Непознанный мир (цикл повестей)

Лорду показалось, что драконьи губы Фаэтона тронула улыбка. Вероятно, он был польщён. Однако Хранитель Склона Мира никогда не был гордецом, но его истинный характер познали только те, кто был с ним одной крови. И то не при жизни. Но ответом лорда дракон был вполне удовлетворён. Он слегка расправил крылья, прогоняя прочь тьму ночи, отчего пространство света ещё больше расширилось, и сказал, глядя на призванных:

– Что ж, это очень достойный ответ и не менее достойный выбор моего товарища. – Джойс и Гарей поняли, что он имел в виду Великого Фреммора. – Мы с ним – посредники между вашим миром и этим, и останемся таковыми, пока будут существовать драконы и люди. Вы проделали огромный путь с момента появления в Гулсене, и теперь он почти завершён. Но вам ещё многое предстоит здесь узнать. Подойдите ближе, не бойтесь: энергия королевства, даже испорченная извне, не может повлиять на вас отрицательно, ведь вы не являетесь гулсенцами.

Повинуясь воле Фаэтона, Джойс и Гарей подошли к сияющей полусфере почти вплотную, почувствовав тепло, исходящее от её поверхности. И тут молодой лорд спросил:

– Великий Фаэтон, а как же… те монеты, тот клад, что мы обнаружили по пути сюда? Мой дворецкий… Ведь на него повлияла…

– Это было испытание, – произнёс Фаэтон, зажмурив глаза и издав при этом несколько коротких утробных звуков, и призванные поняли, что он смеётся.

– Испытание? – переспросил Джойс, удивляясь всё больше.

– Да, испытание, – подтвердил дракон. – И не единственное. И все их вы прошли достойно. Первым из них стало ваше разлучение в водах Великого озера, поскольку Великий Фреммор, чьим пристанищем оно когда-то являлось, вдруг засомневался в вашей верности друг к другу и с моего разрешения сделал это. Да, над озером не все драконы пролетают беспрепятственно, но я забираю в свой мир только тех, кто творит в своей жизни слишком много зла. Остальные же приобретают молодость на столько лет, насколько полна была их жизнь добрых дел.

– Значит, тот дракон, которого я захватил у стражника, тоже был злым? – спросил Джойс. – Поэтому вы и забрали его?

– Да, – ответил Фаэтон. – Он не сумел самостоятельно избавиться от тех дурных принципов, что внушил ему его хозяин, хоть и не был заражён, как вы это называете, «чёрной чумой». Но я забрал его, чтобы он не страдал, и уже в моём мире, загробном мире драконов, стал другим, получив шанс когда-нибудь вернуться обратно в новом существе. Именно поэтому дикие драконы, живущие в Гулсене, почти никогда не нападают на людей. Потому что если у кого-то из них появится такая мысль, его неизбежно повлечёт к Великому озеру и он погибнет. А у грифонов, как ты знаешь, нет своего покровителя и загробного мира, который мог бы контролировать их деяния, поэтому они однажды и напали на Гулсен. Они боятся и ненавидят драконов, зная, что у них есть я, помогающий им переродиться. И знают, что драконы защищают людей, поэтому союзников среди диких драконов у них нет, а значит, более никогда они не посмеют вновь напасть на королевство. Тогда, много веков назад, их к этому подтолкнул человек, ведь сами они не в состоянии организовать армию. Теперь вы знаете, что монеты – это второе ваше испытание, и вы его также успешно прошли. На очереди – третье. И сейчас вам предстоит сделать выбор. От этого будет зависеть, состоится ли принесение клятвы Истинной преданности, или же нет.

Лорд и слуга вздрогнули от какого-то неясного чувства. Третье испытание… Каким же оно будет? Снова разлука, ссора, боль?

Вдруг прямо перед собою, на вершине полусферы, они увидели Фреммора. Гарей пал на колени и склонил голову. Джойс на всякий случай преклонил одно колено.

Крылатый старик, освещённый золотым сиянием, строго смотрел на коленопреклоненных, а Фаэтон благосклонно ему улыбался. Но призванные не видели всего этого, не смея поднять глаза. И услышали голос – негромкий, старческий голос, который, тем не менее, был вовсе не страшным. Он успокаивал, восхищал, и был очень приятным на слух. Великий Фреммор произнёс:

– Призванные! Здесь, в центре величайшей из сил, источнике зарождения Гулсена, лишь вы можете повелевать ею! Она подчинится вам и сделает всё, что вы пожелаете. До сих пор никому из людей не доводилось ею управлять, но вам она покорна, ибо миры рушатся, и никто, даже мы, не знаем, поможет ли вам клятва Истинной преданности, или же нет. Поэтому вам дан ещё один шанс: вы можете загадать одно желание, и сила Эллсдейна его исполнит. Но выбирайте тщательно – другой попытки уже не будет. Это и есть ваше третье испытание. Испытание чистоты и благородства души.

Ни Джойс, ни Гарей до сего момента не могли представить, что им предстоит «пообщаться» с кем-то более божественным, чем Фреммор и Фаэтон, и кем-то более древним и великим. Им стало страшно. И, что их ещё более пугало, страх не давал им сосредоточиться на своём желании. Но постепенно их волнение улеглось, ведь никто их не торопил. Оба неподвижно глядели на белоснежную полусферу, восхищаясь скрытой в ней колоссальной силой, которая могла по одному их слову поменять мир так, что он станет абсолютно другим. Такая колоссальная власть, такая мощь просто поражала, и осознать эту мощь было тем паче сложно, как если попытаться осознать бесконечность Вселенной. И в какой-то момент Джойс настолько ушёл в себя, что перестал видеть и полусферу, и Гарея, и Фреммора с Фаэтоном, вспомнив все беды и потери, пережитые им в Гулсене. Подумать только, сколько горя и несчастий принёс королевству этот проклятый Джеральд! И как было бы хорошо, если бы он сгинул отсюда навсегда…

Джойс открыл глаза. И по взгляду Гарея понял, что и он подумал о том же.

Они встали и на мгновенье замешкались, поворачивая головы то в сторону Фаэтона, то в сторону Фреммора, не зная, к кому из них обратиться. Тут золотой дракон кивнул и произнёс:

– Вы хорошо подумали?

И Джойс с Гареем поняли, что Фаэтон прочёл их мысли. Призванные смутились. Им показалось, что это совсем не то, что они хотели на самом деле. Они были неискренни с местом силы. Они поддались своим эмоциям и забыли, что лёгких побед не бывает. Но что за желание главнее и правильней, чем желание убийства врага, ни Джойс, ни Гарей не могли сообразить.

– Думайте сердцем, – подсказал Фаэтон. – Ваше желание вы уже знаете, вам стоит лишь вспомнить его.

Джойс и Гарей посмотрели друг на друга. Да, победу они и в самом деле смогут добыть своими силами, иначе для чего Лич Беркли строил своего механического дракона? Для чего монарх Гулсена сражался с Джеральдом? Для чего они проделали полный опасностей путь до Эллсдейна? Чтобы своим подлым желанием убить Джеральда со спины и этим враз прекратить противостояние господ и слуг? Но ведь причина кроется не в самом Джеральде, а значит, с его смертью ничего не изменится. А изменится только тогда, когда они…

– Гарей! – воскликнул Джойс. – Вот оно! Мы должны загадать желание вернуться домой!

– Вернуться домой? – переспросил Гарей растерянно. – А как же посёлок? Мы же обещали им помочь. Там, наверное, уже идёт бой, а мы тут ломаем себе головы с этим желанием… Нет, ваша светлость, мы не можем их бросить даже ради такой цели. Неизвестно ведь, сколько времени прошло у нас, пока мы тут. Возможно, целые десятилетия. Вдруг Оутсен уехал из страны, или попросту умер? Тогда мы вообще его не найдём, а значит, не выполним нашу миссию. Джеральд, возможно, знает, где искать Оутсена, так что нам в любом случае придётся сразиться с ним, но не убить, а взять в плен, чтобы обо всём разузнать. Нам нужно быть честными с самими собой, ваша светлость, иначе мы так и не найдём то, правильное желание. Великий Фаэтон прав: нам необходимо прислушаться к нашим сердцам. – Он умолк, закрыв глаза, словно пытаясь действительно прислушаться. Последовав примеру своего дворецкого, Джойс зажмурился и словно в кинофильме прокрутил все эпизоды последней недели. Он не сомневался, что Гарей делает сейчас то же самое. Они оба словно заново переживали все свои приключения в Гулсене. И в какой-то момент молодой лорд открыл глаза и, тронув за плечо Гарея, прошептал:

– Клавдий.

Джойс знал, что Гарей относился к Скорбящему Калеке не слишком дружелюбно, и опасался, что былая обида в виде ревности вновь вспыхнет в его дворецком, но тот, слегка улыбнувшись, коротко кивнул. По-видимому, это и было самым правильным их желанием. Их общим желанием.

– Великий Фаэтон, – произнёс лорд, повернувшись к дракону. – Мы приняли решение. Мы бы хотели вернуть здоровье одному из тех, с кем познакомились здесь. Скорбящему Калеке по имени Клавдий Майренс. Он потерял своего господина много лет назад и с тех пор мучается от страшных приступов. Я думаю, это будет благородно с нашей стороны, ведь мы с Гареем очень привязались к нему, а мне он, как… – Джойс вдруг замолчал, бросив взгляд на Гарея, но Фаэтон произнёс: