Не оставляй меня

Нэй уже давно перестал замирать у двери. Королева указала ему на кресло:

— Устав-уставом, но уставший, вы не сможете выполнять свои обязанности.

И он сидел в уголке, не сводя с ней взгляда. А Адель словно и не замечала столь пристального внимания. И только поздно вечером, когда удалялся последний работник, она позволяла себе несколько минут отдыха.

Кофе на двоих. Или ромашковый чай. Королева пила его, стоя у открытого окна. Ветер играл занавеской а потом — теребил выбившуюся из прически прядь волос королевы. В Академии они были намного короче. Теперь же... Нэй отчаянно завидовал этому потоку воздуха. Прикасаться в ней, к её лицу, к глазам, к губам... И сам пугался своих мыслей. Хотелось подойти, прижать к груди, чтобы услышала, почувствовала, как бьется сердце... Заключить в кольцо рук, чтобы поняла — она не одна. Он, Нэй Байю, сделает все ради её безопасности. И спокойствия.

Но ради этого спокойствия он молчал, и даже не двигался лишний раз, боясь спугнуть мимолетный покой. А когда королева возвращалась к столу и открывала ноутбук, время признаний оказывалось упущенным.

Но этих кратких минут отдыха оказалось недостаточно. Адель все больше худела, под глазами залегли серые тени. Заставить её поесть казалось невозможным, и даже Канцлер отступился, встретившись с суровым взглядом королевы:

— В стране беда. Из-за меня. Как я могу спокойно есть?

— Но Ваше Величество! Если вы не выдержите...

— Выдержу, — перебила Канцлера Адель. — Обязана выдержать. А вы, пожалуйста, смените моего телохранителя, он уже с ног валится.

Канцлер оглянулся на сына и пожал плечами:

— Он тоже... выдержит. Это его работа.

Нэй был готов провалиться от стыда, но вместо этого только вытянулся у двери. И отказался возвращаться в кресло:

— Как солдат может отдыхать, когда его королева в заботах? — Нэй заставил себя забыть, что когда-то в его жизни была Кара Хань. Старался забыть. Но не мог.

— Пользуйтесь случаем, господин лейтенант. Кто знает, что ждет нас в будущем?

Оно оказалось милосердным. Или сама Королева переупрямила Небеса. Просто в один прекрасный момент пришло сообщение, что вода стала резко убывать. Риск обрушения плотины исчез, и ремонтные бригады ринулись на полную починку бетонной громадины.

16

Опасность миновала. Людям разрешили вернуться домой. А тем, кто предпочел переехать, выделили компенсацию.

Адель упорно вникала в каждую мелочь лично. И Канцлер не выдержал:

— Ваше Величество, так нельзя! Вы сам на себя не похожи! Вот что, возьмите недельку отпуска и отдохните как следует, за остальным я пригляжу, это все же моя работа. Или вы хотите отправить меня в отставку?

Королева отложила документ, который внимательно изучала:

— Не время отдыхать. Если...

— Если Королева заболеет от перенапряжения, что ждет государство? Хотите неурожай в этом году? Отдыхать! Немедленно!

— Хорошо, — сдалась Адель. — Но сначала я закончу начатое.

Город встретил бурлением. Телохранители взяли королеву в кольцо, смешались с толпой.

Адель пожимала руки собравшимся прямо через оцепление, к большому неудовольствию начальника службы безопасности. Он шипел, ругался, но открыто выступить против появления на публике не мог и гонял подчиненных в хвост и гриву. Досталось даже Нэю.

Сам он до ужаса боялся проглядеть опасность, не успеть, на заслонить. Почти бессонные ночи сказались на работоспособности. И Нэй старался не отставать от королевы не на шаг, и на каждого, кто протягивал ей руку смотрел, как на врага.

Но сама она кого-то выискивала в толпе. Взгляд Адель задерживался то на одном, то на другом лице... и бегал дальше, в скопление народа. На лице сияла мягкая улыбка, но Нэй уже знал и эту складочку между бровями, и чуть трепещущие ноздри...

Лейб-гвардеец охраняет не только тело. В его задачу входит так же и душевный покой правителя. Нэй притянул к себе ближайшего телохранителя и сказал пару слов, так, чтобы никто не услышал лишнего. Мужчина со всех ног кинулся выполнять поручение.

Через несколько минут Нэю передали записку. А еще через четверть часа он пошептал:

— Ваше Величество, справа...

Там, чуть в стороне от толпы, старуха держала на руках рыжего кота. Рядом с ней стояла женщина с ребенком на руках.

Адель выдохнула. Ей показалось, из спины выдернули металлический штырь, и мышцы сразу ослабли. В глазах потемнело и последнее, что она почувствовала — как чьи-то руки подхватывают её, не давая упасть.

Тишина. Стерильная, пустая... Адель с трудом открыла глаза. И первое, что увидела — встревоженное лицо королевского врача.

— Проснулись? Как вы себя чувствуете?

— Голова... болит... — Адель испугалась собственного голоса. Хриплый, неживой.

— Ничего, скоро станет легче, Ваше Вличество...

Она проследила взглядом за рукой врача, который ввел что-то из шприца в пластиковую бутыль. От неё тянулся прозрачный шланг, и жидкость текла прямо в вену. Они выделялись тонкими линиями на полупрозрачной коже.

— Обморок — результат переутомления. Вам необходимо отдохнуть несколько дней.

— Я упала на площади? Прямо у всех на виду? Я … мне надо встать.

— Исключено! — послышался от двери властный голос. — Вы будете спать. Если понадобится — на снотворных. Но из этой комнаты не выйдете, пока не поправитесь.

— Господин Канцлер, — говорить было тяжело, но Адель справилась, — я должна знать, что происходит. Как мое состояние...

— Это уже моя забота, Ваше Величество! Отдыхайте!

Адель закрыла глаза. Сон навалился душным покрывалом и девушке пришлось приложить немало усилий, чтобы отогнать его хоть ненадолго.

— Лейтенант! Нэй!

Отчего-то казалось очень важным увидеть его, услышать голос, почувствовать осторожные прикосновения, не выходящие за рамки приличия... Да просто — ощутить присутствие. Здесь. Рядом. Сейчас.

— Ваше Величество?

Он не уходил. Стоял здесь же, за дверью. Переживал? Адель нашла в себе силы улыбнуться:

— Лейтенант, вы помните свою присягу?

Помнил ли он? Забыть то день, когда королева в белоснежной амазонке с золотым галуном оказалась в его руках? Он бы предпочел ослепнуть, но не забыть. Но произнес только предписанное: