Нехорошее место

— Еще вопрос, и мы более не будем вас беспокоить.

— Мое время расписано по минутам.

— Этот человек вам не знаком?

Хавалоу взял водительское удостоверение, всмотрелся в фотографию.

— Полное лицо, невыразительные черты. Таких, как он, — миллион в радиусе сотни миль… или я не прав?

— Так вы никогда не видели этого человека?

— Вы что, тугодум? Или я должен все разжевывать? Нет. Я никогда его не видел.

Бобби взял водительское удостоверение из руки Хавалоу.

— Спасибо, что уделили нам не…

Хавалоу закрыл дверь. С треском.

Джулия потянулась к кнопке звонка.

Бобби перехватил ее руку.

— Мы узнали все, что хотели.

— Я хочу…

— Я знаю, чего ты хочешь, — кивнул Бобби. — Но законы Калифорнии не разрешают подвергать человека пыткам.

Он потащил жену подальше от двери, под дождь.

— Наглый, самодовольный мерзавец! — вырвалось у нее, когда они сели в машину.

Бобби завел двигатель, включил дворники.

— Мы заедем в торговый центр, купим самого большого плюшевого медведя, напишем на нем «Хавалоу», а потом мы вырвем ему кишки. Идет?

— Да кем он себя воображает?

Джулия злобно глянула на дом. А Бобби уже тронул «Тойоту» с места.

— Он — Уолтер Хавалоу, крошка, и будет таковым, пока не умрет, а это самое худшее из наказаний, какие только могут выпасть на его долю.

Несколько минут спустя, когда они уже выехали из Вилла-Парк, Бобби свернул на стоянку супермаркета «У Ральфа». Погасил фары, выключил дворники, но не двигатель, чтобы в салон продолжал поступать теплый воздух.

Машин на стоянке было мало. В огромных, словно озера, лужах отражались огни супермаркета.

— Так что мы выяснили? — спросил он.

— Что терпеть не можем Уолтера Хавалоу.

— Это точно, но к нашему расследованию сей факт отношения не имеет. Это всего лишь совпадение, использование Френком документов на имя Джорджа Фарриса и убийство семьи Фарриса?

— Я в совпадения не верю.

— Я тоже. Но я по-прежнему не думаю, что Френк — убийца.

— Я тоже, хотя все возможно. Но ты сказал Хавалоу правду. Конечно же, Френк не убивал Ирен Фаррис и всех, кто находился в доме. Иначе не ходил бы с документами, которые связывали его с убитыми.

Дождь усилился, барабаня по крыше, багажнику, капоту «Тойоты». Водяная пелена размыла очертания супермаркета.

— Знаешь, что я думаю? — вновь заговорил Бобби. — Я думаю, Френк использовал документы на имя Фарриса, и тот, кто его преследует, об этом узнал.

— Насколько я понимаю, ты про мистера Синий свет. Того самого парня, который может на ходу разваливать машину, в которой ты сидишь, и разбивать лампы уличных фонарей.

— Да, про него.

— Если он существует.

— Мистер Синий свет узнал, что Френк использует имя Фарриса, и поехал по этому адресу в надежде его найти. Но Френк никогда там не был. Эти имя и адрес совершенно случайно использовал тот, кто изготовил Френку комплект поддельных документов. Поэтому мистер Синий свет, не найдя Френка, убил всех, кого обнаружил в доме, возможно, подумал, что они ему лгут и прячут Френка, а может, потому что озверел от ярости.

— Да, он бы знал, как поступить с Хавалоу.

— Так ты полагаешь, я на правильном пути?

Она задумалась.

— Пожалуй.

Он широко улыбнулся:

— Это ведь так забавно, быть детективом, правда?

— Забавно? — переспросила она.

— Ну, я хотел сказать, интересно.

— Возможно, мы работаем на человека, который убил четверых, или на того, за кем гоняется жестокий убийца, а тебе это видится забавным?

— Не таким забавным, как секс, но более забавным, чем боулинг.

— Бобби, иногда ты просто бесишь меня. Но я тебя люблю.

Он взял ее за руку.

— Если уж мы собираемся продолжать расследование, я бы хотел выжать из него максимум удовольствия. Но по твоему первому слову я готов указать Френку на дверь.

— Почему? Из-за твоего сна? Из-за Плохого? — Она покачала головой. — Нет. Если мы начнем пугаться снов, то скоро будем бояться всего. Потеряем уверенность в себе, а без уверенности в себе частному детективу не добиться успеха.

Даже в сумрачном свете приборного щитка Джулия увидела озабоченность в глазах мужа.

— Да, я знал, что ты так скажешь, — прервал Бобби затянувшуюся паузу. — Так что давай как можно быстрее докопаемся до истины. Согласно второму водительскому удостоверению он — Джеймс Роуман и живет в Эль-Торо.

— Уже половина девятого.

— Мы можем добраться туда, найти дом… где-то за сорок пять минут. Это не поздно.

— Хорошо.

Вместо того чтобы врубить первую передачу, Бобби отклонил спинку сиденья назад, снял нейлоновую, на подкладке куртку.

— Открой бардачок и достань мой револьвер. С этого момента я буду всюду носить его с собой.

У каждого из них была лицензия на ношение оружия. Джулия сняла свою куртку, потом достала из-под сиденья две плечевые кобуры. Вытащила из бардачка оружие, два короткоствольных револьвера «смит-и-вессон чифс спешл» 38-го калибра, надежных и компактных, которые легко скрывались под обычной одеждой даже без помощи портного или с минимальной помощью.

* * *

Дома не было. Если Джеймс Роуман и жил здесь, то теперь переехал на новое место. Посреди участка осталась бетонная плита, окруженная травой, кустами и несколькими деревьями, как будто гигантский кран подцепил сам дом и унес неведомо куда.

Бобби припарковался на подъездной дорожке, и они вышли из «Тойоты», чтобы получше разглядеть участок. Несмотря на дождь, света уличного фонаря вполне хватало для того, чтобы они увидели, что травяной покров лужайки изодран шинами тяжелых автомобилей. Тут и там валялись деревянные щепки, куски штукатурки и пластика, поблескивали осколки стекла.

Но больше всего о печальной судьбе дома рассказали кусты и деревья. Те, что росли в непосредственной близости от бетонной плиты, засохли полностью или сохранили лишь несколько зеленых листочков, многие ветки обуглились. Та же судьба постигла и деревья. Их черные, голые ветки в эту дождливую январскую ночь навевали воспоминания о Хэллоуине.

— Пожар, — сказала Джулия. — А все, что осталось, разломали и увезли.

— Давай поговорим с соседом.

По обе стороны пустыря стояли дома, но окна светились только в одном, с северной стороны.

Дверь им открыл мужчина ростом в шесть футов и два дюйма, крепкого сложения, седоволосый, с аккуратно подстриженными тоже седыми усами. Его звали Парк Хэмпстид, и, судя по внешности и манерам, он был отставным военным. Он пригласил их в дом при условии, что они оставят мокрую обувь на крыльце. В носках они последовали за хозяином на кухню, где желтая виниловая обивка не могла пострадать от их влажной одежды. Но и тут Хэмпстид заставил их подождать, пока не застелил два стула пляжными полотенцами цвета персика.