Не желаю быть королевой

– Почему? – нахмурился он.

– Уходим, – повторила я, тряхнув рукой. Зачем? Не знаю. – Потом объясню.

Татинкор вздохнул и буквально в три шага оказался рядом со мной. А тем временем мерцание добралось до столов. Мою руку он принял специфически. Схватил и сам меня вывел в коридор.

– Я слушаю, – сложил он руки на груди, но тут же поморщился.

– Может быть, мы сначала окажем вам помощь? Вам надо к лекарю.

Только он стоял, не сдвинувшись с места ни на шаг. Что мне оставалось?

– Этот артефакт специальный. Он разработан и усилен именно для таких помещений и случаев. Ну, может быть, не совсем таких ситуаций. В конце концов, мы не знаем, что получилось из безобидного зелья.

– Знаем. Дико едкая и опасная субстанция. – Под его неодобрительным взглядом мне хотелось сквозь землю провалиться.

– Да. И поэтому нам срочно нужно вас показать лекарю. Возможно, он сможет сказать, что именно это за зелье получилось. Ведь мы не взяли образцов. Опять, – вздохнула я.

Меня попытались прожечь взглядом, но от лекаря не отказались. Шли мы молча, в давящей тишине. Причём он шёл позади меня, категорически отказываясь показать мне рану.

– Не надо юным принцессам видеть рваную плоть, – был мне ответ.

А реакция лекаря меня чуть с ног не сбила.

– Богиня, как вы ещё на ногах-то стоите? Немедленно в палату, – махал руками мужчина чуть старше самого Татинкора. – Принцесса, вы можете уйти.

– Нет. Это из-за меня. И я должна помочь, – почти топнула я ножкой. Почти отучилась от этой странной привычки, а поди ж ты, иногда так и хочется.

– Как хотите, – пожал плечами лекарь, схватил за руку Татинкора и повёл в палату. И вот сейчас, когда он проходил мимо меня, я увидела, что натворила.

Мне казалось, что лабораторию не восстановить, что там ужас. Нет. Ужас был на спине Татинкора. Овальная рана вдоль позвоночника, в половину спины, с обугленными черными краями, с пузырящимися остатками кожи и кровавыми участками живой плоти. И всё это в обрамлении тлеющей ткани рубашки и кафтана. И добавьте к этому запах палёной кожи и волос…

Меня замутило. И даже возникло малодушное желание сбежать, точнее, последовать совету самого Татинкора и лекаря. Но мама приучила, что последствия своих необдуманных или случайных действий и решений обязательно нужно принимать и исправлять, а в идеале – не совершать подобного впредь. Именно поэтому я прикрыла веки, сделала несколько глубоких вдохов и шагнула вперед.

За время моих переживаний мужчины скрылись в палате. Мне пришлось заходить без стука и незваной.

– Как же так? – донеслась до меня фраза лекаря. – Принцесса!

Татинкор сидел, сгорбившись, боком на углу кровати. Смотрел он при этом в пол. А вот со спины орудовал лекарь. Что именно тот делал, мне было не видно.

– Это из-за меня. Я вот такая неуклюжая, – развела я руки в стороны. – Чем я могу помочь?

– Не стоит. Идите отдыхайте, Лефания. Я верю, что сегодня вы не будете трогать зелья, – не дал ответить лекарю Татинкор.

– Я уже видела вашу рану. Да, она ужасная, но это не повод отсылать меня.

На глаза почему-то навернулись слёзы. И я не могла сказать отчего. Не то его было жалко, не то за себя обидно. Опять меня принимают за нежный цветочек, ни на что путное не способный.

– Я не…

– В моём кабинете в среднем шкафу, вторая полка сверху, небольшая банка с мазью. Написано «сильное заживление». Шкаф справа от него, третья полка снизу, большая пузатая колба с зельем. Быстро принесите мне их.

Меня как ветром сдуло. Ну хоть один адекватный. С такими точными указаниями найти искомое не составило труда, поэтому в палате я оказалась уже минуту спустя. Да, я почти бежала.

– …шанс, – только одно слово успело долететь до моих ушей. О чём говорил лекарь? Это может не зажить? Оставить шрамы? Какой шанс?

Видимо, я задала вопросы вслух, потому что мне ответили. Только краем сознания отметила, что Татинкор теперь обнажён по пояс.

– Не могу вам точно ответить, принцесса. Но вероятность остаточных последствий существует, – вздохнул лекарь.

– Не загадывайте наперёд. И не пугайте леди, – пробубнил Татинкор.

– Давайте колбу сюда, – закатил глаза лекарь и протянул ко мне руку со свёрнутыми бинтами.

Больше никто не говорил, если не считать за разговор короткие приказы лекаря что-то подать, налить, открыть и прочее. На Татинкора я сталась не смотреть, но разве это возможно? Глаза будто сами следили за дёрнувшейся щекой, поджатой губой, прикрытыми веками, отмечая, что мужчина всячески пытается показать, что экзекуция терпима.

– Какое едкое зелье, однако, – воскликнул лекарь вдруг.

– Что? – испугалась я.

Поскольку рану мне не было видно, я считала, что всё идёт нормально. Теперь же сердце болезненно ударилось о рёбра. Почему так вышло?

– Простите, Татинкор, но, чтобы вывести это… нужно постоянно обрабатывать рану. Зелье буквально разъедает плоть. Кровоостанавливающее помогает слабо. Заживляющее, боюсь, только тратит резервы вашего организма. Я даже не знаю, что делать. Мне нужно посоветоваться с главным целителем Низаком.

На последних словах он поднялся, собираясь выйти из палаты.

– Стойте, а что делать сейчас? – схватила я его за руку. Но его глаза не дали мне ответа. Лекарь был растерян.

– Можете пока просто убирать гнилосы. Только это малоприятно, принцесса, – с этими словами он вырвал руку и всё-таки вышел. Я повернулась к Татинкору, который смотрел на меня.

– Не стоит. Он сейчас всё узнает и вернётся. Низак обязательно посоветует лечение. Не беспокойтесь.

– Хорошо, если так. Но я не собираюсь сидеть сложа руки. И не надо мне тут…

Я решительно обошла его, отмечая, как он выпрямился. Ну, попытался выпрямиться.

– Не двигайтесь. Не надо строить из себя героя. Я прекрасно понимаю, что вам больно. Даже очень больно.

– Я не…

– Жуть, – выдохнула я, увидев наконец дело рук своих, перебив пострадавшего. А всё дело в том, что за час манипуляций лекаря не изменилось ровным счётом ничего. Да, чёрных краёв раны стало меньше, они не выглядели лучше, зато прибавилось пузырей, и сама плоть кровоточила. Вот теперь я знала, почему из глаз хлынули слёзы. Какая же это боль должна быть…