Ненужная жена. Хозяйка брошенного сада

Осекаюсь, оглушённая его словами.

— Я не отпущу тебя. Потому как метка — символ того, что ты — моя. Под кожей у меня сидишь. С кровью смешана. Въелась в кости. Не отпущу, потому что не вырвать мне тебя из сердца. Стоило ли заплатить за возможность чувствовать всё это своей душой? Однозначно да.

— Рейнир…

— Я бы сказал, это единственное, ради чего можно терять себя. Дракон бы с этим тоже согласился.

Он перехватывает мои руки, прижимает к стене. Его лицо так близко, что я чувствую его дыхание на своих губах. Пальцы нежно скользят по запястьям, контрастируя с жёсткостью слов. Его руки находят мои плечи, пальцы впиваются в его рубашку. Не знаю, кто первым подаётся вперёд, и наши губы вновь встречаются в яростном поцелуе, в котором больше борьбы, чем нежности.

Злость всё ещё бурлит внутри, но к ней примешивается жар, растекающийся по венам.

— Тогда почему отталкивал меня? — выдыхаю я. — Метка же сразу появилась.

— Потому что не могу рисковать тобой, — его голос срывается. — Без меня тебе было безопаснее.

— Дурак.

В его обычно светлых глазах плещется тьма, такая глубокая, что перехватывает дыхание. Я чувствую, как его гнев резонирует с моим, как наши силы переплетаются, усиливая друг друга. Рейнир целует меня – яростно, почти больно, но его руки касаются моего лица с такой нежностью, словно я сделана из хрусталя.

— Я не просила меня защищать.

— А я не спрашивал разрешения, — шепчет он между поцелуями, его пальцы невесомо скользят по моей шее, плечам, оставляя огненные отпечатки.

Мир летит в пекло. Теперь, когда он это сказал, я тоже чувствую. Что-то… неоднозначное. Но в целом похоже на то, что описывает Рейнир.

Как будто магия вспыхивает между нами, искрит под кожей. Я чувствую её острее, чем когда-либо – она окутывает нас обоих. Будто ничего не случалось…

Да. Очень похоже на то состояние, что было, когда брат отнимал силу, только в этот раз я не сопротивляюсь, а поэтому не чувствую боли. Я будто пьяна.

А ещё я, кажется, могу что-то изменить…

С мысли сбивают пальцы Рейнира, невесть как оказавшиеся на моём животе. Прикосновение выбивает из моей груди стон.

— Ненавижу тебя, — выдыхаю я, запрокидывая голову, подставляя шею под его поцелуи.

— Лжёшь, — его губы изгибаются в улыбке у моей кожи. Его прикосновения становятся более настойчивыми, но по-прежнему бережными. — Ты ужасная лгунья, Ви.

Я хочу огрызнуться, но его поцелуй заглушает слова. Гнев превращается в страсть, ярость – в желание. Его руки дрожат, когда он поднимает меня, прижимая к стене, но в движениях нет ни капли грубости.

Пальцы путаются в его волосах, гладят плечи. Низ живота наполняется горячей тяжестью, а тело требует продолжения и уже плохо поддаётся контролю.

— Но мне нравится даже это. В тебе все идеально, — шепчет Рейнир, мягко расстёгивая пуговицы на моей рубашке. — До безумия.

Неужели это правда происходит?

Ловлю себя на том, что сама тянусь к пряжке на его ремне, и с ловкостью, будто делаю это ежедневно, ослабляю его штаны. Рейнир перехватывает инициативу, его запах действует на меня не хуже алкоголя.

Ткани между нами всё меньше, и я понимаю, что у него такая кожа… хочется целовать каждый сантиметр. Обнять всего и сразу, чувствовать полностью. Указательным пальцем провожу от ямочки между ключицами, по груди к животу и ниже. Едва касаясь и улыбаюсь, когда чувствую, что Рейнир вздрагивает.

По коже проносится холодок, когда подол моей юбки больше не прячет ноги. Всё так быстро, но я чувствую, что ещё минута промедления и я сама повалю его на пол, а там начнётся что-то неприличное. Витающие между нами искры облило бензином. Мы горим.

Короткое опьяняющее мгновение, пока он подхватывает меня одной рукой так легко, будто я ничего не вешу, даёт возможность вглядеться в глаза бывшего дракона. Медленное качание, и я запрокидываю голову, принимая его.

Рейнир сжимает зубы, а после помогает мне крепко обхватить его талию ногами.

— Держи так, чтобы я не смог освободиться, — рычит он мне в висок.

— А ты что, куда-то собирался? — отвечаю я и голос звучит как-то зло.

Усмешка. Наши тела тесно прижаты друг к другу. Единое целое.

Любое, даже мимолётное движение одного тут же прокатывается волной мурашек по коже второго. Я никак не могу справиться с дыханием и касаюсь лба Рейнира своим и позволяя черноте с тонкой серебряной каймой захватить мой мир.

Он даёт мне время привыкнуть, а затем осторожно двигается, а я зажмуриваюсь, не сдержав тихого стона. Неосознанно сжимаю мышцы там, внизу. Тело словно не хочет выпускать его, разрывать нашу связь.

Безумие. Сегодня со мной точно что-то не так. Переживания, усталость, откровения и страхи натягивают нервы как звенящие струны. Наверно поэтому я чувствую всё настолько ярко. Искренне стараюсь не шуметь, но получается плохо.

Слышу, как его дыхание сбивается, и осознание, что ему хорошо со мной так же, как и мне с ним, снова выбивает стон. Сейчас не существует ничего, кроме нас. Единственных во всём мире.

Низ живота стягивается в сладкий узел. Я хочу его так сильно, что это даже становилось болезненно. И когда я уже готова умолять, сама не зная о чём, его движения становятся размашистыми, резкими и сводящими с ума.

Мы падаем. А может летим.

Я не знаю, есть ли разница.

Пытаюсь сдержаться, но уже следующее движение вынуждает меня громко застонать, а Рейнир обжигает плечо горячим рыком. Меня будто выбило из тела.

Каждая клеточка приятно подрагивала, мышцы расслаблялись. Я не могу думать, мало что понимаю, но мне это было нужно. Мы оба учимся дышать заново, а когда я чувствую, что могу думать, открываю глаза, собираясь ляпнуть какую-нибудь глупость, о которой наверняка пожалею:

— Рей…

— Что?

— Я люблю тебя.

Он вздрагивает и как-то резко ставит меня на пол. Нужно отдать должное, догадывается придержать меня, потому как я сейчас себя почти не контролирую.

— А я…

Договорить не успевает. По его телу снова проходит дрожь, а в следующую секунду серебристые глаза вспыхивают изнутри инфернальным светом. Я не успеваю рассмотреть, потому что Рейнир зажмуривается и сжимает виски пальцами правой руки.

Глава 54. Рейнир Ортвин

Я чувствую это сразу после того, как Вивиан засыпает в моих объятиях. Она уже успела осыпать меня странными вопросами про глаза, наводя на определённые мысли, а я не стал ей отвечать. Беспокоился лишь о том, как далеко мы зашли, забыв, что здесь опасно. В этом безумии оба больше не думали о врагах за пределами, и теперь мне немного стыдно за то, что я поддался эмоциям.