Насмешливый лик Смерти

Он усмехнулся так и не раскуренной сигарете, резко ее бросил и придавил каблуком.

–  Шварц! Освободи его. Веди его сюда.

Щелчок отпираемых наручников был еле слышным, но очень значительным, как будто моральный груз переместился на точке опоры.

Шварц рывком поднял Алекса на ноги. Они вместе пересекли комнату. Алекс шел свесив голову и заваливаясь назад, Шварц грубо толкал его в спину.

–  Вернете его в камеру, лейтенант?

–  Чуть позже.
–  Брейк обратился к парню: - Вот это мистер Арчер. Он твой друг, Норрис, и хочет немножко с тобой потрепаться. Лично я считаю, что он зря теряет время, но тебе решать. Поговоришь с мистером Арчером?

Алекс перевел взгляд с Брейка на меня. На его гладком молодом лице появилось то же выражение, какое было на старом индейском лице женщины в переулке, - отстраненности от всего, что могут сделать или сказать белые. Он молча кивнул и оглянулся на Люси.

Брейк и Шварц вышли. Дверь защелкнулась. Алекс двинулся в глубь комнаты. Он шагал неуверенно, широко расставив ноги, как дряхлый старик. Бетонный пол покато спускался к центру, где находился зарешеченный сток. Алекс тяжело протопал по едва заметному спуску и с трудом одолел подъем к каталке.

Склонившись над Люси, он спросил ее резким сухим голосом:

–  Почему они это сделали?

Я подошел к нему сзади и, протянув руку, задернул простыней мертвую голову. Потом взял парня за плечи и развернул лицом к себе. Он качнулся на меня.

–  Выпрямись, - приказал я.

Алекс был с меня ростом, но его голова на мальчишеской шее свешивалась на грудь. Я приподнял рукой его подбородок.

–  Выпрямись, Алекс. Посмотри на меня.

Он дернулся, но я удержал его за плечо. Вдруг он напрягся и выбил мою руку из-под подбородка.

–  Но-но, парень.

–  Я вам не кобыла!
–  закричал он.
–  Не понукайте меня, как кобылу! Уберите руки.

–  Ты хуже кобылы. Ты упрямый мул. Твоя девушка убита, а ты не желаешь мне рассказать, кто это сделал.

–  Они думают, что я.

–  Сам виноват. Не надо было сбегать. Твое счастье, что тебя не подстрелили.

–  Счастье.
–  Слово вырвалось у него, как рыданье.

–  Да, счастье, что ты остался жив. И не в твоей воле это изменить. Теперь тебе кажется, что тяжелее твоего горя нет, и тебе действительно тяжело, но это не причина для молчания. Через какое-то время ты опомнишься, и тебе захочется знать, кто же виноват в гибели Люси. Только уже ничего нельзя будет сделать. Ты должен помочь сейчас.

Я отнял руки. Алекс стоял, пошатываясь, теребя толстую нижнюю губу обкусанным указательным пальцем. Потом сказал:

–  Я пробовал им говорить, еще утром, когда меня сюда притащили. Но у этого и у зампрокурора, у них было одно на уме, заставить меня признаться, что я ее убил. Ну зачем мне убивать собственную невесту?
–  Его грудь ходила ходуном. По его застывшему лицу было видно, что ему стоит невероятных усилий говорить, усилий тем более страшных, что он старался говорить как мужчина. Он не выдержал: - Я хотел бы быть мертвым, как Люси.

–  Тогда ты не смог бы нам помочь.

–  Никто не просил меня о помощи. Кому нужна моя помощь?

–  Мне.

–  Вы не верите, что я ее убил?

–  Нет.

Он с полминуты смотрел мне в глаза. Его зрачки тревожно бегали.

–  Она ведь не сама это сделала, правда? Мистер? Вы не думаете, что Люси... сама перерезала себе горло?
–  Он говорил шепотом, чтобы не смутить лежавшую за его спиной мертвую женщину.

–  Непохоже. Такое предположение существует. А тебя что-то натолкнуло на эту мысль?

–  Да в общем-то, нет. Просто она была напугана. Она вчера была жутко напугана. Вот почему я одолжил ей нож, когда она от нас уходила. Она попросила что-нибудь, чем можно защищаться. А у меня ничего огнестрельного нет.
–  Его голос виновато упал.
–  Я дал ей нож.

–  Тот, которым она убита?

–  Да. Они мне его утром показывали. Маленький нож ручной работы, который отец прислал мне с Тихого океана.

–  Она носила его с собой?

–  Ага, в кошельке. У нее был большой кошелек. Она сразу положила его в кошелек, перед тем как уйти. Сказала, если они ее схватят, она их разукрасит.
–  Его брови горестно нахмурились.

–  Кого она боялась?

–  Людей, которые ее преследовали. Это началось в четверг, когда она возвращалась на автобусе из Арройо-Бич. Она сказала, что какой-то человек вышел вместе с ней из автобуса и не отставал от нее до самого дома. Сначала я подумал она присочиняет, чтобы меня зацепить. На другой день я сам его увидел, когда она пришла с ланча. Он слонялся по нашей улице, а ночью прошмыгнул к ней в комнату. Вчера я у нее про него спросил, и она сказала, что это наглый сыщик. Что он пытается заставить ее сделать то, чего она не хочет делать и никогда не сделает.

–  Она назвала его имя?

–  Да. Его зовут Десмонд, Джулиан Десмонд. На следующий день за ней увязался еще один человек. Я его не заметил, а Люси заметила. А потом у нас случился скандал, и она выехала.

Я ощутил на языке горький привкус вины.

–  Она собиралась покинуть город?

–  Когда она от нас уходила, еще не собиралась. Сказала, что мне позвонит. А позвонила уже со станции. До поезда оставалось еще два часа, а те люди за ней следили. Попросила приехать на машине. Я подобрал ее на станции, и мы улизнули от них, на старую дорогу к аэропорту. Мы остановились за оградой аэропорта и долго говорили. Ее всю трясло от страха. Тогда мы и решили пожениться. Я подумал, если мы будем вместе, я сумею защитить.
–  Его голос ушел куда-то в глубь груди, став почти неслышимым.
–  Вот, не сумел.

–  Никто из нас не сумел.

–  Она хотела тут же уехать из города. Только сначала нам нужно было вернуться в мотель «Горные красоты» за чемоданами.

–  У нее был ключ от комнаты мотеля?

–  Она сказала, что его потеряла.

–  А тебе она его не отдавала?

–  А зачем ей мне его отдавать? Я не мог с ней туда войти. Даже если б я был достаточно светлым, чтоб сойти за белого, как она, я не стал бы этого делать. Она пошла туда одна. И больше не вышла. Тот, кто ее там поджидал, отнял у нее нож и напал на нее.

–  Кто поджидал?

–  Может, Джулиан Десмонд. Она не хотела сделать то, что он требовал. Или другой, который за ней таскался.

Мне было стыдно признаться ему, что другой - это я. Его плечи поникли и губы бессмысленно выпятились. Сила духа начинала его покидать. Я пододвинул ему стул Шварца и усадил:

–  Посиди, Алекс. Главное ты объяснил. Остается несколько маленьких вопросов. Один из них - деньги. На что вы рассчитывали существовать?

–  У меня есть немного собственных денег.