Не твой герой

Она открыла учебник на разделе о белковой химии и начала объяснять:

— Во-первых, нужны буферные системы, которые поддерживают оптимальный pH. Во-вторых, криопротекторы — вещества, защищающие белки от повреждений при заморозке-разморозке.

— А что насчет хелатирующих агентов? — спросил я, вспоминая урок химии.

— Да, ЭДТА или другие хелаторы обязательны, — согласилась Трис. — Они связывают ионы металлов, которые могут катализировать окисление и денатурацию.

Она сделала несколько набросков молекулярных структур в моем блокноте, объясняя механизмы стабилизации.

— Также важны антиоксиданты — аскорбиновая кислота, токоферол. И восстанавливающие агенты типа дитиотреитола для сохранения дисульфидных связей.

— А если белок сам по себе нестабилен? — продолжил я. — Можно ли как-то укрепить его структуру?

— Можно попробовать кросс-линкеры, — задумчиво ответила Трис. — Глутаральдегид, формальдегид. Они создают дополнительные ковалентные связи между аминокислотными остатками.

— Но это же может изменить активность белка? — заметил я.

— Верно, поэтому нужны мягкие условия и низкие концентрации, — кивнула она. — Или обратимые кросс-линкеры, которые можно удалить после стабилизации структуры.

Мы проработали вопрос почти час. Трис оказалась отличным преподавателем — объясняла сложные концепции простыми словами, приводила практические примеры. Ее знания были именно тем, что мне нужно для совершенствования мутагена.

— Знаешь, — сказала она, закрывая учебник, — ты задаешь очень продвинутые вопросы для школьника. Эти темы обычно изучают на старших курсах университета.

— Просто интересуюсь наукой, — ответил я. — К тому же, работа в лаборатории дает доступ к специальной литературе.

— В любом случае, впечатляет, — улыбнулась Трис. — У тебя определенно есть талант к биохимии.

— Спасибо, — ответил я искренне. — И спасибо за помощь. Ты отличный учитель.

— Всегда рада помочь, — сказала она, и в ее голосе слышались теплые нотки.

Мы собрали книги и вышли из библиотеки. День клонился к вечеру, солнце садилось, окрашивая небо в оранжево-розовые тона. Кампус постепенно пустел — большинство студентов разошлись по домам или в общежития.

— Хочешь прогуляться? — предложил я. — Или тебе нужно спешить домой?

— Прогулка — отличная идея, — согласилась Трис. — После целого дня за книгами хочется подышать свежим воздухом.

Мы медленно пошли по аллеям кампуса, наслаждаясь тишиной и прохладой наступающего вечера. Трис шла рядом, и иногда наши руки случайно соприкасались, посылая легкие разряды по моей коже.

— Питер, — неожиданно сказала она, — можно задать личный вопрос?

— Конечно.

— Почему ты выбрал именно науку? — спросила Трис. — У тебя явно есть способности к разным областям, но ты сосредоточен на биологии и химии.

Я задумался над ответом. Сказать правду — что паучьи способности заставили меня изучать биологию для понимания собственной мутации — было невозможно.

— Наука позволяет понять, как устроен мир, — ответил я наконец. — И дает возможность изменить его к лучшему. Медицина, например, спасает жизни. Биотехнологии решают проблемы голода и болезней.

— Благородные цели, — заметила Трис. — Но наука может быть и опасной. Те же биотехнологии можно использовать для создания биологического оружия.

— Поэтому важно, кто занимается наукой, — ответил я. — Люди с правильными моральными принципами.

— А у тебя правильные принципы? — с легкой улыбкой спросила Трис.

— Стараюсь, — честно ответил я. — Хотя иногда трудно понять, что правильно, а что нет.

Мы дошли до небольшого парка в центре кампуса. Здесь росли старые дубы, а между ними стояли скамейки. Трис предложила присесть и отдохнуть.

— Знаешь, — сказала она, устраиваясь на скамейке, — мне нравится с тобой разговаривать. Ты не такой, как большинство парней нашего возраста.

— В каком смысле? — поинтересовался я, садясь рядом.

— Более серьезный, что ли. Думаешь о важных вещах, а не только о спорте и развлечениях.

— Возможно, я просто рано повзрослел, — ответил я. — Жизнь иногда заставляет.

Трис повернулась ко мне, и я увидел в ее глазах что-то новое — не просто дружеский интерес, а нечто более глубокое.

— Питер, — тихо сказала она, — я хочу, чтобы ты знал... вчерашний вечер много для меня значил. Не только фильм, а то, как ты заботился обо мне, когда я чувствовала себя плохо.

— Это естественно, — ответил я. — Когда тебе дорог человек, хочется о нем заботиться.

— Дорог? — переспросила она, и в ее голосе слышалась надежда.

— Да, — сказал я честно. — Ты стала мне дорога, Трис.

Она улыбнулась — той особенной улыбкой, которая освещала все лицо. Между нами повисла легкая пауза, наполненная невысказанными чувствами.

— Мне тоже дорог ты, — прошептала Трис.

Мы сидели близко друг к другу, и я чувствовал тепло ее тела, слышал ее дыхание. Паучьи чувства улавливали учащенное сердцебиение, легкий аромат ее духов, едва заметное дрожание рук.

— Трис, — начал я, но она прижала палец к моим губам.

— Не говори ничего, — шепнула она. — Просто...

Она наклонилась ко мне, и наши губы встретились в мягком, нежном поцелуе. Время остановилось. Все проблемы, тайны и опасности растворились в этом моменте близости.

Поцелуй был осторожным, исследующим. Мы оба понимали, что переходим на новый уровень отношений. Трис пахла ванилью и чем-то цветочным, ее губы были мягкими и теплыми.