Некробудни. Смерть — не оправдание

Запястье в моей руке казалось таким тонким и хрупким, что было страшно его сжимать: стоит мне только надавить сильнее — и оно сломается.

Но записку из рукава ее блузки я все равно вытащила и хватку не сделала даже чуть слабее.

— Знаешь, может, у тебя справка и есть, только мы же не знаем, правда ли это, так? Значит, тебе придется немного посидеть в камере. Пока твои слова не подтвердятся. У тебя ведь есть опекун?

Я не была уверена, что смогу сдержать свой восторг, если опекуном окажется Хэмен.

На вопрос она не ответила, только побледнела совсем страшно и срывающимся голосом попросила:

— Не нужно в камеру. Пожалуйста. Умоляю. Только не в камеру.

— М-м?

— Меня же убьют.

К тому моменту, как Кларисса все же привела Согха в усыпанный осколками проход между библиотекой и канцелярией, я окончательно замерзла, а девушка устала плакать. Привалившись спиной к холодной стене, она равнодушно смотрела себе под ноги.

Я продолжала держать ее за руку, ощущая себя особенно нелепо.

Живот болел, а я отстраненно подумала, глядя, как на меня надвигается Согх: может, и хорошо, если профессор Ашера с собой заберет. Этот город, он же совершенно безумный.

***

В кабинете градоправителя мы сидели втроем. Я с перебинтованным животом, незнакомка с перевязанной рукой и злой Согх. Отпоив Клариссу успокоительным, он отправил ее обратно в библиотеку и хотел было взяться за нас, но я была очень против.

— Если к целителю, то только к Анушу.

— Почему? — хмуро спросил он.

Я взглядом указала на девушку, что безучастно сидела в кресле перед столом, смирно сложив руки на коленях.

— А как мы это объясним?

— Мы ничего не должны объяснять…

— Предположим, на целителя вашего авторитета хватит, а если ее друзья сюда заявятся с требованием рассказать, как так вышло, что она оказалась раненая и в нашей компании?

— Иса…

— А вам напомнить, как мой морг сожгли? Или как всех свидетелей убили?

На этих словах девушка вздрогнула и сжалась. Мы с Согхом на мгновение забыли о своем споре, глядя на нее.

И я снова почувствовала себя виноватой.

— Что, если ее захотят забрать стражники? — тихо спросила я. — Вы же не сможете им запретить. Тут даже градоправитель будет бессилен.

— И что вы предлагаете? — устало спросил Согх.

— Ее нужно спрятать… нет, сначала допросить, а потом спрятать. И позвать Ануша, чтобы он ее исцелил. — Легко, пальцами, коснувшись живота, я поморщилась. — И меня тоже.

— Мне нужно решить вопрос с библиотекой. — Встав из-за стола, он еще раз посмотрел на девушку и вздохнул. — И отправить записку Анушу.

Я, все это время стоявшая рядом с креслом своей добычи, на всякий случай отошла за спинку. Выражение лица у Согха было такое… не хотелось мне вдруг рядом с ним оказаться.

— Вы же таблетки сегодня принимали?

Градоправитель очень выразительно на меня посмотрел, но вместо ответа велел нам запереться в комнате отдыха на третьем этаже и никуда не выходить, пока он разбирается с тем, что мы натворили в библиотеке.

До комнаты девушка шла как неживая, низко опустив голову и покорно ступая за мной. Казалось, если я отпущу ее руку, она просто встанет посреди коридора и останется стоять. В комнате отдыха я подвела ее к кушетке в углу. Она безропотно опустилась на нее, сгорбилась и замерла.

— Слушай… — я отошла к окну, — зовут-то тебя как?

Узнать ее имя во всей случившейся суматохе ни я, ни градоправитель так и не додумались. У нас было всего пятнадцать минут на то, чтобы успеть остановить кровь и как-то определиться с дальнейшими действиями хотя бы на ближайшее время.

Разбитый витраж ждать не мог: если бы стража занялась случившимся раньше, чем Согх все уладил, у меня могли быть проблемы.

Радоваться тому, что очень вовремя сумела обзавестись таким незаменимым союзником, у меня просто не было сил.

— Эльса, — тихо произнесла она. — Трэверти.

— И у тебя правда с головой проблемы?

Она промолчала, но я видела, как дрогнули и сжались ее губы.

— Прости. Я хотела спросить, у тебя правда какое-то расстройство?

— Наверное. Я не знаю. — Эльса быстро, опасливо посмотрела на меня. Просто подняла глаза на мгновение и снова опустила. — Меня всегда называли странной. А три года назад выдали справку.

— Ага-ага. А ты тальвийский знаешь?

Она медленно, с некоторым даже удивлением покачала головой.

— Нет.

— Жаль.

Я тоже не знала тальвийского. Согх же из всего письма, что досталось нам от Эльсы, смог понять лишь одно: лунную руду собирались продавать Тальвийскому государству за ужасающие деньги.

Бегло пробежав глазами письмо, градоправитель тогда невесело усмехнулся:

— Не видать мне контракта на руду.

— Почему?

Он помахал в воздухе листком.

— Тальвийцы готовы платить в три раза больше самой щедрой суммы, что я способен предложить.

Пока штатный врач обрабатывал руку Эльсы в лазарете, мы стояли в пустом коридоре у приоткрытой двери. Согх возмущался по поводу нечестности управляющего Хэмена, комкая в руках письмо, пока я пыталась представить, сколько денег готовы заплатить некоторые люди за лунную руду.

Точную сумму градоправитель называть не стал, а мне было очень интересно.

То, что подобное сотрудничество незаконно, было понятно даже мне. Наше государство не торговало с Тальвой. И отношения у нас были довольно напряженными.

Но зачем тальвийцам вообще понадобилась лунная руда? Ответа на этот вопрос я не знала.

— Эм… Эльса? Может, расскажешь о себе? Нам здесь еще какое-то время придется сидеть. Лучше отвлечься от всяких мыслей.

Она несколько секунд хмурилась, все так же не решаясь поднять глаза, потом кивнула.

— Хорошо.

И снова у меня появилось ощущение, что передо мной сидит не девушка, замешанная в крупном преступлении, а беспомощный ребенок.

Историю о том, как в девять лет она стала сиротой и попала в детский дом, а в шестнадцать по распределению была отправлена работать прачкой, Эльса рассказывала с жутковатым равнодушием. Голос ее дрогнул, лишь когда она упомянула о дяде, что нашел ее три года назад. Он-то и стал опекуном Эльсы. Забрал к себе, оформил ей справку о душевном недомогании и начал использовать в своей противозаконной деятельности.