Непокорная на княжеском отборе

— Пришли, душенька. Теперь бояться нечего, — прочистив горло, говорит Бранибор и выпускает меня из сильных рук, позволяя идти дальше самостоятельно.

— Что… Что… это было? Они всё ещё гонятся за нами? — бормочу срывающимся голосом.

— Нет. Не тревожься. Если бы в поле оглянулась, тогда быть беде — накинулась бы нечисть и утащила, а то и на месте растерзала на части. А теперь она уж исчезала, убралась восвояси. Утром даже следов не увидишь. Да их и сейчас, поди, нет. Только проверять не советую.

— Я и не собираюсь… Идём поскорее.

Всю дорогу до княжеского терема меня бьёт озноб. Сжимаю челюсть, потому что стоит расслабиться, как зубы принимаются выбивать бешеную чечётку. А мне не хочется, что Бранибор видел, как сильно я испугалась.

Даже войдя в княжескую светлицу, не могу успокоиться. Пальцы дрожат, отчего никак не получается развязать узел платка и снять верхнюю одежду.

Бранибор же, наоборот, живо скинул меховой плащ, стянул сапоги и поставил к печке, чтобы согрелись. Бросив в мою сторону беглый взгляд, замечает моё состояние. Подходит и помогает раздеться.

— Напугалась, любушка моя? Ну полно, полно… Со мной тебе бояться нечего. Да и терем наш под обережными чарами. Сюда никакой нечисти не добраться, — говорит, успокаивающе сжимая мои озябшие ладони в своих огромных ручищах.

Киваю, но всё равно продолжаю трястись. Бросаю взгляд на красивое мужественное лицо, и в животе огонь начинает разгораться. Хочется забраться к нему на колени, прижаться всем телом, вцепиться как можно крепче и не отпускать, никогда не отпускать.

Что на меня так подействовало? Наш поцелуй? Или может быть страх, что я натерпелась после ритуала? Не знаю, да и знать не желаю!

Бранибор такой большой и при этом ласковый, такой тёплый, восхитительно пахнущий, будоражащий и желанный. Хочу его полностью, прямо сейчас.

Появляется непреодолимое желание сказать об этом князю. Попросить его о том самом, чего боюсь и одновременно жажду всей своей душой.

Страшно, конечно. Стыдно и волнительно. Никогда не делала мужчине подобных предложений. Но я ведь теперь другая, верно же? Значит, смогу.

Поднимаю глаза на Бранибора. Заглядываю ему в лицо снизу вверх и нервно сгладываю. Медлю, вдыхаю носом воздух, ощущаю, как сердце пускается вскачь. И всё же решаюсь.

— К тебе хочу… Чтобы обнял, чтобы целовал… — выдаю, бурно краснея.

Бранибор устремляет мне в лицо пристальный взгляд. Смотрит мучительно долго, как будто не верит в услышанное, ищет подвох.

— Я и сам того хочу, душа моя, голубушка, серденько моё… Вот только отдаёшь ли ты отчёт, что прерваться я уж не сумею? Всю себя отдать готова? Прямо сейчас?

Голос князя низкий, хриплый, срывающийся. Обволакивает меня подобно густой патоке, вызывая мурашки по телу.

Делаю глубокий вдох и киваю.

— Готова. Расплети мне косу, Бранибор…

Он ничего не отвечает. Лишь задерживает дыхание на мгновение, а потом, с шумом выдохнув, подхватывает меня на руки.

Несёт на постель, опускает на меховое покрывало и как есть, в одежде наваливается сверху. Начинает покрывать моё лицо и шею торопливыми поцелуями, обжигающими и колкими, от которых искры бегут по телу. Ручищи жадно сминают грудь, скользят по животу, обхватывают бёдра, притягивая меня ближе к мускулистому телу.

Лежу, молчу, позволяю, охваченная мгновенно вспыхнувшим огнём острого желания. Но при этом не могу не испытывать невольный страх.

Бранибор большой. Огромный. И нет сомнений, что большой он везде. Смогу ли я выдержать его, понравится ли мне? А может, ждёт лишь боль?

Сердце колотится с перебоями. Дыхание из груди вырывается с хрипами. Впиваюсь пальцами в мех покрывала и вытягиваюсь под тяжёлым мужчиной натянутой струной.

Он чувствует, понимает. Ослабляет хватку.

— Я буду ласков, нежная моя, сладкая… Я не доставлю боли, скорее сам умру на месте. Верь мне, любушка, верь…

И я верю. Безоговорочно принимаю как данность, что этот большой парень мне не навредит. Да и есть ли у меня повод в нём сомневаться? Он такой… настоящий! Настоящий мужчина, с которым ничего не страшно, с которым как за каменной стеной.

Обнимаю его за шею, тяну к себе, желая поцеловать, почувствовать вкус его губ, ощутить ласки настойчивого языка. Он понимает меня с полувзгляда и с хриплым стоном впивается в рот. Целует так сладко, что голова идёт кругом.

Отвечаю, ласкаю, как могу, как получается. Облизываю его губы, поглаживаю плечи, зарываюсь в густые волосы пальцами, как давно уже мечтала сделать. Стону, утопая в блаженстве. А князь ловит ртом мои стоны и вторит мне утробным рычанием.

Глава 24

Горю и плавлюсь, как воск от настойчивых ласк, которых вскоре становится недостаточно. Хочется большего, гораздо больше, так чтобы всем телом чувствовать его…

Бранибор понимает, а может быть, сам ощущает то же самое.

— Скинем одежду? Готова ли? Не передумала? — спрашивает, отрывисто дыша.

— Нет… — выдыхаю и сама тянусь к его рубахе, желая поскорее раздеть.

Князь помогает. Развязывает пояс и стаскивает рубашку через голову, выставляя на моё обозрение мощный, мускулистый торс. Пока он борется с завязками штанов, любуюсь рельефным телом, наблюдаю, как твёрдые мышцы бугрятся под кожей.

Безупречный. По-другому не скажешь.

Бранибор завораживает той грубоватой, мужской красотой, в которой нет фальши. Он выглядит и даже пахнет, как заложено самой природой, и это настолько необычно, что сводит с ума, пробуждает древние инстинкты, вытаскивая на поверхность самые потаённые желания.

Проходит минута, и князь сбрасывает с себя оставшуюся одежду.

Хватаю ртом воздух и расширившимися глазами смотрю на торчащее вверх и слегка покачивающееся мужское достоинство. Сглатываю, нервно облизываю губы, вновь начинаю дрожать.

Его член просто огромный. Без преувеличения. Большой, твёрдый даже на вид, с массивной головкой. Готовый к вторжению в моё тело. Вот только ли готово оно принять дубину подобного размера? У бывшего мужа этот орган — значительно меньше.

Сомнения вновь затапливают с головой. Хочу его, сильно, отчаянно, до безумия. И при этом боюсь! Хорошо ещё, что ему не нужно лишать меня девственности, иначе я, наверное, умерла бы от болевого шока.

Начинает трясти. Ничего не могу с собой поделать! Сейчас, когда я вижу мужской орган князя так близко, кажется, что он просто разорвёт меня там. Вот только отступать некуда.