Некролог

– Я теперь не смогу ничего чувствовать?

– Тебе доступны только эмоции и размышления, и, не стану тебе врать, скоро они статут невыносимыми. Ты сможешь прикасаться к окружающим тебя предметам, вот только чувствовать при этом ты сможешь только холод и боль. Иногда может показаться, что ты ощущаешь что-то еще, но это не так - только лишь домысел, остаточное явление, свойственное человеческому разуму. Из-за этого я долго не мог решить, убивать тебя или нет. В какой-то момент мне показалось, что ты выскользнешь из моих рук и вспорхнешь прямиком в рай, как невинно убиенная жертва. Но этого не случилось, как ты могла заметить, - Вурд коварно ухмыльнулся.

Варя чувствовала себя одинокой, покинутой, и Демон не собирался ее утешать или помогать ей иначе, Варя знала, что она Ему безразлична, но продолжила играть роль Его верной спутницы.

– Все мучения человека берутся из отсутствия всякого смысла его существования, - умозаключила Варя.

– Пойдем нам надо идти, - окликнул ее Вурд.

– Я нашла смысл своей жизни в том, чтобы служить чужой, неизвестной мне цели.
– Она говорила уже сама с собой.
– Но мне все равно - этой мой путь.

Ближе к ночи путники подошли к высоким воротам деревушки, о которой говорил Вурд. Вокруг нее был глубокий ров и воткнуты заостренные деревянные колья, служившие для защиты от вражеской кавалерии, в случае войны на стенах также могли разместиться лучники, но в ту ночь ее патрулировало всего двое человек, расхаживающих с факелами от смотровой башни до ворот. Эта деревушка была важным стратегическим объектом, и на сотни километров вокруг нее ничего не было, кроме леса и торфяных болот, - оплот жизни среди дикой природы. Задвижка на створке ворот щелкнула, и из маленького окошка на путников уставился пожилой стражник:

– Вы кем будете?
– настороженно спросил он.
– Вурдалак и русалка? А? Отвечайте!

– Твой ночной кошмар и его вестница!
– рявкнул на него Демон.

Варя была польщена тем, что Вурд про нее не забыл и упомянул в своей угрозе. Стражник не стал долго думать и отворил ворота.

– Добро пожаловать на Святые земли.
– Он с недовольством посмотрел на них.
– Живее входите! Не хватало еще впустить их всех в деревню!

– Кого их?
– шепотом спросила Варя.

– Оборотней, - ответил Вурд.
– Здесь их чертовски боятся из-за поверья о том, что лесные ведьмы выманивают из села мужчин и зазывают их на болота, где они становятся восприимчивы к их злым чарам и покоряются их воле, становясь оборотнями. Также они верят в то, что иногда и сами ведьмы приходят в села и города, чтобы увести мужчину за собою в лес. Проклятье с оборотня можно снять, только убив околдовавшую его ведьму. Так что веди себя здесь тихо, не вызывай у них подозрений, иначе они сожгут тебя на костре.

Ночь была темной, и, несмотря на то, что на многих домах стояли факелы, деревенские улочки утопали во мраке. Мощеная дорога лишь местами показывалась из-под воды и зловонной жижи и, как панцирь черепахи, блестела на свету. Вурд шел достаточно уверенно, изредка озираясь по сторонам, проверяя, нет ли за ними слежки. Варя же вела себя настороженно, ей мерещилось, что каждый камень у нее под ногами, оконные ставни окружавших ее домов, ограды - все издает гудение, воспроизводит человеческие голоса и звуки, при жизни звучавшие вокруг жителей этой деревни. Варя точно знала, что мертвецы тоже слышат рокот невидимой повозки и голоса разлученных с ними родственников. Ей не было известно, откуда к ней пришло это знание, но ей казалось, что она может видеть прошлое, знать все о настоящем и при этом совершенно не видеть своего будущего. Они подошли к трактиру, в его окнах горел свет, а из-за открытых дверей доносился гул веселых голосов. В воздухе витал аромат жареного мяса, пива, пота и приторно-сладких духов.

На крыльце у входа в таверну стояли падшие девицы и курили одну на четверых папиросу. Выглядели они дешево и неопрятно: подолы их пышных юбок были испачканы и оборваны, на ногах у них вместо подвязок были засаленные бархатные банты, их чулки были разорваны и прожжены. Волосы у них настолько спутались от пота и грязи, что их уже было невозможно расчесать, по ним бегали блохи - девки то и дело почесывались. Их плечи и шеи были в синяках и ссадинах, у двух даже имелся след от веревки. Когда путники поравнялись с ними, девушки показали Варе свои зубы и прошипели:

– Убиралась бы ты отсюда.

Варя почувствовала, насколько они взбалмошные и пьяные, а потому не стала на них реагировать. Но стоило Вурду обернуться и посмотреть напоследок им в глаза, как они сжались до размеров пылинки и притихли, боясь пошевелиться.

Путники выбрали себе самый дальний столик, подальше от компании мужиков, празднующих удачное завершение охоты. Как только они заняли свое место, к ним тут же подлетела пухлая дамочка, такие всегда оказываются игривыми хохотушками, и она была просто обязана попытаться затащить к себе в постель любого мужика, впервые оказавшегося в их краях. Местные пропойцы ее никогда не привлекали, так она и постарела, периодически уволакивая в свои ласковые сети чужестранцев, остановившихся в ее постоялом доме. Она считала себя женщиной опытной, хитрой и предприимчивой, а потому распорядилась так, чтобы другие девушки к их столику не подходили и даже не смотрели в их сторону.

– Чего желает наш таинственный гость?
– она обратилась только к Вурду, а Варю старалась не замечать.

– Принесите нам две чары вашего лучшего пива и чего-нибудь пожрать не слишком омерзительное.
– Вурд слегка прихватил ее за бока.
– А ты пышная особа!

Она загоготала, как индюшка, и на миг коснулась своей рукой Его плеча. В воздухе повисло нечто зловещее, все звуки затихли, и померк свет. Толстушка успокоилась и быстро одернула свою руку, вернула себе прежний вид и направилась в кухню, изредка оборачиваясь назад, чтобы убедиться в том, что ее Гость успокоился, и инцидент исчерпан.

– Она позволила себе лишнее, - коротко заметил Вурд и посмотрел на Варю.
– Повсюду стоит смрад. Это все из-за этих гниющих заживо шлюх, в основном это от них так несет. Их запах ни с чем не спутаешь: мокрые волосы, засохшая сперма на подолах юбок, преющая рыба в панталонах. Почему они выбрали жизнь и смерть в грязи, среди навоза и блох? Они же не просто так тут оказались, они еще при жизни стали такими деформированными уродами, Бог ни за что не захотел бы на них смотреть, а потому они здесь. Возятся среди фекалий, с каждой ночью сами становятся на них похожи - слякоть. Остерегайся их, ведь они могут броситься.

– Они не видели другой жизни.

– Кто? Эти мрази, человеческие отходы? Да они и не желали видеть эту другую жизнь, для этого нужно стараться, а это не в их привычках. Они оказались в той же гнилой яме, в которой умерли, а все потому, что они не тянулись к Свету, в его лучах все становится слишком ясным, виден каждый изъян и рытвина на коже.

К их столику снова надвигалась мамочка, держа на подносе две чары пива, а за ее широкими плечами мельтешили две уличные девки, благо они были хоть немного отмыты и причесаны. Хозяйка не пропускала их вперед себя, она, ловко виляя из стороны в сторону своим задом, не давала им ее обогнать. Она поднесла пиво и наклонилась перед Вурдом, широко Ему улыбнувшись, - половина ее зубов давно сгнила.

– Позвольте спросить, Сударь?
– Она облокотилась на край стола, закрывая Ему вид на остальных девушек.
– Сегодня вечером не развлечете ли вы даму игрой в карты?

– Ты знаешь, чем может быть чревата такая игра?
– Вурд прищурил глаза.

– Я - заядлый игрок и знаю правила.

– После ужина я составлю тебе и девочкам компанию.

Девки жеманно захихикали и схватились за подолы своих юбок так, чтобы обнажить перед Ним свои щиколотки. Вурд окинул их взглядом и улыбнулся, от этого Варя пришла в бешенство, но удачно скрыла от Него свои переживания, отвернувшись к камину.