Необратимость

Я чертовски голоден.

Прежде чем она осознает, что я покинул кресло, она сбита с ног.

Приземлившись на матрас с мягким подпрыгиванием, она манит меня пальцем, пока я одним движением стягиваю с себя джинсы и боксеры.

– Иди сюда.
– От ее хриплого голоса кровь приливает к моему паху, и она откидывает голову назад, обнажая горло.

Опираясь на локти и широко раздвинув бедра, она открывает мне вид, которого я не удостоился вчера во время нашего бешеного траха на диване.

Чертовски сексуально.

Но…

– О, нет.

– Я нарочито медленно двигаюсь вокруг кровати. Схватив ремень, я веду им по ней - от ее бедер, по упругому животу и между грудей.
– Боюсь, это не так работает.

Неужели она думала, что если я позволил ей подразнить меня стриптизом, то это значит, что теперь она контролирует ситуацию? Это было все для меня.

– Правда, Пчелка. Ты научишься.
– Я сильно сжимаю сосок между пальцами.

У нее перехватывает дыхание. По коже бегут мурашки. И в этот момент власть переходит обратно.

Все ее тело вздрагивает, когда я шепчу:

– Руки за голову.

Если бы я был лучше подготовлен, у меня был бы запас наручников, стяжек, паддлов, игрушек, которые держали бы ее в напряжении, пока она не взмолилась бы об освобождении. Но пока я снова обматываю ремень вокруг ее запястий и прикрепляю его к нижней части изголовья.

Она дергает за ремень, а затем возвращает свое внимание ко мне, еще шире раздвигая ноги.

Черт, да. Пришло время утолить голод.

Я начинаю с ее шеи, наслаждаясь нежной кожей над точкой пульса, затем провожу языком по изгибу ключицы и спускаюсь к этой соблазнительной груди.

И, черт возьми, как она произносит мое имя, когда я кусаю, облизываю и посасываю ее соски, пока они не превращаются в твердые розовые камешки.

Наконец, я спускаюсь ниже, где, не торопясь вдыхаю ее запах и поглаживаю внутреннюю поверхность ее бедер своей щетиной. Нет ничего лучше аромата женского возбуждения, а этот - афродизиак, созданный специально для меня.

– Да.
– Она извивается подо мной, приподнимая бедра в поисках моего рта.
– Пожалуйста.

– М-м-м, нет. Не думаю, что ты уже готова.
– Я отстраняюсь.

Она готова, но я не могу удержаться, чтобы не подразнить ее, когда она связана и беспомощна, как сейчас. Если она готова дать мне такой контроль, то будь я проклят, если не сделаю так, чтобы каждая секунда стоила того.

Ее крик - это чистое разочарование. Это посылает толчок в мой пах.

– Айзек, черт возьми.

– Ш-ш-ш.
– У меня вырывается мрачный смешок; я точно отшлепаю ее за это.

Пока Эверли извивается, я стягиваю свою футболку и скручиваю ее. Она вполне сгодится для моих целей.

Вернувшись к кровати, я сажусь на нее верхом и провожу указательным пальцем по губам, пока она не приоткрывает их. Затем я зажимаю скрученную футболку между ее зубами, приказывая ей держать ее там. Я не пытаюсь закрепить ее - все, что нам нужно, это чтобы ей было что прикусить.

– Мы же не хотим, чтобы кто-то волновался, когда я заставлю тебя кричать.

Ее взгляд становится горячим. Тлеющим.

Широко раздвинув ее бедра, я наконец позволяю себе погрузиться в нее. Проводя языком по мягким, влажным губам, я ласкаю шелковистую кожу, наслаждаясь первым вкусом. Она издает долгий и низкий стон и закидывает ноги мне на плечи. Ее пятки упираются мне в спину, когда она выгибает бедра в поисках большего трения.

Я отступаю каждый раз, когда довожу ее до грани, посмеиваясь над ее приглушенными протестами. Отказывать ей в оргазме - это своеобразная пытка, и я чертовски кайфую от этого.

Но сейчас мне нужно больше. Такова особенность людей с зависимостью: мы всегда найдем, на что подсесть, и она - мой последний наркотик.

Черт, она такая сладкая на вкус.

Мой язык описывает круги, вверх и вниз, в то время как она извивается, всхлипывает и стонет, ее ноги неудержимо дрожат. И когда она выгибается на кровати, напрягая мышцы и содрогаясь всем телом, я удерживаю руками ее бедра, прижимаю к кровати и пожираю ее.

Она кричит в футболку до хрипоты.

О да, я зависим, все верно.

Позже она лежит, обмякшая и задыхающаяся, а я убираю футболку с ее губ. Затем я поднимаюсь по ее телу и целую ее, долго и глубоко, заставляя почувствовать ее вкус на моем языке.

Я буду чувствовать ее запах на себе несколько дней, и планирую наслаждаться каждой чертовой секундой этого.

Я отстраняюсь раньше, чем хотелось бы. У нас впереди целая ночь, но мне до смерти хочется сделать еще кое-что. Лицо Эверли раскраснелось, волосы влажные, но взгляд голодный, как никогда.

– Мне нужно больше, - шепчет она.

Прочитай мои мысли.

– Не волнуйся. Я позабочусь о тебе.
– Потянувшись к ее запястьям, я проверяю ремень, чтобы убедиться, что он не слишком туго затянут.
– Руки в порядке?

Она кивает. Скоро я освобожу ее, а пока…

– Хорошо.
– Прежде чем она успевает моргнуть, я сгибаю ее пополам, подтягивая колени к плечам в такое положение, чтобы я мог насладиться ее изумленным выражением лица, когда моя рука бьет ее по заднице.

Широко раскрытые глаза и резкий вздох - вот моя награда, а также большой розовый отпечаток ладони, который остается на ее коже.

Когда после этого шлепка я наношу еще пять ударов, быстрых и сильных, она вскрикивает, тщетно извиваясь всем телом. Если будет следующий раз, я попрошу ее подобрать стоп-слово, но то, как высоко она держит ноги и виляет задницей после того, как я отпускаю ее, говорит о том, что она в порядке.

Я шлепаю ее последний раз для пущей убедительности, и она стонет.

Черт возьми.

Я уже думаю на десять шагов вперед, перебирая в голове все, что я буду делать, когда буду трахать ее в третий, пятый, двадцатый раз.

Интересно, смогу ли я когда-нибудь насытиться такой женщиной, как она?

Вряд ли.

– Ты собираешься меня трахнуть или как?
– Знойное поддразнивание в ее голосе прерывает мои размышления.

– О, ты сама напрашиваешься.

– Так и есть.

Что ж, тогда, надеюсь, она готова.

Расстегнув пряжку ремня, я освобождаю ее запястья. Немного бондажа - это весело, но сейчас мне нужно почувствовать ее прикосновения.