Нечто из Рютте

– В колено его руби! Не стой! Навались разом! На руку навались! Держите крепче! Барона-то оттащите!

Когда солдат доковылял до места действия, первым делом он увидел барона – тот сидел в дорожной грязи по пояс, но был весел.

– Я поймал его, Фолькоф. Слышите? Он думал обойти нашу сторожу. – Барон уставился на солдата. – А что, он вас тоже задел? У вас на бороде кровь.

– Что? А, нет, это я кашлял, вы-то целы, барон?

– Я цел, Фолькоф, я цел и прекрасно себя чувствую, давно себя так не чувствовал, давно.

А Волков подумал о том, что ему повезло, ибо нет худшего позора для коннетабля, чем потеря своего господина. Даже если господин такой болван.

– А он крепок, Фолькоф, – продолжал барон, с трудом поднимаясь из грязи. – Он очень крепок, этот холерный мужик, он мотал меня, как тряпку, одной рукой. Клянусь богом, я не видел такой силы ни у кого, а второй рукой пытался сломать мне шею. Вы не поверите, Фолькоф, пытался открутить мне голову, словно пробку от бутылки.

– Сержант поспел вовремя?

– Да, вовремя, рубанул ему алебардой по руке, как по мне не попал – не пойму.

– Ваш сержант, конечно, туповатый, но, думаю, он смел и предан вам.

– Именно так, Фолькоф, именно так.

Они подошли к людям, что возились в грязи с великаном и уже стянули его веревкой. Скрутили. Только тут солдат понял, насколько холерный мужик огромен. Кто-то уже побежал за телегой.

– А воняет он похлеще холерного сортира, – заметил барон.

Волков промолчал, он разглядывал это существо и понимал, что оно мало похоже на человека. Серо-желтый гигант только издали напоминал человечий силуэт. Чрево у него было огромно, руки как толстые ветви деревьев, одна из них почти отрублена, а вот левую ногу отрубили совсем.

– А крови-то и нет, – заметил Волков.

– Так и я о том же, – согласился сержант, – я его рублю, а кровищи-то и нету, только жижа желтая течет. Нелюдь…

– Эй, ты меня понимаешь? – Солдат пнул крупную голову. – Ты понимаешь речь человеческую?

Существо лежало молча, таращилось в небо.

– Лежит, он, таращится, – смеялся егерь Клаус. – Чего таращишься, дурак? Ответь господину коннетаблю, это он тебя изловил.

– Нет, – возразил солдат, – мы все его поймали, мы все молодцы. Все участники получат награду. Слышишь, уродец?

Существо вдруг открыло рот, зашевелило губами. Волков ничего не услышал. И, морщась от вони, склонился к нему:

– Что ты там бормочешь?

Холерный мужик скосил на него глаза.

«Мой господин сдерет с тебя кожу», – донеслось до солдата. А он даже не смог понять, слышал ли он это или ему показалось.

– Что? Что ты сказал? – Он встал и с силой снова пнул тяжелую голову.

Уродец молчал.

– Что он сказал? Слышал кто-нибудь или нет? – Волков оглядел людей.

Те только мотали головами.

– Что, никто не слышал?

– Я не слышал, – произнес барон.

– Он вроде ничего не сказал, – добавил Ёган.

Солдат подумал, что ему показалось, а тем временем один из стражников привел коня с телегой. Конь до смерти боялся идти, стражник буквально тащил его под уздцы.

– Чего ты, иди давай, иди, – бубнил стражник. – Не хочет чего-то, зараза, идти.

– Берите его, – командовал барон, – кидайте в телегу.

Люди с трудом оторвали тушу от земли и закинули ее в телегу. Причем двоим стражникам пришлось держать коня, чтобы тот не сбежал.

Конь ржал, косил глаза до белков, танцевал, пытался лягнуть стражника, кусался и готов был при первой возможности броситься прочь.

– Ишь как вытанцовывает, – говорил старый стражник.

– Боятся его кони, – сказал барон, – потому-то и мой меня сбросил.

Стали собираться, Ёган седлал коня солдата, а стражники поймали коня барона, привели ему его.

– Ты что ж, подлец, а? – Барон врезал коню перчаткой по морде. – Бросил меня? – Еще раз перчаткой. – Струсил? Мерзавец, негодяй!

Конь тихонько заражал.

– Не смей оправдываться, – не унимался барон. – Трус, я еще поговорю с тобой.

Наконец он сел на коня:

– Ну что ж, дело сделано, едем домой.

– Господин барон, – произнес солдат, – дело не сделано.

– Что? Что еще? Холерный мужик пойман!

– Пойман, но надо бы взглянуть, что там у него в берлоге. Нужно доехать до острова и все там осмотреть.

– Да бросьте, Фолькоф, охота вам лезть в болото?

– Нет, неохота, но надо. Клаус, Ёган и вот вы двое, – он указал на пару стражников, – пойдете со мной.

– А дойдем ли? – усомнился один из стражников.

– Дойдем, – твердо пообещал солдат, – раз он доходил, то и мы дойдем. А господин барон нас подождет.

– Зачем? – спросил барон.

– А вдруг нам понадобиться помощь.

– Дурь, – коротко выразился барон. – Но раз вам так надо – идите. А мы подождем.

Пять человек пошли в болото. Первыми шли стражники, копьями пробуя дно и оставляя в тине след из чистой черной воды. За ними шел Клаус, а за ним верхом ехали Ёган и солдат. Ёган держал в руках секиру.

Раньше это были луга, добрые луга вдоль реки, только бесконечные дожди превратили их в болота, поэтому вода была неглубока и только в одном месте поднялась пешим выше колен. Двигались они быстро, хотя лошадям это приключение не нравилось. Еще не дойдя до острова, Клаус вдруг остановился, обернулся к всадникам и крикнул:

– Слышите?

– Что? – спросил Ёган.

– Тухлятина. Смердит-то как!

Волков принюхался, но ничего не почувствовал. А Ёган учуял:

– Ага, воняет. Есть такое.

– Да тут дышать нечем! – крикнул один из стражников, что ушел вперед.

– Может, не пойдем дальше? – предложил Клаус.

– Уж больно муторно, – поддержал его стражник.

– Да и до берега уже далековато, – заметил Ёган, – случись что, и помощь не поспеет.

– Нет, пойдем, – ответил солдат, – надо выяснить, что там.

Видя нерешительность своих спутников, он дал шпоры коню, который тоже не очень хотел идти вперед, на ходу доставая из ножен меч. На всякий случай.

Остальные последовали за ним.