Нехорошее место

— Вы уж меня извините, я такой чистюля.

Бобби уже заметил, что в доме с дубовыми полами и современной мебелью все блестит, ни в одном углу не найти и пылинки.

— Тридцать лет в морской пехоте приучили меня уважать чистоту и порядок, — объяснил Хэмпстид. — А после того, как Шейрон, это моя жена, умерла три года назад, я, возможно, свихнулся на чистоте. Первые шесть или восемь месяцев после ее смерти как минимум дважды в неделю проводил генеральную уборку, потому что, когда этим занимался, сердце не болело так сильно. Потратил целое состояние на чистящие средства, бумажные полотенца, полироли, мешки для пылесоса. И вот что я вам скажу, военной пенсии недостаточно для того, чтобы поддерживать идеальную чистоту. Но этот период уже позади. Я по-прежнему чистюля, но уже не одержим чистотой.

Он как раз заварил кофе, так что налил и себе, и им. Нужно ли говорить, что чашки, блюдца и ложки сверкали. Хэмпстид выдал им по бумажной салфетке и сел напротив.

— Конечно, — кивнул он после того, как ему объяснили, что привело их сюда, — я знал Джима Роумана. Хороший сосед. Пилот вертолета с авиационной базы в Эль-Торо. Мое последнее место службы перед выходом в отставку. Отличный был парень, из тех, кто снимет с себя последнюю рубашку, отдаст тебе и еще спросит, не нужны ли деньги, чтобы купить подходящий к ней галстук.

— Был? — переспросила Джулия.

— Он погиб при пожаре? — добавил Бобби, вспомнив сожженную растительность и копоть на бетонной плите.

Хэмпстид нахмурился.

— Нет. Он умер через шесть месяцев после Шейрон. Где-то… два с половиной года назад. Его вертолет разбился во время маневров. В сорок один год. Он на одиннадцать лет младше меня. Осталась жена, Мэрали. Четырнадцатилетняя дочь, Валери. Двенадцатилетний сын, Майк. Хорошие дети. Ужасная трагедия. У них была очень дружная семья, и гибель Джима стала страшным ударом. Какие-то их родственники живут в Небраске, но, по большому счету, обратиться за поддержкой им было не к кому. — Хэмпстид посмотрел на Бобби, на тихонько гудящий холодильник, глаза у него затуманились. — Вот я и попытался помочь, советовал Мэрали насчет финансов, подставлял плечо, на которое она могла опереться, выслушивал детей, когда у них возникали вопросы. Время от времени возил их в Диснейленд, в аквапарки, вы понимаете. Мэрали частенько говорила, что я ниспослан ей Богом, но в действительности они были нужны мне больше, чем я — им. Потому что, помогая им, я наконец-то начал примиряться с уходом Шейрон.

— А пожар случился недавно?

Хэмпстид не ответил. Поднялся, подошел к раковине, открыл дверцу под ней, вернулся с баллончиком «Уиндекса» и полотенцем, начал распылять чистящее средство по двери холодильника, которая и так казалась безупречно чистой.

— Валери и Майк были потрясающе хорошими детьми. Через год мне уже казалось, что они — мои дети, которых у меня с Шейрон так и не было. Мэрали долго горевала по Джиму, почти два года, прежде чем вспомнила, что она — женщина в расцвете своей красоты. Может, то, что у нас началось, расстроило бы Джима, но я так не думаю. Думаю, он бы только порадовался за нас, пусть я и был на одиннадцать лет старше, чем она.

Закончив протирать дверцу холодильника, Хэмпстид посмотрел на нее со стороны, под углом к свету, чтобы убедиться, что на ней не осталось ни пятнышка, ни отпечатка пальца. А потом словно услышал вопрос, заданный Джулией минутой или двумя ранее.

— Их дом загорелся два месяца назад. Я проснулся ночью, услышал вой сирен, увидел в окне оранжевое зарево, вскочил, выглянул…

Он отвернулся от холодильника, оглядел кухню, направился к ближайшему столику с виниловой поверхностью, принялся опрыскивать и вытирать и без того сверкающий пластик.

Джулия посмотрела на Бобби. Тот покачал головой. Оба не произнесли ни слова.

— Я успел к их дому раньше пожарных, — продолжил Хэмпстид. — Вбежал через парадную дверь. Добрался до подножия лестницы в прихожей, но дальше продвинуться не смог, не пустили жар и дым. Я звал их, но никго мне не ответил. Если бы услышал ответный крик, наверное, нашел бы в себе силы подняться на второй этаж, несмотря на пламя. Наверное, я отключился, и пожарные вынесли меня из дома, потому что в себя я пришел на лужайке, кашляя и задыхаясь; санитар прижимал к моему лицу кислородную маску.

— Все трое погибли? — спросил Бобби.

— Да.

— Что послужило причиной пожара?

— Я не уверен, что это удалось выяснить. Вроде бы что-то говорили о замыкании в электропроводке, но я не уверен. Думаю, какое-то время подозревался и поджог, но эта ниточка никуда не привела. Да разве это имеет хоть какое-то значение?

— Почему нет?

— Что бы ни послужило причиной пожара, они все умерли.

— Я очень сожалею, — выдохнул Бобби.

— Участок продали. Весной начнется строительство нового дома. Еще кофе?

— Нет, благодарю вас, — ответила Джулия.

Хэмпстид вновь оглядел кухню, потом перешел к стальной крышке плиты, начал чистить ее, хотя на ней не было ни пылинки.

— Уж извините за такую грязь. Не пойму, откуда она берется, ведь я живу здесь один. Иногда мне кажется, что гремлины [20] забираются сюда, стоит только отвернуться, и специально все пачкают, чтобы досадить мне.

— Не нужно винить гремлинов, — покачала головой Джулия. — Жизнь и без них досаждает нам, как только может

20

Гремлины — мифические существа, которых принято считать виновниками всех неполадок в военной технике.

Хэмпстид отвернулся от плиты. Впервые с того момента, как поднялся из-за стола и принялся за уборку, посмотрел на частных детективов.

— Ладно, оставим гремлинов в покое, — согласился он. — С гремлинами справиться легче легкого.

Он был крупный мужчина, служба в армии закалила его, но горе блестело у него на глазах, и на мгновение он превратился в беспомощного, потерявшегося ребенка.

* * *

Вновь в машине, глядя через залитое водой лобовое стекло на участок, на котором стоял дом Роуманов, Бобби сказал:

— Френк выясняет, что мистер Синий свет знает об удостоверении Фарриса, и добывает себе новое, на имя Джеймса Роумана. Но мистеру Синий свет со временем становится известно и об этом удостоверении, и он отправляется на поиски Френка по адресу Роумана, где находит только вдову и двоих детей. Убивает их точно так же, как до этого убил Фаррисов, но на этот раз решает сжечь дом, чтобы замести следы. Как тебе эта версия?

— Исключить ее нельзя.

— Он сжигает тела, потому что покусал их, как и рассказывали нам Фаны, а укусы могут связать эти два преступления воедино. Ему же не хочется, чтобы полиция вышла на его след.

— Тогда почему он не сжег и дом Фаррисов? — спросила Джулия.

— Потому что поджоги выдавали бы его точно так же, как и укусы. Иногда он сжигает тела, иногда — нет, а может, избавляется от них, прячет так, что их уже не находят.

Оба помолчали. Первой заговорила Джулия.

— Итак, мы имеем дело с серийным убийцей, вырезающим целые семьи, маньяком, у которого совершенно съехала крыша.

— Или с вампиром, — предположил Бобби.

— Но почему он преследует Френка?

— Не знаю. Может быть, Френк пытался вогнать осиновый кол в его сердце.