Небо нас ненавидит

Оксанд смотрел ему прямо в лицо — смело и свирепо. В глазах монаха полыхал огонь фанатичной веры. Минуту назад монах был наставником. Теперь он был — мученик.

— Вы не напугаете меня ни башней, ни темницей. Я провёл там много лет! Прекрасных лет! Я попал туда за то, что следовал истине и вышел живым и в славе, потому что велика истина — и прекрасней всего!

— С этим я не спорю, — произнёс Ладислав, — Но пока вы отпираетесь и интригуете, мои подданные будут гибнуть. Как быть с народом? Как быть с моими подданными?

— Народ победит и без тебя, — гордо ответил монах, — Потому что народ — всегда побеждает. Это доказывается историей Старой Династии!

Ладислав не стал с ним спорить. Хотя то, что он читал в хрониках, и наводило на совсем другие мысли.

Глаза Гервёр тоже горели огнём. Но это был холодный огонь авантюриста, искателя захватывающих приключений. И этот огонь — в этом Ладислав не мог себе не признаться — нравился ему куда больше.

Но даже такой огонь был опасен. Забывать об этом — нельзя!

— Уходите. Утром мы поедем….

— Уже утро! Посмотрите вокруг! В комнате будет светло, даже если погасить лампу.

— Значит, днём… Погасите за меня, — Ладислав пополз на кровать, помогая себе босыми ногами, — Днём мы поедем. А я — спать.

— Я буду спать вместе с вами.

— Что?..

Вместо ответа Гервёр обнажила свой клинок. Ладислав так и замер, любуясь изумительной работой оружейника.

— Я буду спать вместе в сами, — повторила Гервёр, — Чтобы вы не смогли забыть своей клятвы. А чтобы ни моя, ни ваша. Помните, как в легенде?

Ладислав кивнул. Гервёр подошла ближе, схватило его за плечо и повалила на бок, а потом положила своё оружие рядом.

Теперь юный барон был у стенки. А между ним и миром был меч.

— Возьми… — пробормотал Ладислав.

— Что мне взять?

— Мой тоже возьми. Рапиру… за кроватью стоит. Два меча, мой и твой.

Гервёр всё поняла и нагнулась за рапирой.

Отмытая после ночного боя, оружие казалось почти новым. Но если смотреть на свет, можно разглядеть и щербины, и вмятины.

Рапира легла на кровать параллельно мечу. Гервёр полюбовалась этой композицией, а потом отошла и начала расстёгивать мундир.

Ладислав не успел отвести глаза, когда наружу показались крупные, круглые груди, похожие на снежные шары. Он успел разглядеть её обнажённой до пояса — а потом Гервёр потащила штаны вниз и он увидел её гладкие, словно из мрамора бёдра и кустик светлый волос между ног.

— Я буду спать обнажённой, — пояснила Гервёр, забираясь в кровать, — как это принято там, где я родилась.

Ладислав в изнеможении закрыл глаза. Он и всё равно он чувствовал, как от кожи девушки идёт холодный запах. Сил на возбуждение не было. Но он не мог отрицать очевидного — без одежды Гервёр была ещё лучше, чем одетая. А не каждая женщина может про себя такое сказать…

После Ладислав услышал странные звуки. Они были чем-то средним между всхлипом и бульканьем. Сначала он подумал, что это что-то вроде молитвы, и только потом догадался, что это за звуки.

Гервёр смеялась — сначала вполголоса, а потом всё громче и громче. Смех так и сыпался из неё, словно пшеница из прохудившегося мешка.

— Случилось что-то весёлое? — поинтересовался Ладислав. Его голос был холоден, как вершины северных гор.

— Да так, история вспомнилась. Ой, не могу, — Гервёр перевернулась на спину и дала волю смеху. Она настолько развеселилась, что даже сучила ногами от восторга. Два меча едва заметно лязгали от её возни.

— Я полагаю, — юный барон прилагал титанические усилия, чтобы не рассмеяться в ответ, — это история очень смешная.

— Ой… ой… Дай сама расскажу. Это случилось в Заморской империи. Давным-давно, когда царём царей был Атурфарнбаг, а у нас ещё только начиналась Старая Династия. И вот приходит к царю царей один из сатрапов и жалуется — его дочь такая страшная обжора, что никто из соседних принцев не желает брать её в жёны. Конечно. можно приказать жениться на ней кому-то из подданных, но так недолго и уважение потерять. Как он может управлять целой областью, если в собственной семье порядка не знает.

А у царя царей был наместник в южной Барре, ещё молодой вдовец и тоже жуткий обжора. С тех пор, как потерял жену, только тем и развлекался, что ел плов с красным мясом и запивал жирным йогуртом. Хоть и справлялся, и судил здраво, и от подарков отказывался — но было видно, что силы его оставляют. Ни охота, ни продажная любовь, ни даже поэзия больше не радовали сердце наместника Барры.

И тогда хитроумный Атурфарнбаг выпустил указ: поженить наместника и девицу. Со всех сторон это будет хорошо. У девицы будет муж, у мужа будет с кем обсудить копчение и соусы. А жители Барры ещё сто лет будут помнить, как объедались на празднике.

И всё было исполнено, как повелел царь царей. Новобрачные дали согласие, предвкушая пир и счастливое супружество. А на столах подавали семицветный плов, миски с абгуштом из восьми сортов фасоли и двухсот баранов, подрумяненые рыбы и курица, начинённые молотыми орехами, черносливом и алычёй, настоящая долма в виноградных листьях — а не как у нас, в капусту завёрнутая, бесчисленные шашлыки из лимонного маринада. Ну и жидкие шербеты, само собой. Как же праздник в Барре — и без шербета?

А потом новобрачные с трудом поднялись из-за стола и пошли на брачное ложе. Но съели они так много, что даже с их привычкой слишком отяжелели. Так что слугам пришлось катили их в спальню, словно два бочонка с пивом из фиников.

И вот они в спальне. Пытаются соединиться — ничего не выходит. Ещё раз пытаются — опять не выходит. Разжали объятия, смотрят в потолок и каждый о своём думает. И слышно только, как в бурчит в животах у незадачливых новобрачных.

Муж лежит и молчит, весь смущённый. А девица ему и и говорит: Не печалься, мой милый. Видимо, не судьба сегодня нам соединиться. Между нами — два верблюда!

— Очень смешно, — Ладислав отодвинулся ещё ближе к стене.

— Между нами — два меча, — продолжала хихикать Гервёр, — А между ними — два верблюда… Ой, не могу. Два — верблюда!

Часть II. Побег

Часть II. Побег

Глава 14. Тени Старой Династии

25. Квендульф, невольник

Море. Цветущие берега. Прекрасное зрелище, — кроме тех случаев, когда тебя везут продавать в рабство.

Вода под вёслами — тёмно-лазурная, оттенка неба, но вдвое темнее. Она была настолько прозрачной, что он мог разглядеть даже дно, где серебряные кефали и медные сарпы шныряли под пёстрые камни, стоило тени галеры вторгнуться в их молчаливый покой.