Не верь глазам своим

— Это Лила. Она сопровождает нас в этой поездке. Вместо нее. Так что веди себя естественно.

Клем все же уселся в кресло.

— Привет. — Он больше не рассматривал девушку и постарался выглядеть непринужденно. Девушка посмотрела на него из-под очков.

— Сработаемся.

В аэропорту Рим-Фьюмичино имени Леонардо да Винчи она сменила блондинистый парик на рыжий пучок с развевающимися локонами. Клеман позвонил Риччи, чтобы услышать гору обвинений. Правда в основном в том, что не взял его с собой. Усевшись в авто — огромный приметный внедорожник — они молча просидели почти час, пока к ним не присоединился Вадим.

— Я знаю, вопрос глупый, но мы же вроде специально едем в ловушку. Так зачем весь этот маскарад с париками и тому подобное? — Клеман чувствовал себя выжатым как лимон, тех крох сна в машине по пути в аэропорт совершенно не хватало, а в самолете уснуть не удалось. Это сделало его раздражительным и угрюмым.

— Предполагается, что мы не знаем о ловушке. Поэтому ведем себя так, чтобы они на не вычислили. Они, кстати, потеряли нас в аэропорту. Так что встретят нас прямо на точке. — Вадим напрягся, глядя на телефон. Но потом смахнул настороженное выражение с лица, видимо, пытаясь не напрягать и без того злую публику.

— Она так и не написала? — Вырвалось у Клема, прежде чем он смог себя остановить.

— Что за детский сад? Платочек сопельки подтереть вам выдать? Поехали! — гаркнула Лила и отвернулась к окну.

Вадим только отрицательно помотал головой, отвечая на вопрос парня.

— Слушаем внимательно. Катю будут брать живой. В ближайшие пару недель мы обеспечим такой график, что к ней будет не подступится. Заодно изучим противника в полевых условиях. Я так и не понял, кто это. Безликие ублюдки. Клеман, выполняй мои и ее указания беспрекословно, точно и быстро. Было бы идеально, если бы у тебя выработался инстинкт вообще не думать, а просто делать как мы сказали. Это может спасти тебе жизнь.

Клем просто кивнул и тоже посмотрел в окно. Италия. Надо бы наслаждаться поездкой — это ведь первый его выезд за пределы страны. Но красотами за окном совсем не хотелось любоваться. От Кати не было весточки. Все ли с ней в порядке? Его мысли перетекали одна за другой, поднимая в памяти подробности их знакомства, общения, отношений. Он ни на минуту не сомневался, что девушка восприняла правильно его слова о любви. Это было странно, но он был искренен. Кажется, он смог до конца прочувствовать те самые отношения amis-amants, где amis не менее, если не более важны, чем amants. Постепенно мысли его скатились к Жасмин, которая в последний месяц сильно сменила позиции в его жизни. Он до сих пор был разочарован ею из-за ее опрометчивого поступка с чужим письмом. А еще он понимал, что намеренно отдалился от нее. Сейчас он понял, что ему нужна была эта дистанция, чтобы разобраться в своей жизни. И эта же дистанция дает и в будущем даст ему возможность посмотреть на Жас с другой стороны, объективнее. Любит ли он ее, или это юношеский максимализм? Впервые у него возникли сомнения на этот счет. Осознание этой мысли стало переломным моментом. Это настолько поразило его, что он не с первого раза понял, что они приехали и «Катя» уже в третий раз зовет его выйти из машины. Он встряхнулся и широко улыбнувшись сделал первый шаг в новую жизнь, где он ставит под сомнения свои чувства, анализирует их, где он с благодарностью использует все уроки, которые преподнесла ему его недолгая знакомая, подарившая ключи от этой самой новой жизни. Счастливой новой жизни.

====== Когда ты виноват ======

— Я думала, что он приличный мужчина! Что ты с Жасмин встретите рассвет, а потом он привезет тебя домой!!! Не хотела нарушать традицию выпускного бала! А он!

— А что он, мама? Что он? Он привез меня сюда! Но мне не хотелось домой! Мне не хотелось быть одной! Я постоянно одна! И Николя просто выполнил мою просьбу!

— То есть моя дочь сама напросилась отоспаться в чужом доме! Может, еще и в чужой постели? Лайла, вот уж чего от тебя никогда не ожидала, так это такой вот абсолютной безответственности!

— Мама! Что ты такое говоришь?!

Этот некрасивый разговор вот уже какое-то время собирался превратиться в жуткую ссору. Альберт решил вмешаться:

— Каролин пытается сказать, что ты совсем недавно была под прицелом камер и едва смогла избежать позора. А сейчас ты снова ставишь под сомнение свою репутацию, оставаясь ночевать в квартире мсье де-Буйона. Наедине с ним. Ты идешь с ним на бал, ты ночуешь в его доме. При том, что у тебя вроде как отношения с Генри, и при том, что этот мужчина далек от нашего круга. Ты на всю семью набрасываешь тень, снова, Лайла. Это опрометчивый поступок! И я целиком поддерживаю мать — ты не должна была даже общаться с ним! Какая дружба может быть между богатеньким сынком из аристократической семьи, у которого отчим моложе него самого, и юной выпускницы лицея из семьи среднего класса? Сколько ты с ним уже дружишь? И как же Генри?

— Да что вы все заладили: «Генри, Генри»?! Где этот Генри сейчас? Я не знаю! А ты знаешь, мама? Или ты, папа? Нет Генри здесь! Но дело ведь даже не в этом? Да? Я ведь ничего такого из себя не представляю, чтобы со мной захотелось общаться? Так? Красивая глупышка с дерзким характером, да? Только для увлечений-развлечений годная, так? Ты мама, ведь, наверное, уверена, что я пойду колледж, не так ли? На что еще я годна?

На шум из комнаты выглянул заспавшийся Алекс. Видно, он хорошенько провел ночь, раз в субботу в четыре дня он все еще валялся в постели. Сама же девушка проснулась почти в одиннадцать и, проигнорировав севший мобильный, провела день с Николя, делясь впечатлениями о выпускном и сожалея, что может воспользоваться только телефоном мужчины для фотосессии, ведь камера осталась дома. Утром изучив гардероб Лайла вновь была приятно удивлена, ведь его вешалки и полки были заполнены новой, но безусловно подготовленной для использования одежды — бирок не было, но все было отпарено и отглажено. Такая предусмотрительность и забота смущали, но были безумно приятны. Она понимала, что Николя относится к ней так из-за того, что очарован ею, и возможно с ее стороны принимать это было неправильным. Но девушка отбросила сомнения, чтобы отхватить кусочек счастливого времени у самой себя — она буквально чувствовала, что свалится в депрессию после пережитого. Так долго подавлять негативные мысли и эмоции по поводу своей личной жизни не могло пройти без следа. И Лайла во всю пользовалась моментом. Однако едва переступив порог дома, с трудом отговорив Николя передать ее родителям из рук в руки с объяснениями, девушка почувствовала, что от легкости в настроении не осталось и следа. Мама устроила ей форменный допрос. Потом к ней присоединился отец, и вот сейчас — Алекс.

— Эй-эй, родители, сестренка? Вы чего? Давайте решать все миром! Что мы решаем-то, кстати?

— Мы пытаемся убедить твою сестру, что дружба с мсье де-Буйоном — это ошибка. Так же, как и ее решение остаться у него ночевать.

— Если ты сейчас скажешь: «А как же Генри?» я тебя убью! — прошипела девушка, однако Алекс покачал головой.

— Ну не думаете же вы, что она с этим Николя спит? Он классный мужик, такой шухер в лицее навел, когда Лайла оказалась в центре скандала. Заставил все убрать и уладил все последствия. Ему пришлось выкупить что-то там, чтобы войти в попечительский совет… — на этих словах Лайла побледнела. Она на самом деле до сих пор не представляла, что пришлось сделать ее другу, чтобы она смогла избежать проблем и последствий. А было время, когда она думала, что те деньги, о которых она прочитала в переписке были самой большой проблемой.

— Такое рвение ради незнакомого человека наталкивает на определенные мысли… — Каролин была смущена, но не сочла нужным промолчать.

— Чего?! — Алекс совсем некрасиво выразился, но учитывая полнейшее изумление на его лице, это было простительно. Лайла только поджала губы и бросилась в свою комнату.

Она проревела до глубокой ночи, игнорируя мягкой поскребывание Алекса в дверь, и любые попытки родителей поговорить. Телефон, лежавший на подзарядке, она так и не включила. Говорить не хотелось. Ни с кем, кто мог бы сейчас поддержать беседу, говорить не хотелось. А с кем хотелось, не моглось. Она уже представила, как едет к Николя в ресторан и согревается в одном его присутствии. Но отбросила эти мысли. Он и так слишком много сделал для нее, чтобы опять грузить его своими проблемами. Но только с ним она могла бы помолчать. В итоге, промаявшись почти до трех ночи, он все же набрала его номер.

— Мадемуазель Лайла, что-то случилось?

— Да. Николя, просто побудь на связи… — Она только услышать его вдох.

— Конечно, друг мой. Давайте помолчим.

Спустя почти час, когда они обменялись максимум пятью фразами, девушка наконец почувствовала, что сможет заснуть.

— Спасибо. С тобой так хорошо молчать.

— Обращайтесь, мадемуазель Лайла. И помните, я всегда помогу вам, и я всегда рад видеть вас. Я был искренне счастлив принимать вас у себя в гостях и хочу напомнить, что двери моего скромного жилища всегда открыты для вас. Теплой ночи, милая моя.

— Спокойной ночи, Николя.

Она заснула, чтобы утром совершенно неожиданно наткнуться на письмо.

Утро было отвратительным. Никаких конкретных причин, чтобы объяснить, почему оно было таким, у Лайлы не было. Но ощущение было именно такое. Прислушавшись к тишине в доме, девушка расслабленно вздохнула. Родители на работе, Алекс на учебе. Значит, она одна. Снова. Но сейчас это было скорее в плюс. Вчерашний разговор не прошел бесследно. Ей все еще было обидно и горько от реакции родных. Она включила компьютер и сразу же кликнула на сборник музыки. Держать настроение в минусе она не планировала. Приняв душ и наведя на голове приемлемый вид, она вроде приободрилась, но тут мелодия сменилась на что-то больное и печальное. Трогающее до глубины души. Как оно попало в ее плейлист стало уже не важно. Слезы полились из глаз без всякого на то желания.