Непокорная на княжеском отборе

Молча наблюдаю за ним, уже с изрядной долей любопытства. Интересно, как это поможет мне выведать секреты Игоря? Он что появится в этом круге и сам во всём признается? Сомневаюсь.

Наверное, ничего не получится. Глупости все эти гадания. Собираюсь перевести взгляд в сторону леса, но неожиданно происходит что-то странное. Из круга поднимается столп тусклого света. Он устремляется ввысь, растворяясь среди черноты неба. Кажется, будто бы кто-то положил на снег огромный, неяркий фонарь и теперь он светит, разгоняет тьму.

Бранибор заканчивает свои манипуляции. Он подходит ко мне и вновь знаками показывает, чтобы молчала и смотрела в загадочное свечение.

Да я и сама не могу глаз от него отвести. Тем более что там появляются какие-то фигуры. Они двигаются, мерцают, с каждой минутой становясь всё более отчётливыми. Едва не вскрикиваю, увидев Игоря. Вовремя прикусываю губу, чтобы не проронить ни звука.

Это действительно, мой бывший муж. Он в какой-то комнате, что-то делает и ухмыляется недоброй улыбкой. Приглядевшись, понимаю, что Игорь находится в библиотеке нашего дома. Вот шкаф, там стол, а на столе стоит любимая статуэтка папы в форме дракона. Кажется, она куда-то пропала, после его смерти. Помню, ещё удивилась, кому она могла понадобиться?

Игорь подходит к столу, надевает на руки латексные перчатки, а на лицо респиратор. Достаёт маленький пузырёк и ватный диск, а затем капает какой-то жидкостью на бронзовую статуэтку и начинает тщательно растирать по всей поверхности.

Внезапно картинка меняется. Вновь муж, но уже не в библиотеке. Он в дальней комнате, которой никто не пользуется. В стене встроенный сейф, хотя раньше его там не было. Игорь набирает цифры: один, шесть, один, два. Железная дверца отворяется. Я не вижу, что в сейфе, но знаю — там статуэтка, пузырёк, а ещё — какие-то документы, очень важные.

Понимание приходит моментально. Бывший муж отравил отца, с помощью вот этой самой статуэтки. А затем спрятал её в сейф. Я догадывалась, что дело нечисто.

Отец умер внезапно. Он ничем не болел, и вдруг ни с того ни с сего, случился приступ. Я знала, что вскрытие не делали. Хотя это обязательная процедура в подобных случаях. Уверена, Игорь отдал немаленькую сумму, чтобы замять дело.

Сердце подскакивает и пытается выпрыгнуть, даже дышать трудно становится. Теперь я точно знаю, что бывший муж виноват в смерти папы. Но как мне доказать это? Кто мне в этом поможет?

Неожиданно убийца исчезает. Вместо него вижу пожилого мужчину в дорогом костюме. Узнаю его. Это — брат моего отца Алексей. Папа и он не слишком ладили, поэтому мы почти не общались. Дядя даже на похороны не явился, не знаю почему. Я была обижена на него за это, но сейчас понимаю, кто сможет мне помочь вывести Игоря на чистую воду.

Меня даже жаром окатывает. Почему же я сразу про него не подумала? У Алексея тоже есть деньги и связи, он вполне способен побороться с Игорем, если захочет, разумеется. Но это уже другой вопрос.

Свет в середине круга гаснет так же быстро, как и загорелся до этого. Силуэты исчезают, как будто их и не было, а округа погружается в вязкую ночную тьму. Вдруг налетает порыв ветра. Он подхватывает снег и засыпает начерченный круг, стирая символы, разметая сушёную полынь.

Бранибор, всё так же молча, берёт меня под руку и, прижав к большому телу, тащит прочь от места ритуала.

Я безропотно повинуюсь. Иду за ним, прокручивая в голове увиденное. Гадание произвело на меня неизгладимое впечатление. Это ведь настоящее колдовство, которого в нашем мире не встретишь.

Внезапно откуда-то сзади слышится громкий вой. Протяжный, жалобный, полный тоскливой безысходности. Так воет собака, потерявшая хозяина. А может быть голодный волк?

Сердце мгновенно в пятки проваливается, ледяной язык страха лижет затылок, отчего волосы шевелятся и встают дыбом. Хочу обернуться, но Бранибор не даёт. Он хватает меня в охапку, держит и вновь прикладывает палец к губам.

Вспоминаю его слова о том, что нельзя оглядываться во время обратного пути. Киваю и ускоряю шаг.

А вой становится громче. Теперь уже слышится не один, а несколько протяжных волчьих голосов. И они всё ближе и ближе, уже прямо за спиной. Кажется, ещё мгновение и голодные хищники накинутся сзади, вонзят острые клыки в живую плоть, разорвут нас с князем на части.

Кусаю губы, трясусь всем телом, с трудом держусь, чтобы не пуститься бегом. Но понимаю, что бежать не получится. Бранибор стискивает меня стальными ручищами, почти несёт, не даёт делать лишних движений. Бросаю взгляд на его лицо и вижу спокойствие и холодную решительность.

Они нас не тронут. Главное — не оглядываться. Твержу себе это мысленно как заведённая. Всё будет хорошо. Если бы нам угрожала опасность, князь не выглядел бы таким невозмутимым. Он знает, что делает, мне нужно лишь довериться ему.

Почти получается. Но в этот момент со стороны леса доносится нечеловеческий, душераздирающий крик, сверху раздаётся вороний грай, а сзади слышится топот множества ног.

Зажмуриваюсь, зажимаю себе рукой рот, чтобы не завизжать, и упорно иду вперёд. Хотя уверена, что до терема нам не добраться, и уже через минуту мы станем жертвами разбушевавшейся лесной нечисти.

Глава 23

Ноги отказываются держать меня. Если бы не князь, я, наверное, свалилась бы прямо на дороге и лежала так, пока не сожрали волки или другие чудовища, что, судя по всему, идёт по нашему следу.

Но Бранибор умирать явно не планирует и меня отдавать на растерзание тоже не собирается. Тащит вперёд, не позволяя при этом оглядываться.

Да у меня и не получилось бы оглянуться, говоря откровенно. Я и вперёд смотреть не могу, от ужаса всё в глазах потемнело, кровь бешеными толчками бьётся в висках, заглушая внешние звуки. Ещё чуть-чуть и рухну без сознания.

Передвигаюсь скорее автоматически, как кукла, которую дёргают за верёвочки.

И вдруг всё смолкает. Резко, как будто выключили, прекращается вой, не доносится ни хлопанья крыльев, ни карканья. Топота ног или, может, лап, тоже больше не слышно. Тишина, звенящая и колючая, как морозный воздух, обрушивается на нас, обескураживая своей неожиданностью.

Распахиваю глаза и вижу, что мы вошли в селение. Как? Ещё секунду назад домов даже видно не было, лишь бескрайние заснеженные просторы. А теперь по обе стороны высятся ладные деревянные избы, со светящимися в темноте оконцами, с дымком, тянущимся из труб.