Не отрекаются любя. Полное собрание стихотворений

На разъезде Чумыше

Соль в степи, как полуда,и, на солнце рыжея,выгибают верблюдылебединые шеи…Небо выше да выше,дали шире да шире,на разъезде Чумышедве юрты небольшие.Хлевушок из самана,будто в шутку слепили…Голубые барханыЧумыш обступили.А меж серой колючкибыстрых ног отпечатки,в смуглой маленькой ручкекарандаш и тетрадки.Ребятишки из домуторопятся в школу…Это только чужомуздесь пустынно и голо.Это только чужомуне близко, не миловсе, что с детстваребячья душа полюбила.А в Москве еще сладкоспится вашей подружке.Темно-русые прядкиразбрелись по подушке…Еще солнце в дороге,еще ночь на пороге,у кроватки в порядке –карандаш и тетрадки.Дождь холодный, осеннийбарабанит по крыше……Что за синие тенина разъезде Чумыше?И бегут на занятьядевчонки, мальчишки,полосатые платья,цветные штанишки…Вьется тропка по склонуот разъезда до школы.Это только чужомуздесь пустынно и голо!

Разлука

За дугою виадука,за щетиною лесканачинается разлука,беспокойная тоска.Сосны кружатся враскачку,искры гаснут на лету…Грозной башней водокачкаотплывает в темноту.Встречный поезд на разъезденас приветствует гудком,добродушные соседиугощают кипятком.И колхозница-старушка(не живется без забот)мне домашнюю ватрушкуна ладони подает…Мы летим родной страноюпять ночей, четыре дня…Очень ласкова со мноювся дорожная родня…А тоске не видно края.За окном густеет тьма…До зари перебираюстроки первого письма.Нахожу за словом слово,теплотою их дышу,я тебе письма такогоникогда не напишу.Грусть моя тебя встревожит,опечалит, может быть…И притом в дороге можетслово жаркое остыть.Я открытку лучше брошугде-нибудь тебе в пути:дескать, помню, мой хороший,будь здоров и не грусти.Вот и все. Качает очень,и к тому ж неярок свет……Тает, тает у обочиндыма стелющийся след.Застилает белым дымомверсты, годы, города…Но любимые к любимымвозвращаются всегда!

Станция Баладжары

Степь, растрескавшаяся от жара,не успевшая расцвести…Снова станция Баладжары,перепутанные пути.Бродят степью седые козы,в небе медленных туч гурты…Запыхавшиеся паровозыпод струю подставляют рты.Между шпалами лужи нефтис отраженьями облаков…Нам опять разминуться негдес горьким ветром солончаков.Лязг железа, одышка пара,гор лысеющие горбы…Снова станция Баладжарына дороге моей судьбы.Жизнь чужая, чужие лица…Я на станции не сойду.Улыбается проводница:– Поглядите, мой дом в саду! –В двух шагах низкорослый домик,в стеклах красный, как медь, закат,пропыленный насквозь тутовник…(А она говорила – сад.)Но унылое это место,где ни кустика нет вокруг,я глазами чужого детствав этот миг увидала вдруг,взглядом девушки полюбившей,сердцем женщины пожилой…И тутовник над плоской крышейожил, как от воды живой.

Сапер

Кончив работу,он сел на крыльцо,вытер от пыли и поталицо.Вынул потертый кисет из кармана,тот, что в последнем счастливом годусшила рязанская девушка Аннаи подарила у всех на виду.Годы счастливыеснова вернутся,годы разлукиподходят к концу…В ковшике медномсолдатка Ануцатеплую воду выноситбойцу.Пьет он и думает: как это странно,что в разоренном молдавском домудевушка Анна, девушка Аннавдруг издали улыбнулась ему.В старенькой кофте с разводами пестрыми,в копоти черной и белой пыли…Как же назвать вас, если не сестрами,верные женщины нашей земли!Тихая улица – пепел да щебень,позднее лето, ни облака в небе,щедрый и праздничный свет…Клен, собирающий солнце в ладони,и непросохшая надпись на доме:«Минв доменет».

Прощанье

День осенний… день ненастный,тучи, тучи без конца…Вдоль дорог шиповник красныйот Страшен до Быковца.В камыше туманы ткутся,как в дыму холмов валы…По шоссе влекут каруцыфлегматичные волы…И когда летит трехтонка,вся в пыли, за поворот,жмется жалобно в сторонкуустаревший транспорт тот.В кукурузе бродит ветер,косы желтые трепля…Листья с шорохом на грейдеросыпают тополя…Ах, Молдавия, Молдова,всей душою полюбя,как же я останусь сновабез хорошей без тебя?Как же нам с тобой проститься,если натвердо не знать,что весной с зимовья птицывозвращаются опять?!Разлетается по склонамлета мертвая краса…Фрунзе верде – лист зеленый –от души оторвался!

Другу

Ни прошлого мучительное жало,ни ревности бессмысленная власть.Бывают дни, когда любовь усталаи прячется, не грея, не лучась.В такие дни, когда на сердце скука,а в голосе осенний холодок,нам кажется возможною разлука,и тень ее ложится на порог.Мой старый друг, не трогай нити тонкой(что порвано – нельзя соединить),но сбереги, как берегут ребенка,который при смерти, но должен жить.

Дагестанская ночь

Желто-тусклые фары,рек невидимых гул,в черной бездне –янтарный,словно соты,аул…В чьем-то доме ночевка,тишина… темнота…Монотонно, как пчелка,песню тянет вода.Ядра завязей плотныххолодны и тверды:гордость сердца чьего-то,чьей-то жизни труды…Сонно листьями плещетсад, незримый в тиши,но не лечит, не лечитгорный ветер души,только хуже тревожит,память мне бередя…Нет, не будет…Не можетсчастья быть без тебя.Поздно, поздно,ах, поздно!Все равно не помочь.Раскаленные звезды…Дагестанская ночь.

Осень в Латвии

На море вода похолодела,кажется тяжелой и литой…и на узенькую Юрас-иелальется с вязов ливень золотой.Посмотри, как рассветает поздно,как становится с недавних порвсе грознее по ночам беззвезднымветра нарастающий напор…А наутро замолкают сосны,белки верещат над головой,море светит синью купоросной,воздух дышит пылью штурмовой.Рыбаки просушивают сети,дюны ослепительно белы,смуглые, обветренные детичайками взлетают на валы.Пахнет морем, яблоками, хвоей,над селеньями пернатый дым…Все труды оплачены с лихвою,свежим хлебом, медом молодым.Хорошо здесь осенью, и все жене могу я больше ждать ни дня:там, в Москве, тоску мою тревожа,осень наступает без меня…Мост крылатый, парк полиловелый,кручи башен над Москвой-рекой.…Прохожу я тихой Юрас-иела,в переводе – улицей Морской.

На море

Я шла сюда с душою темной,лишенной мужества и сил,но ветер шумный и огромныйменя схватил и ослепил.Валы грозили, и гремели,и наступали на меня,и скользко вспыхивали мелив шипенье красного огня.К закату несся парус медный,надменно выгнут и упрям,и я припомнила, что дед мойвсю жизнь скитался по морям…И я подумала о сыне,как он, от всех морей вдали,упорно, с крыльями косымивыстругивает корабли.Швыряя водорослей плети,вскипали пенные горбы,и в душу мне ворвался ветернеуспокоенной судьбы.И так смеялся, так гремел он,закатным пламенем обвит,что я припомнить не посмелавчерашних маленьких обид!

Мы праздник встречали в дороге

Мы праздник встречали в дороге,декабрьской студеною ночью,в седых оренбургских степях…Мы мчались вдоль скатов пологих,и пара кудлатые клочьяцеплялись за снег второпях.Мы праздник встречали в дороге.Мы песни хорошие пели,мы пили вино из стаканови рюмок плохого стекла…Мы были одними из многих,которых вот так же качало,которых такая же силапо дальним дорогам влекла.Почти незнакомые люди,пришли мы друг другу на помощь,и каждый старался соседаутешить, что, мол, не беда,что все еще в будущем будети что новогодняя полночьс веселой и дружной беседойв пути хороша иногда!Мы мчались сквозь полночь и вьюгу,мы мчались в шипенье и гудеколючей уральской зимы…Мы счастья желали друг другу –почти незнакомые люди,почти незнакомые люди,друг в друга поверили мы.Свистки улетали далече…Мы пели, смеялись, молчали,мечтали при свете неяркомв вагоне, продутом насквозь…И был этот праздничный вечермоим новогодним подарком,а счастье, что мне пожелали,тотчас по приезде сбылось!

Норд

Горизонт туманом полустерт –это предвещает непогоду…Третьи сутки оголтелый нордгонит в Каспий скомканную воду.В три дуги сгибает деревца,крутит пыль, крушит с налета стекла…Ветер, ветер, нет ему конца,пухнут веки, в горле пересохло…В это время ни души живойна Приморском не найдешь проспекте.Только ветра непрестанный вой,только запах пыли, роз и нефти…Только бухта в мачтовых огнях,город, круто уходящий вправо,только память о минувших днях,днях, когда рождалась наша слава.А на самой дальней буровой,где-нибудь у острова Артема,парень с непокрытой головой,оглушенный скрежетом и громом,задыхаясь в водяной пыли,в этот час спокойно и умелоза семь километров от землиделает свое простое дело.Фонаря летящий огонек,четкие короткие движенья…А ему, наверно, невдомек,что сейчас он выиграл сраженье.Он в бою сегодня, как вчера,с ветром,с морем,с временем,с железом…Он от суши начисто отрезан –третий день не ходят катера,оттого, что разгулялся норд,празднуя приход весны в столицу…Черный город в дымке распростерт.Этой ночью никому не спится,так необычайно хороша,без огней, без яркого убранства,рвущаяся в пенное пространствогорода мятежная душа.