Небо в кармане 3

Да и разлетелось их немного, собрали горстки четыре, не больше. Нет, можно было бы и продолжить поиски, но неудержимо склоняющееся к горам солнце заставляло поторапливаться. В отличие от капитана Изотов прекрасно понимал всю опасность, да что там опасность, скажу прямо — невозможность произвести ночную посадку в данных условиях. И местность недостаточно знакомая, и просто никто в крепости не сообразит подсветить нам кусок тракта для приземления.

Единственное, что меня удержало, так это служебная необходимость осмотреть место побоища. Не самому, отнюдь, у нас для этого целый жандарм имеется в чине полковника. Ну а поскольку Константин Романович очень уж увлёкся переворачиванием камней, пришлось напомнить ему о его же собственных обязанностях:

— Перед отлётом нужно обязательно тела осмотреть!

— Осмотрел уже, — отмахнулся полковник.

— Это когда же? — удивился.

— А когда мы с капитаном от самолёта сюда шли. Как раз все тела и осмотрели, — Константин Романович наконец-то прекратил земляные работы и выпрямился. Утёр тыльной стороной ладони выступивший на лбу пот, залихватски сдвинул на затылок шапку. — Одни маньчжуры, как уверяет Николай Степанович. А вы надеялись европейцев обнаружить, Николай Дмитриевич? Так я вас разочарую, нет их тут. И ничего похожего на бумаги тоже нет, иначе бы я точно заметил. Чистые разбойники!

— Не торговцы? — осторожно спросил. На всякий случай.

— Ну какие же это торговцы, Николай Дмитриевич? — вздохнул Изотов. — Товара нет, денег… Николай Степанович, вы их успели осмотреть своим опытным взглядом? Что скажете на этот счёт?

— Это вы насчёт денег? — обернулся Аносов.

— Насчёт них, конечно же.

— Нет, денег я не увидел, — подтвердил предположение полковника Аносов. — Да разбойники это, Николай Дмитриевич, можете не сомневаться. Я эту породу издалека вижу. Сами можете удостовериться, одежонка дрянная, торговцы в таком не ходят. Опять же, оружие у всех поголовно, заводных лошадей под тюки с товаром нет. И уж коли окромя камней в хурджинах более ничего нет, значит, шли они именно за ними. Навёл кто-то. Но тут мы можем только гадать, концов всё равно не найдём. Взяли самоцветы и рванули с добычей обратно за перевал. И ушли бы, если бы не вы. Не слышали ещё про ваш самолёт, потому и вели себя так беспечно…

Ещё раз осмотрел богатые трофеи и отвернулся. И ничего на душе не ворохнулось, алчность в сердце не воспылала. Да, камней много, но они почти все полудрагоценные. Денег каких-то стоят, не без этого, но только если их обработать, в оправу заключить. А это такие хлопоты, такой огромный труд, что… Как там говорится? Не было у бабы забот, купила порося? Так что нет, пусть лучше всё это добро, захваченное у контрабандистов, в государеву казну уходит. По закону, как положено. Там ему самое место…

В общем, стремительно скатывающееся к закату солнце заставило собраться и загрузиться в самолёт. Взлётный вес практически не изменился, добавившийся в виде камней груз нивелировался израсходованным топливом и сброшенными бомбами. А если даже и изменился, то в меньшую сторону. Опять же, к вечеру заметно похолодало, поэтому взлететь планирую без проблем, только надо убрать с нашей импровизированной взлётной полосы крупные камни. Мелочёвку я в расчёт не беру, пусть себе спокойно лежит на месте.

До крепости добрались нормально, наступающая темнота подгоняла, шла за хвостом, окутывала чёрной пеленой горы. Сели и зарулили на уже своё место под стеной с пулемётами. Тут же торопливо перекрыл подачу топлива, щёлкнул выключателем зажигания, и вместе со щелчком на нас опустилась ночь. Словно покрывалом укрыла.

— Николай Дмитриевич, можно было бы и попозже щёлкнуть, — в темноте немного напряжённым голосом пошутил Изотов. Вида не показывал, но тоже переживал, похоже. — Мы бы хоть выбраться из самолёта засветло успели.

Ничего не ответил, откинулся на спинку кресла, расслабился — по краешку прошли. Ещё бы минуту протянули, и всё, не сели бы из-за темноты. И прыгать нельзя, у нас Аносов без средств спасения. Парашюты для пассажиров-то в Фергане остались, в ящике с аэродромным имуществом. А всё почему? Потому что старался по максимуму самолёт облегчить, чтобы топлива побольше взять. Эх, сразу же по возвращении в столицу сажусь за проектирование нового самолёта, с гораздо большей дальностью полёта и значительно большей грузоподъёмностью. Нынешние полёты на грани фола мне очень не нравятся. А летать нужно, и никто другой, кроме меня, ничего подобного не то, что сделать, подумать не сможет…

* * *

Следующий день посвятил отдыху и матчасти. Изотов с самого утра умчался по своим служебным делам. Гарнизон тут небольшой, на обеде узнал, чем конкретно полковник занимался. Самоцветами. Похоже, эта тема так захватила жандарма, что он до темноты в нашей комнате не показывался. По раздражению офицеров крепости было понятно, что он тут каждого из них опросил, записал показания, поднял описи отправленных ранее в столицу камней и снял с них копии. Охо-хо…

Послезавтра вновь поднялись в небо, пролетели вдоль гор туда и обратно, и всё впустую. После посадки Аносов удовлетворённо улыбнулся и довольно вымолвил:

— Всё, угомонились банды и контрабандисты до весны. Разошлись слухи, до Кашгара долетели. Хоть перезимуем спокойно.

— Значит и нам здесь больше нечего делать, — заключил Изотов и посмотрел на меня.

Пожал плечами, мол, решайте сами.

— Николай Степанович, попрошу вас составить краткий отзыв об эффективности новых методов.

— Это о чём конкретно — не сообразил Аносов.

— О применении в горах новой техники, о бомбометании, — пояснил Изотов. — Поделитесь коротко своими впечатлениями, набросайте пожелания, хотели бы вы иметь в распоряжении отряда нечто подобное?

— Конечно! — откликнулся Аносов.

— Вот об этом и напишите. И прошу учесть, что отзыв ваш попадёт на стол Его Величества.

— Я сей же час всё сделаю, — Аносов кивнул, испросил разрешения удалиться и был таков.

— Ну и нам пора собираться, Николай Дмитриевич, — потёр ладошки друг о друга Изотов. — А камни нам с вами придётся с собой забирать. Согласны?

— Согласен, — кивнул. Так они целее будут и уж точно до столицы доберутся…

* * *

На этом и закончился наш Памирский вояж. Слухи о нас разлетелись по всем горам и долинам, присмирели не только маньчжуры, но и афганцы. И те, и другие перестали разорять поселения. По слухам, англичанам тоже не очень понравилась перспектива сложить голову в этих горах, и они пока взяли паузу на обдумывание нового положения дел.

А мы погуляли на прощальном балу в нашу честь и очень скоро покинули гостеприимную Фергану. Правду сказать, я той Ферганы и не видел-то. Зато наш техсостав тут погулял хорошо. А с каким нетерпением я ожидал возвращения в Ташкент, надеюсь, объяснять не нужно?

Перелетали туда с Изотовым. После посадки сдал самолёт под охрану полковнику, это его работа, вот он пусть ею и займётся, а сам на извозчика и по известному мне адресу поехал. Нетерпение подгоняло. Задержался ненадолго на проспекте, забежав в магазин за вином и пирожными. И букет приобрёл, не без этого. Так и ворвался в гостеприимно распахнутые двери с коробкой в одной руке и букетом в другой. А там тонкий аромат духов навстречу, широко распахнутые в обрамлении пушистых ресниц глаза, шёлковый пеньюар, с тихим шелестом соскользнувший с тёплых персиковых плеч на пол поверх рассыпавшихся цветов, и горячие упругие губы. Коробка с пирожными была небрежно брошена на столик, вино последовало туда же. Но не удержалось и упало, хорошо, что не разбилось. И дальше всё прошло по высшему разряду.