Не лезь в бутылку, или Джинн в посудной лавке

– Какая радость? – неожиданно горько усмехнулся джинн. – Я пленник лампы. Мне даже покой не светит! Ты, конечно, хорошо лампу зачаровала, но любой приличный маг (не из тех, что здесь были) учует неладное. Так же, как учуяла ты. И что меня ждёт дальше?

– Что? – заинтересовалась я.

– Вечность служения чужому честолюбию, – снова усмехнулся джинн. – Нас, аристократов и магов, с детства учат правильно формулировать приказы. Мне бы не удалось даже обращать их желания против них самих, как мне удаётся с тобой… да даже ты быстро учишься.

Я прищурилась…

– Так-так… «нас, аристократов и магов», – процитировала я ехидно. – Ты не джинн! Ты разбираешься в званиях наших стражников, ты знаешь моего дядю… Кто ты? И как оказался в этой лампе?

– А тебе какая разница? – хмыкнул джинн. – И так уже знаешь слишком много.

– Может я смогу тебе помочь…

– И как бы это? – расхохотался джинн. – Посмотрите на неё! Нищая сирота, которая сама за себя-то постоять не может, предлагает помощь могущественному джинну! Как ты себе это представляешь?

– Зато я свободна, – прошептала я, еле сдерживая слёзы. Да, джинн бил по больному. Но я не собираюсь тут перед ним реветь. Много чести! – Я свободна, а ты нет.

– Да, – хмыкнул джинн. – Ты свободна. Пока. Пока снова не появился твой дядя со стражниками. Чем ты ему так насолила? В суп плюнула? Неважно. Подумай об этом. Твоя свобода тоже довольно эфемерна…

И исчез. Видимо, отправился отдыхать в свою бутылку.

А я, выглянув в окно и не обнаружив там к своему восторгу ни единой живой души, решила заняться делом. Долг платежом красен, а мне срочно нужно расплатиться с селянами за то, что они меня защитили. Расплатиться… и, похоже, уходить отсюда. Дядя явно не собирался оставлять меня в покое.

Глава 17. Имя джинна

Временно отбросив в сторону грустные мысли, я поставила на треножник котелок, собрала нужные ингредиенты и начала готовить гламарию… Потом подумала, поставила рядом ещё один котелок, поменьше, и завела одно очень нужное женщинам детородного возраста зелье. Мне явно на него намекали. Потом подумала ещё и установила третий котелок, чтобы сварить обезболивающее зелье.

Три бурлящих одновременно котелка требовали концентрации и не позволяли мне утонуть в пучине грустных мыслей. Да и вообще, любила я это дело. Приготовление зелий и еды всегда меня успокаивало. Я даже не заметила, как начала напевать. Выведя все три котелка на соответствующие температурные режимы, я подготовила мерные стаканчики с нужными травами, подвесила над каждым котелочком магические таймеры, а сама уселась пить чай с остатком вчерашнего пирога. На этот раз я была умнее и спрятала остатки еды получше. Этот кот точно приучит меня к порядку!

И тут же снаружи раздался раздражённый мяв. Вот лёгок на помине! Хорошо, конечно, что его не прибили там под шумок, когда он на дядю кинулся. Я бросила настороженный взгляд на котелки – всё в порядке – и выглянула в окно, где передо мной предстала интригующая картина: Батон ругался с деревом.

Ну, как ругался. Он пялился на ствол, потом с рычанием и подвыванием кидался на него, взлетал до середины, истерично драл его всеми четырьмя лапами, а потом в изнеможении сползал вниз. Сидел там какое-то время, сверля ствол безумным взглядом, а потом всё повторялось заново.

– Охрани меня боги! – выдохнула я. – У меня кот – самый настоящий псих! Надеюсь он не вздумает провернуть то же самое со мной?

– А может он просто что-то чует в этом дереве? – джинн явно не мог долго сидеть в своём горшке.

– Ну так шёл бы и помог ему, – буркнула я, отворачиваясь и проверяя магические таймеры. Ага, вот тут уже пора делать закладку ингредиентов.

– Это приказ? – ехидно поинтересовался джинн.

– Не люблю приказывать, – рассеянно отозвалась я, делая пассы над резко забурлившим зельем.

– Тут у тебя нет выбора, – джинн развалился в кресле и взял себе кусок пирога. – Мир устроен так, что или приказываешь ты, или приказывают тебе.

– Ну не всегда так, – попробовала возмутиться я, отмеряя в колбочку раствор лестиции, чудом нашедшийся в дедовых закромах.

– Всегда, – отрезал джинн. – Даже тут в деревне тебе сначала попытались приказывать, пока ты не дала отпор. Скажешь не так?

Я пожала плечами и повернулась к следующему котелку.

– Существуют нормальные доверительные отношения между людьми. Друзьями, близкими, родными…

– То-то я смотрю твоя родня тебя из дома выгнала! – хмыкнул он.

– Я не считаю его роднёй, – огрызнулась я. – Он и его отец выгнали маму из дома, а когда погиб мой отец, я думаю, они убили маму, чтобы завладеть наследством.

Джинн задумчиво покивал и, явно рассматривая хитрое сплетение магических потоков над моим рабочим пространством, неожиданно спросил:

– От кого ты унаследовала магию? Твой дядя пустышка… А ты, – он снова обвёл взглядом стол, на котором побулькивали котелки и сами собой выстраивались в очередь ингедиенты для зелий. – Ты держишь одновременно три разных процесса, виртуозно регулируешь огненную магию, что совершенно нехарактерно для женщины, да ещё и при этом умудряешься пить чафай и вести непринуждённый разговор… Это, знаешь ли, производит впечатление.

– От отца, – буркнула я, не веря своим ушам: он что, мне только что комплимент сделал? – Он был боевым магом, погиб при Ирр-Кашуре.

– Ирр-Кашур? – джинн взвился в воздух и нервно заметался по комнате. – Не может быть! Ты… – в его руке появилась стопка каких-то документов, в которые он начал вчитываться. – Лилиан Амари, дочь Олофера Амари… – под конец голос джинна, и так хриплый, сел окончательно, и лицо его превратилось в каменную маску.

– Героя Мироянской войны! – добавила я наставительно. – Да, всё правильно, – кивнула, помешивая уже почти готовое обезболивающее зелье, оно самое быстрое и лёгкое в приготовлении. – Я же, вроде, говорила. Именно королевские льготы да выплаты, как я понимаю, и прельстили дядю.

– Не помню, чтобы ты называла имя отца, а боевых магов в войне полегло столько, что мы ещё не скоро оправимся, – джинн поднял на меня взгляд, в котором почему-то плескалось отчаяние. – Да, твой отец был великолепным магом. Я бы сказал, слишком хорошим.

– Ты знал моего отца? – просияла я. – Ты точно не джинн!

– Да, я не всегда был джинном. А твой отец, увы, был не просто боевым магом.

– А кем он был?.. Нет, подожди, я должна закончить с зельями. Это такие новости, мне нужно всё моё внимание. Я же была еще ребёнком, когда мой отец погиб! Ты знаешь, как он погиб? Можешь рассказать?

Джинн медленно кивнул.

– Я помогу тебе, – сообщил он и щёлкнул пальцами.

На стол опустился купол полного стазиса. Ого! Такую плотность я встречала впервые. Даже пламя не погасло, а замерло под котелками.

– Ну так что? – я опустилась на краешек кресла и, напряжённо сжав руки, уставилась на джинна.

– Я не уверен, что это будет легко выслушать, – не глядя мне в глаза сообщил джинн. – Твой отец был Малабрийским наблюдателем, И это он заключил меня в лампу. Ценой собственной жизни.