Небо в кармане 3

— Прохор, — привлекаю внимание парня.

— Слушаю, ваша светлость, — самым буквальным образом подскакивает тот и смотрит в ответ преданным взглядом. Сам стоит по щиколотку в воде, шаровары до колена подвёрнуты, рубаха свободным колоколом-балахоном болтается, через плечо наискосок поясной ремень застёгнут. Головного убора нет, где сапоги тоже непонятно. Ну да не время замечания о форме одежды делать, я и сам только-только себя в надлежащий вид привёл. А то таким же расп… пардон, раздолбаем ходил…

— На всякий случай выставьте наблюдателя на бархане, — не приказываю, советую, поэтому и формулировка такая. Но для него это одно и то же. — И обязательно вооружитесь. Места вокруг дикие, народец непонятно какой, как бы беды не вышло.

— Сделаем, вашство, — с уважением и почтением кивает головой помощник и оглядывается на внимательно прислушивающихся к разговору матросов. — И винтовки достанем.

— Хорошо, — вздыхаю. Неспокойно что-то на душе. — Тогда запускаем мотор.

По чуть влажному плотному песку колёса идут, словно по бетонке. Он же ровный-ровный. И даже шуршат так же. Подрываю самолёт буквально метров через двадцать разбега, разгоняюсь и сразу же карабкаюсь вверх. Чем выше заберусь, тем дальше смогу увидеть. Встаю в круг и буквально сразу же вижу в нескольких километрах от моря в глубине берега большое озеро. Уменьшаю крен, растягиваю круг, в общем, сдвигаюсь от побережья в сторону этого водоёма, и следом делаю ещё одно открытие, за ним виднеется какая-то река.

Грохот мотора пугает местную живность — в воздух взмывает туча пернатых, заставляет резко бросить самолёт в крен, отойти в сторону. Мне сейчас только столкновения с ними не хватает и вынужденной посадки с непредсказуемым результатом.

Из камышей выносится стадо кабанов, чуть дальше летит прочь от меня над степными барханами небольшая стайка то ли антилоп, то ли ещё каких-то копытных.

А жилья поблизости нет. По крайней мере, сразу в глаза ничего похожего не бросается, ни строений, ни огородов. Эх, дымка снижает видимость, не даёт рассмотреть подробности, не сориентироваться пока, маловато информации. Поэтому выше нет смысла забираться, там вообще ничего не увижу. Иду сначала на юг, на коленке лежит раскладка карты, сверяюсь с ней, ищу совпадения.

Через десять минут полёта впереди показалось ещё что-то похожее на озеро и характерный заливчик, прикрытый от моря двумя серпами песчаных кос. И ещё одна река. И везде очень много птиц. Целые стаи взмывают в небо, крутятся заполошно над водоёмами, носятся из стороны в сторону. Приходится уходить, от этого линия фактического пути из прямой превращается в причудливый зигзаг. Ох, и перерасходую я топливо…

Ну и что? Ничего конкретного мне это не дало, подобных озёр по побережью очень много, хватает и разнообразных речек. Так что пора разворачиваться в обратную сторону. Проверим, что у нас на севере находится, в тех же десяти минутах лёта. И если после этого не определюсь, то тогда буду расширять район поисков. Ещё на те же десять минут…

Через двадцать минут полёта появилась какая-то конкретика, понятно стало, что лечу я вдоль восточного берега длинной косы, а впереди начинает проглядывать большой остров. Сверился с картой и понятно теперь стало, куда именно нас занесло. Остров Чечень и река Терек…

Прошёл над островом, над одним скоплением домиков, над другим, повернул в сторону залива. И вот тут обнаружил и множество рыбачьих лодок, и даже впереди, на материке небольшую деревушку заметил. Скорее, сначала маковку церкви увидел, за неё глаз зацепился. Сразу в ту сторону направился. Подлетел ближе и обрадовался — точно, есть домишки, много. Лю-ю-ди-и, ау! А что толку мне от этих людей? Ну, помогут баржу с мели стащить, и что? Дальше-то как? Впрягаться в бичеву и по-бурлацки тащить нашу посудину до Астрахани? Пупок развяжется по болотам и мелям топать. Из местных кого нанять? Можно, конечно. Как раз к весне и доберёмся таким ходом.

Я-то, само собой, и долететь могу, но не полечу. В ящиках запасные части к самолёту, как их без пригляда оставить? Никак. Опять же имущество отряда, мастерская, станки, комплектующие…

Нет, нельзя всё это оставлять. А то всплывёт потом что-нибудь где-нибудь в Париже или Лондоне с Нью-Йорками и попробуй докажи своё первенство в авиастроении. Нет, здесь что-то другое нужно придумывать. Или в Махачкалу лететь и там на счёт помощи договариваться, или уж до Астрахани. Лучше, конечно, до Астрахани…

Ну, что? Топлива у меня достаточно, можно посмотреть, что там дальше будет по берегу.

Сам Кизлярский залив камышом зарос, да и весь берег дальше в сплошном камыше. И мели кругом, как я и думал. Сверху их хорошо видно. А ближе к дельте вообще не пройти будет.

Зато слева на грани видимости большую дорогу увидел! На обратном пути над ней пройду, гляну, что и как. А пока держу курс на север.

А ещё через двенадцать минут улыбнулся и пошёл на снижение — судьба решила обнадёжить, впереди внизу обнаружил застрявший в камышовых зарослях так знакомый мне пароход…

Если бы не тонюсенькая струйка еле различимого дымка из пароходной трубы, подумал бы, что и нет никого на корабле. Слишком уж безжизненным он сверху выглядит. И точно так же на берег выброшен прошедшим штормом. Отказала машина? Скорее всего. Или поломка рулевого управления. Других причин быть не может. Наверное. Всё-таки далёк я от морских дел, не специалист.

Пролетел над закопчённой трубой, развернулся. Высота небольшая, метров десять. Сделал ещё один проход и снова развернулся. Почему никто не выскакивает, руками не машет? Должны же внизу рёв мотора услышать? Или оглохли там все?

Третий проход над палубой тоже ничего не дал, пусто внизу. И только на четвёртом проходе из всех щелей наружу полезли люди. Хлынули в самом буквальном образе, словно тараканы, одним сплошным потоком и заполонили все свободные места.

Ишь, обрадовались. Руками машут. Изотова увидел. О, на берегу полосу мне кинулись от мусора расчищать. Покружил минут пятнадцать, подождал, пока закончат, да и приземлился.

Сказать, что полковник обрадовался, это ничего не сказать, обниматься принялся, чуть ли не слезу пустил. Не ожидал от него настолько выраженных чувств. Понимаю, я и сам рад, но не до такой же степени? Хотя-а, если подумать, а что бы с ним государь сделал, если бы он меня потерял? Голову бы не снял, но вот охранять белых медведей точно бы отправил…

Кстати, после всеобщей радости команда парохода резко отделилась от пассажиров. И настроение у матросов, это отлично видно, подавленное. Ещё и бурчат что-то, поглядывают в нашу сторону с явной злостью. Только собрался Константина Романовича подробно расспросить, узнать, как они шторм пережили, почему тоже на берегу оказались, отчего команда зверем смотрит, да не успел. Опередил меня Изотов.

— А ведь я чуть было не приказал расстрелять нашего капитана, — обмолвился чуть позже полковник, когда поутихла радость встречи и когда мы сидели у него в каюте. — Команда парохода воспротивилась, чуть ли не взбунтовалась. Пришлось отложить это дело до разбирательства в вышестоящей инстанции. Сидит сейчас у меня под арестом, мерзавец. Это же нужно такое было удумать, баржу с людьми ради собственного спасения бросить!

Константин Романович встал, выпрямился, одёрнул китель, подбородок задрал. И взгляд такой… Строгий. — Прощения не прошу, потому как прекрасно понимаю степень своей вины. Не уследил.

— Полноте, господин полковник, — растерялся и тоже поднялся. — У него же другого выхода не было. Или обрубить буксир и пожертвовать малой частью людей, но спасти пароход с командой и пассажирами, или держаться до последнего и всем вместе идти на дно! Я бы и сам, признаюсь откровенно, на его месте поступил точно так же.