Ненавижу тебя, Розали Прайс

– Я стучался, ты была в душе, – объяснился парень, а после тщательного рассматривания меня, показал свою улыбку. – А ты приходишь в форму.

– Ты что-то хотел? – спрашиваю я, сев на кровать, с заинтересованностью разглядывая его.

– Спросить тебя, не хочешь ли ты прогуляться по парку около госпиталя. Пирс сказал, что это было бы хорошо для тебя и твоего… – он замялся, и я почувствовала, как он смутился, – Твоего ребенка.

– Хочешь меня столкнуть с Нильсом или с остальными кандидатами на мое посещение? Нет, Гарри, это плохая идея, – качаю я головой, против того, что он предлагает.

– Нильс не в госпитале, как и остальные ребята. Я попросил Хольгера, чтобы он занял своего сына на время, а остальные отдыхают в гостинице в пяти кварталах отсюда.

– Хольгер? – переспрашиваю я. – Это же… но как?

– Отец Нильса подключился к нам, когда ты пропала. Он же и помог вам с Нильсом выбраться из дома Хоффманов.

– Они поладили? – удивляюсь я, ведь только припомнить то, как Нильс любит свою мать, как отзывался о ее портрете у себя в доме, как едко высказывался по поводу отца… Это было чудом, что они были вместе, и это искренне обрадовало меня.

– Поладили. Ну, так что? Я принес тебе вещи, – он поднимает с пола сумку, которая стояла в другой стороны кровати и кладет ее на постель, доставая мою зимнюю одежду. – Сегодня не так холодно, как обычно. На улице снег, правда, солнце уже почти зашло.

– Ты даешь мне обещание, что мы никого не встретим, совсем случайным образом? – усмехнулась я.

– Даю слово чести, а теперь одевайся, я подожду тебя за дверью палаты, – кивает он, наигранно разводя руки, словно я важная персона. Он несколько секунд все еще смотрит в глаза, а затем выходит, оставив меня с сумкой на кровати.

***

Через пятнадцать минут, выхожу из палаты в теплом черном пуховике, в сапогах, шапке и хорошо укутанная в вязаном шарфе. Гарри так же собран и оглядев меня, кивает, словно одобряет мою единственную выбранную им одежду.

– Пойдем?

– Да, давай, – киваю я, и Гарри любезно подставляет мне локоть, когда я не отказываясь, захватываю его под руку.

Не спеша мы спускаемся на лифте, и после оказываемся на улице, где усердно начало темнеть, а чистый и свежий воздух заставил меня прикрыть глаза. В палате слишком напряженный воздух препаратов, который проветривается, но все же, остается в помещении, часто вызывая дискомфортные ощущения.

– Совсем забыл, – замешкался Гарри, отвлекая меня от глубоких вдохов чистого воздуха, и я смотрю, когда он вытаскивает из карманов курточки перчатки, давая их мне. – Надень.

– Но, это не мои, – нахмурилась я.

– Я купил их час назад, – сказав, Гарри не дожидается моей сообразительности и аккуратно начинает сам натягивать перчатки на мои уже холодные руки.

– Спасибо, Гарри, довольно мило с твоей стороны.

– А разве я не всегда мил с тобой? – рассмеялся он, вновь предложив мне взять его под руку, на что я соглашаюсь.

– Помниться, однажды ты мне пригрозил, – усмехнувшись, я точно помню, как он прожигал меня своим взглядом и готов был меня растоптать при малейшей ошибке, совершенную в сторону Нильса Веркоохена.

– Но, кажется, это мы провинились, а не ты, – печально произнес он. – Может, спустимся наконец-то на дорогу? – кивает он в сторону лестницы. Я киваю, ступая.

– И ты теперь считаешь себя обязанным помогать мне? – интересуюсь я, ступив на ступени, поглядев на Гарри, который был весьма удивлен и обескуражен.

– Ты стала мне ближе, Роуз, особенно теперь, когда ты мне доверяешь. Я обязан и помогать, и следить и сделать все, что в моих силах для тебя, ведь ты девушка моего лучшего друга, – выговаривает он, а я, заслушавшись, не замечаю последнюю ступеньку, которая заставила меня споткнуться и неуместно вскрикнуть, да только из-за того, что я держала Гарри под руку, осталась на ногах.

– Извини, – застенчиво улыбнулась я, когда эта ситуация меня смутила. Обычно мне помогает Нильс, он всегда поддерживал меня в нелепых ситуациях, а теперь его заменяет Гарри. Слишком не привычно и… дискомфортно.

– Видишь, тебя совсем нельзя оставлять одну, – заговорил он мне в упрек, но уступчивый, продолжая меня вести по заснеженной дороге.

Повисла немая тишина, от чего я лишь смотрю под ноги, обдумывая слова миссис Вуд. Может, вся проблема действительно во мне? Сейчас, вместо Гарри тут бы был Нильс, его бы всегда крепкие и теплые руки придерживали за талию, а хрипловатый голос звучал в ушах. Нильс бы рассказывал какую-то очередную историю, или бы немо молчал, как и мы с Гарри, его другом, но, с Нильсом это комфортно, привычно. Но не с Гарри.

– Значит, ты не скажешь ему о ребенке? – его вопрос не сразу доходит до моего слуха, и только потом я поднимаю голову, посмотрев на Гарри.

– Я не хочу разыгрывать ненужную сейчас драму, – качаю я головой, и мой ответ очевиден.

– Думаешь, что спугнешь его?

– Гарри… Ты хочешь поговорить о Нильсе? – задаю я свой вопрос, не желая обдумывать ответ на его. Это дело касается только нас с Нильсом, и решать когда я ему скажу, должна я сама.

– Он очень скучает за тобой, – признается он, и я понимаю, что к этому все и вело.

– Он и должен скучать за мной. Не так ли делают люди, которые влюблены? – остановившись, я разворачиваюсь к Гарри, когда на его лицо падает свет включенного фонаря.

– Тогда почему ты так неприступна?

– Мой психолог говорит, что мне нужно повременить с отношениями, – нагло лгу я, а Гарри прищуривается, будто пытается увидеть, вру я, или нет.

– Психолог?

– Да, миссис Вуд, бабушка настояла, – пожимаю я плечами.

– И ты решила слушать эту женщину?

– Гарри! – разозлилась я за его распущенность в разговоре. – Давай я сама решу, что мне нужно, а что нет! – более строго произнесла я.

– А мне что, смотреть как мой друг спивается в баре, страдая из-за тебя? Мне надоело, что он заперт в комнате, никуда не выходит, отказывается от пищи, не подпускает к себе никого, вечно пролистывая альбом с вашими фотографиями! Он на людей кидается, и он явно не контролирует себя, – встает он на защиту своего друга, довольно грубо держа меня за руку.

– Мне жаль, понятно? Мне жаль, что он не может овладеть с собой, но я же, тоже не развлекаюсь! Я в госпитале, я на обезболивающих! И между прочим, Гарри, я эмоционально-нестабильна, так что хватит защищать его, и делать из Нильса бедного запуганного кроля! – вырвавшись из его хватки, я отворачиваюсь, пытаясь утихомирить всю горечь и обиду на молодого человека, который явно позволил себе много лишнего.