Не твой герой

Ворочаясь в кровати до глубокой ночи, я не мог выбросить из головы встречу с Фиском. Его предложение, угрозы, знание моих секретов — все это крутилось в голове, не давая уснуть. Около трех утра я окончательно сдался попыткам заснуть и тихо встал с кровати.

Нужно было что-то делать. Если Фиск действительно знал о моей двойной жизни, значит, я был уязвим. Нужны были союзники, люди, которым можно доверять. Но где их взять? Обычные люди не могли противостоять организации Кингпина, а других супергероев в городе пока не наблюдалось.

Внезапно меня осенила идея. А что, если создать союзников искусственно? Работа в лаборатории Коннорса дала мне доступ к передовому оборудованию и знаниям о регенеративной биологии. Изучение собственной мутации показало механизмы воздействия паучьего генома на человеческий организм.

Теоретически я мог создать ослабленную версию мутагена — не настолько мощную, чтобы полностью превратить человека в паукообразное существо, но достаточную для получения контролируемых подопытных. Особенно интересовали меня феромоны подчинения, которые заставляли других воспринимать меня как альфу.

Первым делом нужно было убедиться, что за мной не следят. Одевшись в темную одежду, я выскользнул из квартиры через окно и внимательно осмотрел окрестности. Паучьи чувства не улавливали признаков наблюдения — ни звуков, ни запахов, ни движений, которые выдавали бы присутствие слежки.

Добравшись до университетского кампуса, я обошел здание несколько раз, проверяя все возможные точки наблюдения. Охранник дремал в будке у главного входа, камеры видеонаблюдения работали по стандартному алгоритму. Ничего подозрительного.

Проникнуть в лабораторию оказалось проще, чем ожидалось. Замок на служебном входе поддался паучьей силе за несколько секунд — металл просто не выдержал давления. Внутри здания было тихо и пусто, только гул вентиляции нарушал ночную тишину.

Лаборатория Коннорса располагалась на третьем этаже. Здесь тоже пришлось взломать замок, но осторожнее — утром не должно было остаться следов проникновения. К счастью, доктор не установил сигнализацию на свой кабинет, полагаясь на общую охрану здания.

Включив только настольную лампу, чтобы не привлекать внимание, я принялся за работу. Сначала нужно было взять образец собственной крови для анализа. Используя медицинский шприц, я набрал около десяти миллилитров — достаточно для нескольких экспериментов.

Под микроскопом кровь выглядела почти нормально, за исключением увеличенных красных телец и странных включений в плазме. Именно эти включения и представляли интерес — они содержали модифицированные белки, ответственные за паучьи способности.

Следующим этапом было выделение активных компонентов. Используя центрифугу и набор химических реактивов, я разделил кровь на фракции. Самые интересные вещества концентрировались в плазме — прозрачной жидкости янтарного цвета с легким металлическим запахом.

Анализ показал присутствие нескольких типов белков, неизвестных обычной медицине. Одни отвечали за увеличение мышечной силы, другие — за ускорение рефлексов, третьи — за регенерацию тканей. Но самыми интересными были феромоны — сложные органические молекулы, воздействующие на поведенческие центры мозга.

Создать полноценную копию паучьего мутагена было невозможно — слишком сложные биохимические процессы, слишком много неизвестных факторов. Но упрощенную версию, содержащую только феромоны подчинения и минимальные физические улучшения, сделать было реально.

Работа заняла почти два часа. Используя оборудование лаборатории, я синтезировал около двадцати миллилитров светло-зеленой жидкости. Под микроскопом раствор выглядел как взвесь микроскопических кристаллов в органической среде.

Для проверки безопасности ввел себе небольшую дозу — примерно пол миллилитра. Эффект проявился почти мгновенно: легкое головокружение, ускорение пульса, обострение чувств. Ничего болезненного или опасного, просто организм адаптировался к новым веществам.

Теперь нужны были подопытные. Обычных людей использовать было неэтично и опасно — если что-то пойдет не так, последствия могут быть катастрофическими. Но в городе было множество маргиналов, чья жизнь мало кого интересовала.

Район у старых доков славился высокой концентрацией бомжей, наркоманов и мелких преступников. Люди, которые уже находились на дне общества и вряд ли могли упасть еще ниже. Если эксперимент пройдет удачно, они получат шанс на новую жизнь. Если нет... их все равно никто не хватится.

Упаковав синтезированный мутаген в небольшие ампулы, я покинул лабораторию и направился к докам. Дорога заняла около получаса — пришлось идти пешком, чтобы не оставлять следов в общественном транспорте.

Район у доков встретил запахами морской воды, ржавчины и человеческих отходов. Здесь, среди заброшенных складов и контейнеров, ютилась армия городских отверженных. Костры в железных бочках, импровизированные укрытия из картона и брезента, силуэты людей, потерявших все надежды.

Первую группу нашел у разрушенного пирса. Четверо мужчин средних лет грелись у костра, передавая по кругу бутылку дешевого вина. Судя по внешнему виду — алкоголики в терминальной стадии, люди, для которых завтрашний день был абстракцией.

— Эй, ребята, — обратился я к ним, выходя из тени. — Хотите заработать?

Они настороженно посмотрели на меня. Молодой парень в приличной одежде в таком месте в такое время мог означать только неприятности.

— Какую работу? — хрипло спросил один из них, явно старший в группе.

— Участие в медицинском эксперименте, — объяснил я. — Тестирование нового лекарства. По пятьдесят долларов каждому.

Упоминание денег мгновенно изменило атмосферу. Пятьдесят долларов для бомжа — это неделя сытой жизни или несколько дней качественного алкоголя.