Некролог

По дороге к дому Вурд заметно повеселел, напевал себе под нос песенку и на миг даже приобнял Варю. У входа в особняк на крыльце их ждала Агата, внутри у нее все еще бурлила ненависть к своим гостям, но она хорошо это скрывала. Весь оставшийся вечер она ни с кем не разговаривала, сидела на краю дивана и вышивала крестиком. Демон не обращал на нее никакого внимания, Он попивал ром, найденный в заваленном погребе, и писал в своем дневнике. У него с собою было две книги и несколько тетрадей, в которых Он с усердием выводил буквы и делал зарисовки. Варя увидела то, что на одной из страниц дневника есть набросок ее лица, а вокруг него был текст, который из-за расстояния ей не удалось прочесть. Девушка поймала момент, когда Демон полностью погрузился в свои размышления, и направилась изучить дом, пока ее никто не хватился.

На второй этаж вела черная, трухлявая лестница, некоторые ступени готовы были сломаться прямо у Вари под ногами, но она ступала крайне осторожно, взвешивая каждый свой шаг, - ей хотелось не шуметь. В руках у нее был стакан с ромом и масляная лампа, огонек которой то и дело собирался погаснуть. Поднявшись, девушка оказалась в узком коридоре, вдоль которого были двери спален, кабинетов, выход на мансарду. Девушка нашла лестницу, ведущую выше, и решила по ней подняться сразу на последний - четвертый этаж особняка. Лестница выходила в один большой зал с мягкой мебелью, книжными шкафами, столами, занавешенными серыми и просевшими от пыли простынями. По центру зала было большое витражное окно в форме розы, но стекла в нем были частично выбиты, и по всему этажу разгуливал ветер, бросающий в уцелевшие ставни холодный дождь. Раздался раскат грома, и над головой у Вари затряслась широкая золотая люстра с обломками свечей. Варя подошла к комоду и поставила на него лампу, она сделала глоток рома. Ей было любопытно посмотреть на фамильные портреты, которые были бережно укрыты газетами и обрывками мешковины. Но сперва она подошла к дыре, зияющей в полу, и оттуда клубами повалил голубой дым, вытекающий на улицу сквозь сломанную черепицу крыши. Внизу Агата подбросила пару поленьев в огонь и принялась за печку-буржуйку, стоящую в соседней, спальной комнате, ее труба поднималась на крышу прямо через чердак. Варя, стараясь не топать, подошла к витражному окну и выглянула на улицу: темное, звездное небо, голая, безоблачная луна и безлюдная улица. Дальше мостов, ведущих в город, Варя не могла ничего разобрать - с трех сторон густой лес, а с четвертой высокие скалы, защищающие горожан с Севера от наступления болот. Ей постоянно слышался рокот воды, падающей из гор, и Варя подумала, что рядом с домом протекает ручей или даже узкая, порожистая река.

Девушка прошлась по залу, сделав несколько танцевальных па, покружилась вокруг журнального столика, на который падала дорожка лунного света. Она представила этот особняк в годы его величия и роскоши: званые вечера, приемы, семейные советы, но ей совершенно не удавалось представать в нем Вурда, рассиживающего в длинном бархатном халате с рюмкой бренди и свежей газетой в руках. Она также не видела Его семью, перед ней стоял только образ Агаты, и то он был печален. Ее шаги нарушали, быть может, вековое молчание, сковавшее память об этом месте. В комнате на противоположной стороне от разлома в полу стоял резной буфет, за стеклом которого были фарфоровые статуэтки. Обойдя дыру по краю, Варя открыла буфет и взяла в руки большую статуэтку медведя: у него была темная и густая грива, оскаленная пасть, а когти он вонзал в собственную грудь, раздирая ее до крови. Внезапно за ее спиной раздался скрип половиц, когда девушка обернулась, она всхлипнула от ужаса, увидев перед собой Владислава.

Сатаров подошел вплотную к Варе, подал ей стакан рома, сперва сделав из него глубокий глоток, потом завел ее руку за спину и заставил аккуратно поставить статуэтку на витрину буфета. Владислав схватил Варю за попу и прижал ее к своей груди. Он раздвинул ее ягодицы, крепко сжимая их пальцами, его губы разомкнулись, а дыхание обжигало ее кожу. Варя ощущала все словно во сне: едва уловимое касание, чувства от которого она додумывала сама. Он дотрагивался до нее и в то же время нет, ее кожа и мышцы не откликались на ласковые движения его рук и губ. Ей хотелось, чтобы он с чудовищной силой сжал ее грудь, бедра и шею, чтобы она могла ощутить хоть что-то. Варя еще с вечера была в возбужденном состоянии, но это пламя нельзя было погасить, а только разжечь еще сильнее, что оставило бы за собой только страдания. Ей захотелось увернуться от него, когда она поняла, что получить удовольствие с ним она уже не может, ее нервные окончания были мертвы. Но Владислав не позволил ей двинуться с места, прижался к ней, навалился на нее всем телом - более грубые прикосновения делали свое дело, с Вариных губ сорвался сладкий стон. Она попятилась назад и задела бедром буфет, статуэтки зазвенели, и медведь повалился на пол, оставив за собой только смазанный след на пыли. В момент, когда он ударился об пол, стены особняка издали практически человеческий вопль, им было больно, будто женщину пронзили копьем. Владислав замер, пытаясь прислушаться к происходящему внизу.

– Может, это Агата или Вурд?
– робко спросила Варя.

– Агата - это Его сестра?
– поинтересовался Сатаров.

– Да, но откуда тебе это известно?

– У меня свои источники информации, да и Сигма наконец занялся агентурной работой.

– Он внедрился к Нине?

– Нет, он, конечно, не потерял интерес к ее персоне, но решил зайти с другой стороны, взять ее боем или измором, тут уж как у Заблоцкого дела пойдут.
– Владислав наступил на один из осколков статуэтки, и стены снова протяженно застонали.
– Демон что- то замыслил против тебя, Он обманывает и ведет тебя к погибели.

– Меня все обманывают, - Варя улыбнулась.
– Но я учту твое мнение о Нем, у меня и у самой есть поводы не доверять Ему. Но это путь моей души, и мы с Ним идем нога в ногу. Тебе лучше убираться отсюда, Он, скорее всего, знает, что ты здесь.

– Конечно, Вурджел знает, что я здесь - Он же Демон. Он видел нас еще при жизни и в любой момент может воссоздать в своей голове картины, где ты встаешь передо мной на колени и открываешь свой горячий ротик.
– Владислав снова прислушался, половицы кряхтели.
– Но не думаю, что Он стал бы тебя так пугать. У Него есть методы и получше, ты за одно ласковое слово слушаешься Его, как верная жена.

– Прошу тебя, не сейчас! Не начинай, - Варя была напугана.

– Ты права, беги вниз.
– Владислав поцеловал ее в губы.
– Тебя уже потеряли.

Внезапно поднялся сильный ветер, и образ Владислава рассыпался в золу, Варя осталась одна, и ее масляная лампа погасла. Девушка медленно пошла в сторону лестницы: над головой свисали каскады из паутины, от угла к углу перебегали мыши, встревоженные беспрерывным тихим постаныванием стен и шуршанием растрепанных ветром газет. Варя ступила на лестницу и обернулась - ее собственная тень начала восставать со ступенек, поднимаясь вверх и распрямляясь в полный рост. Тень вытянула вперед руки и, сделав глубокий вдох, кинулась на Варю, оставляя на полу длинный, влажный, черный след. Тень пыталась выговорить отдельные слова, но вместо этого издавала истошный срежет и бурление. Варя побежала вниз, но стена лестничного пролета начала пульсировать и сокращаться в жутких схватках, из них наружу рвались тени, пытаясь протиснуться через невидимую, сдержавшую их ауру. Краска на стенах потрескалась еще больше, и они наполнились черной, вязкой смолой, которая начала сочиться из половиц. Варя закричала, зная, что Вурд непременно ее услышит, но, сделав это, она пробудила нечто страшное: раздался рык, гул голосов усилился, а из стен вырвались вперед руки с трупными пятнами и отслаивающейся кожей. Они пытались схватить Варю и уволочь ее за собой в мир теней. Ледяные пальцы касались ее волос и теребили их, царапали ее тонкую, белоснежную кожу и сжимали запястья, приковывая ее к стене. Сначала она впала в панику, завопила и стала вырваться, и чем больше горячилась ее кровь и тело, тем больше росла в ней жажда убивать и бороться. Она рассвирепела и вырвала у мертвецов правую руку, но этого было мало, чтобы отбиться от них. Тогда за ее спиной прорезалась пара восхитительных сильный крыльев, которые начали отрывать ее от земли и тянуть вверх под потолок. Хватка мертвецких рук не ослабевала, и Варины крылья начали вязнуть в липком покрытии стен, которые в тот момент напоминали ловушку для мух, в которой она застряла. Ее зубы заменились клыками и, извиваясь, Варя умудрилась впиться в одну из удержавших ее рук, из нее потекла черная, быстрая кровь и застучала по ступенькам. Покойница откусывалась, как дикий зверь, пойманный в капкан, но тени стали проникать внутрь нее: они испустили гнилостные споры, которые кружили в воздухе и попадали Варе в рот и ноздри. Она чувствовала, как сознание покидает ее, а тьма смыкается вокруг непроницаемым полотном.

Руки подтащили Варю вплотную к стене, ее перья испачкались и склеились между собой. Но она не оставляла попыток выжить и без разбора кусала все, что к ней прикасалось. В какой-то момент ужаса к ней вернулось сознание, и она поняла, что держит в своих руках запястье Вурда, пытавшегося ее освободить. Его кровь потекла по ее губам и упала ей на грудь, она уже была не в силах остановиться и разжать зубы, чувствуя, как тепло и жизнь разливаются у нее по ее ногам и позвоночнику. Она высвободилась из сотни рук, которые, как пепел, стали осыпаться на пол. Вурд не боролся с ней, Он испытывал наслаждение, Его член напрягся, несмотря на острую боль, пронзавшую Его руку. Ему захотелось немедленно овладеть ею, чтобы наказать ее и показать, что она не в силах забрать Его жизненную силу, просто покусав Его. Но это чувство было обманчиво, Он оттолкнул от себя Варю, иначе она могла сильно истощить Его. Она жадно слизывала остатки крови, бегущие из раны, а после ошарашенно посмотрела по сторонам и ухмыльнулась. Несколькими ступенями ниже стояла Агата: ее седые волосы свисали вниз, как плети, она облокотилась одной рукой на стену, и ее пальцы почернели. Она смотрела на Варю пустыми белыми глазами, зрачков в которых совсем не было видно, ее губы сжались в тонкую нить и дрожали:

– Никто не смеет нарушать их покой!
– прохрипела Агата.
– Сложи свои крылья, ты все переломаешь!

– Пойдем вниз, живо!
– Вурд толкнул девушку вперед себя и дал ей место пройти мимо Него, не складывая крылья.

Варя с трудом переставляла ноги, крылья перевешивали ее назад и совсем не слушались - хлопали и раскладывались сами собой. Девушку клонило в сон, а по телу у нее растекалась приятная усталость. Крылья задевали стены, из-под содранных слоев краски, показывались крули, которые парили вокруг нее и оседали на ее испачканных смолой волосах и вязли в них. Варя попыталась пальцами расчесать свои локоны, но только еще больше их спутала. Вурд придержал ее за талию и, уворачиваясь от крыльев, провел Варю в кухню. В глазах у нее все плыло, предметы теряли свои контуры, а пламя в очаге казалось ей нарисованным на бумаге, не трехмерным, но обжигало так же, как и настоящее - Варя поднесла к нему руку и сразу же ее одернула. Она начала пятиться назад и ощутила сильное жжение межу лопаток, ее крылья резко распрямились назад и сложились внутрь ее спины - безболезненно спрятались под кожей, не оставив на ней ни следа, ни пореза, только две тонкие полоски крови и дыры на рубашке. Девушка не знала, куда идти, и замерла посреди зала, Вурд проводил ее к двери и завел в маленькую, темную комнатушку с висевшим на окне льняным одеялом и с печкой в углу возле кровати.

Окна комнаты выходили во внутренний дворик, и ветки шиповника скреблись по стеклу, отбрасывая на одеяло причудливые тени. На кровати лежало множество пуховых подушек и тяжелое ватное одеяло, Варя села на перину, и она показалась ей удивительно мягкой, но холодной. Девушка с удовольствием сняла с себя практически все вещи, оставшись перед своим Возлюбленным в одних трусиках и порванной рубашке. Он порылся в своем рюкзаке, спрятанном под кроватью, и достал оттуда свободную белую толстовку, которую отдал Варе. Ей показалось странным, что у Демона есть трикотажная одежда, но она отбросила эту мысль, поняв, что в Городе 1303 Он живет в ногу со временем.

Варя завалилась на кровать и застонала от удовольствия, блаженство било по ней мягкими, длинными волнами. Шум реки слышался лучше прежнего и успокаивал ее. Она поманила к себе Вурда, и Он присел на край кровати, ссутулил плечи и посмотрел на нее. Сквозь одеяло в комнату пробивался жемчужный лунный свет, но дождь так и не собирался заканчиваться. Вода сочилась через потолок и падала на балдахин кровати, оставляя на нем темные разводы. В кухне было слышно, как Агата поставила на пол эмалированное ведро, и капли дождя забарабанили по его дну, создавая приятную для слуха мелодию.