Не дать воде пролиться из опрокинутого кувшина

И тем предрешил судьбу Храмовой горы и скалы Мориа,

ас-Сахры, откуда совершил мирадж: Да будет там возведена

мечеть!Мухаммед стоял на пороге Каабы, говорил: Бог

покончил с родовой, племенной, всякой иной сегодня и

навсегда гордостью, ибо все происходим от Адама,

сотворённого из праха, посему кто благочестивей, тот и

благородней!

Приняли присягу верности Богу: каждый в отдельности

мужчина, каждая в отдельности женщина. Всепрощение

побеждённых! И ласковое обхождение с теми, кто принял

ислам, и первый - Абу-Суфьян, который выдал любимую дочь

Умм-Хабиба от третьей жены за Мухаммеда сразу после битвы у

рва и в знак завершения всех войн; и якобы просил дочь

накануне свадьбы повлиять на мужа, чтоб помиловал, а она

наутро после свадьбы, уже став женой пророка, не позволила

отцу - ведь он ещё многобожник!
– сесть на ковёр в её доме!

Абу-Суфьян поклялся: Нет божества, кроме Аллаха, и

Мухаммед - пророк его!

Кто покаялся, - сказал Мухаммед, - тот прощён! Я пришёл не

казнить курайшей, а открыть им дорогу в новую веру!

И вдруг... Хинда, жена Абу-Суфьяна, предстала перед ним:

"Да, я Хинда, - сказала, - можешь меня казнить за Хамзу! Но

и ты убил в Бадре моих детей, которых я родила и вырастила!

Простим друг друга за прошлое!"

"Знаю, что приняла ислам, - ответил Мухаммед, - не смею

потому тебя преследовать, ибо ты отныне Божий человек!"

Джебраил был явлен Мухаммеду с новым повелением от Бога,

слышали мекканцы:

Даровали Мы тебе, Мухаммед, явную победу, и Я простил тебе, что из твоих грехов предшествовало и что было позже.

– Но какие грехи у меня, о Боже?- Сам о том знаешь!

Так и не узнал - ни тогда, ни потом. Впрочем, что-то всегда, постоянно беспокоило: Так ли я слышу Его?

– Вот-вот!

Не ошибиться б!..

Аллах - Он Бог Единый, Творец всех Писаний, и потому не может Он... нет, мысль важная, тревожащая, трудно уловимая недодумывалась никак, улетучивалась, возникая снова: Но можешь ли Ты, о Боже правый, высказывать то, что я, раб Твой ничтожный, до конца не разумею? (а в глубинах глубин лишь дуновение мысли: не приемлю!). Нет, - поспешил оправдаться, - то не ропот, то - согласие, смею ли? Но тут же следом невольно продолжилось: да-да, согласие несогласия! Каюсь! В том не вина моя, в том... О Боже, как разобраться в тексте, исчёркан, местами стёрт, что-то важное кроется, прячется в этом согласии несогласия, впечатление такое, что тот, кто вяжет фразы (так в свитке!
– Ч.Г.), и хочет, чтоб прочиталось написанное, и явно противится обнаружить сокровенное; такая вот странная, прямо-таки загадочная стилистика*.

______________

* Домыслилось (логика + интуиция?) после завершения перевода со среднетюркского свитков и - забегая вперёд, скажу - сур Корана. Отталкивался от фразы, приведённой в свитке: Аллах - Он Бог Единый, Творец всех Писаний, и потому не может Он... Но что? А вот что: не может Он высказывать мысли, которые хоть в малой степени противоречат нормам нравственности, морали, образу жизни на все времена, и для Него не существуют заповеди к случаю, для временного пользования! А если Он всё же, судя по Писаниям, в том числе составленному Корану - не забудем, что это делали люди, - высказывает таковое, то это не что иное, как приписанное Ему людьми, пророками, включая и Мухаммеда, которые, очевидно, не сумели адекватно расшифровать, озвучить на своих родных языках Его символы и знаки, зачастую или порой шли по пути очевидному, разумели в пределах своего известного, связанного с их временем, традициями, обычаями, им знакомыми, ибо так было легче понять явленное. И Мухаммед в озарении, вдруг вспыхнувшем в нём, кается, что мог не так Его понять, Всемудрого и Всезнающего.

...И чтобы милостью Своей Я одарил тебя, повёл прямым путём, помог великой помощью. И да наказаны будут мушрики, лицемеры и лицемерки, думающие о Едином Боге думами зла: против них - поворот зла. Воистину тот, кто присягает, - присягает Богу. Рука Его - над их руками. А кто нарушит - разве тот против Меня? Нет - против себя!

...Лишь Фатима одна у меня осталась! (И года не пройдёт

после смерти Мухаммеда, как умрёт и она.)

– Спросите у Зейда, сколько я совершил походов, - он вам

ответит, и не надо переспрашивать меня, точен ли он.

– Уже спросили.

– И что он ответил?

– "Девятнадцать: в семнадцати я был вместе с ним, а в двух

походах - каких, не уточнил - Мухаммед был без меня".

– Но это - потом, я ещё не начал ни одного!

...Вдохновлённый успехами, Мухаммед отправил в Сирию три

тысячи воинов, не ведая о том, что там солдаты императора

Ираклия, их сто тысяч, только что изгнали персов, которые

туда вторглись, - первое сражение с византийцами и первое

поражение. Вскоре второй поход в Сирию - в летний зной, и

новая неудача: не помогли ни увещания, ни угрозы, что зной

ада будет жечь сильнее. И бедуины подвели, разбрелись по

кочевьям. Вернулся хворый, и в том году паломничество в

Мекку возглавил Абу-Бакр. "И проповедь, - сказал

Абу-Бакру, - прочтёшь!" Айша уговорила не поручать это

отцу: суры так сильно на него действовали, что, заслышав

их, Абу-Бакр не мог сдержать слёз. Тогда Мухаммед велел Али

прочитать их. В те же дни явлено было: О посланник! Что

тебе низведено от твоего Бога, передай, пусть поведает он,

через Али!* А если ты этого не сделаешь, то как иначе

передашь Его послания? Бог защитит тебя от людей!

______________

* Сунниты сказывают, что ссылка в Коране на Али - позднейшая шиитская добавка, хотя и в ранних списках подобный аят значился.

И тут Абу-Бакр сказал Мухаммеду: в Мекке стычка между

племенами мусульманскими, пролилась кровь!

– И что же ты?

– Взял огонь от священного очага, положил меж живыми и

мёртвыми и прекратил рознь!
– ...Да, завершил походы,

изведал поражения и победы, но знаешь, о чём я умолчал? Эта

боль всегда при мне и не избыть её: изгнание из мечети!

(109) Ибн Гасан: Пусть запасётся читатель терпением, ибо мною руководит стремление ничего не утаить: "Пророк, - рассказывает Айша, - однажды явился домой расстроенный. Сколько ни допытывалась, не сказал о причине. Лишь спустя неделю признался: "Айша, случилось невероятное! Меня прогнали из мечети! Нож мне в спину вонзили набожные невежды!" Это случилось в канун смерти. Но о том...
– не успелось о том сказаться, как в свитке - хотите верьте, хотите нет!
– взволнованный голос раздался, и носитель его, обладающий говорящим каламом, опустим эпитеты из пиитических сочинений, попытался вырваться из комментария, куда был загнан, точно в ловушку. Заглянем туда, в кем-то названный нижним этаж текста, дабы...*

______________

* ...и он - продолжено в свитке, - человек с взрывчатым темпераментом, возжелал, по всей вероятности, не столько начать новую страницу, оказавшись на воле и предоставленный самому себе, сколько разъяснить дразнящее правоверного недоразумение о неслыханном святотатстве. Сказать такое о пророке: Изгнание из мечети! И тем самым размотав словесный клубок...
– хотя, вторгнувшись в старый текст, он его ещё более запутал.

110. Очищение

– Вот что скажу, Абу-Бакр, вернее, повторю, что мне явилось. Те, которые придут после нас, а может, и те, которые придут после-после, будут лучше нас, а далее...
– Помолчал. Абу-Бакр терпеливо ждал. И вдруг взгляд Мухаммеда стал жёстче: А далее явятся те, которые станут давать обеты, но не исполнять, множесто расплодится тучных, сытых. Искушением моей общины будет жажда власти и богатств! Но ничто и никто вам не грозит, защищены рядами выстроившихся ангелов, пока жив посланник Бога!