, въ уголк Рэдклифскаго дома, пока стройка не кончится. Чарльзъ назвалъ это ребячествомъ и, вмст съ отцомъ и матерью, предлагалъ имъ путешествіе по Швейцаріи, куда Эмми давно желала създить. Гэй съ радостью ухватился за эту мысль, тмъ боле что старый его слуга Арно передъ его отъздомъ просился погостить на родину.