Непознанный мир (цикл повестей)

– Он ещё жив, – объявил дворецкий. – Но, как мне кажется, ненадолго – слишком долго этот олух не хотел раскрывать нам ваше местонахождение, так что пришлось его немножко поистязать. Но так просто я вам его не отдам, – взглянул он уже на монарха. – Говори, где ваши английские прихвостни вместе с моим мечом, иначе, – он подлетел к пленнику, и, взяв копьё наперевес, ткнул остриём в шею безвольно повиснувшей головы Дерека. – Он умрёт.

– Это не твой меч, – спокойно произнёс монарх, услышав за спиной ропот односельчан. – И не мой. И не призванных. Меч Гулла принадлежит первым правителям и всему королевству, и ни я, и никто другой не имеет права владеть им! Я знаю, для чего тебе нужен этот меч: ты объединишь его с копьём и этим ускоришь гибель королевства! Но подумай, Джеральд: ведь в этом случае ты и сам погибнешь вместе с Гулсеном! Неужели тебе не дорога твоя собственная жизнь?

– Ха! – произнёс Джеральд. – Глупец! Я исчезну отсюда в тот миг, когда объединю артефакты! И знаешь, куда? В Англию! – Таких слов от своего бывшего соправителя Лайонелл не ожидал и уставился на дворецкого непонимающим взглядом. – Потому мне и нужны эти призванные! Объединённые артефакты обладают колоссальной силой, что стало ясно после предыдущего визита к нам англичан. Тебе ведь твой отец наверняка рассказывал историю о том, как его отец сражался вместе с англичанами против звероидов? Тогда меч и копьё были едины, а представь, что будет, если они объединятся снова! Когда в моих руках окажутся призванные, я использую их энергетическую связь с Англией, что ещё в них осталась, для своего перемещения! Я перемещусь через их знак Гулла прямиком в Англию, а они останутся здесь и не смогут вернуться! И погибнут вместе со всеми! Оутсен мне сам так сказал! Так что если ты сейчас же не скажешь мне, где они, я, как уже говорил, убью его! – И Джеральд ещё сильней вдавил копьё в шею Дерека. Кончик его жала тут же окрасился одной-единственной каплей крови несчастного. Но даже с такого расстояния монарх Гулсена заметил это.

– Ты посмел осквернить священное оружие кровью невинного человека! – вскричал он. – И жестоко за это поплатишься! Я не скажу тебе, где призванные, и никто не скажет, ибо от них зависит судьба королевства. А ты стал пешкой в чужих руках, Джеральд, и даже не заметил этого! Твою жажду власти, все твои слабости использовали в своих целях земные люди, ни в грош не ставя твою личность, и попросту уничтожат, когда ты выполнишь все их приказы. Я бы никогда с тобой так не поступил. Но, как я уже сказал, я тебя не виню. У нас с тобой был уговор – сразиться один на один. Я предлагаю поставить на наш поединок и жизнь Дерека, и местонахождение призванных. Если я проиграю, мы все сдадимся тебе, я расскажу тебе о том, где сейчас призванные, и ты сможешь после этого убить и меня, и Дерека. – Он с трудом произносил эти страшные слова, понимая, сколь много ставит на карту, фактически предавая весь посёлок. Но другого выбора не было: Дерека нужно было спасать. – А если проиграешь ты, Дерек остаётся в живых, ты отдаёшь нам копьё Сенджамина и убираешься обратно в Гулсенскасл! Ну что, с такими условиями ты согласен?

Глаза Джеральда сверкнули торжеством.

– Ты подписал себе смертный приговор своими же собственными словами! – захохотал он. – Впрочем, чего ещё ждать от неудачника и труса?! Я принимаю твоё предложение! Готовься к сражению в стороне от посёлка, чтобы тебе никто не смог помочь, если упадёшь с дракона!

Монарх стиснул зубы, в который раз поражаясь коварству и хитрости своего дворецкого, но в ответ ничего не сказал. Джеральд развернул Слэя и унёсся во тьму. К Лайонеллу тут же подошли все поселенцы и принялись его подбадривать. Лич Беркли тоже что-то крикнул с высоты своего дракона, но монарх не расслышал. Его мысли были заняты другим. Как бы жутко это ни звучало, но он чувствовал, что проиграет. Он подведёт их всех. Лайонелл О`Крайтон, конечно же, знал, что если он погибнет в этом поединке, то Джеральду, несомненно, дадут отпор без промедления, но тогда это будет уже совершенно бессмысленно: их уничтожат за считанные мгновения. Поэтому монарх счёл разумным прямо сейчас попросить у своих подданных прощения за то, что только что поставил их всех под удар. Он слез с дракона и с плачем рухнул на колени к ногам гулсенцев. Не понимая, что происходит, весь посёлок бросился его поднимать, но Лайонелл не вставал. Он рассказал им, почему валяется сейчас в ногах у своего народа. Но поселенцы ничего не хотели об этом слышать. Они всё же подняли монарха на ноги и усадили обратно на Стримстила. И тут все они увидели, как в долине впереди них происходит ужасное зрелище: сотни чёрных как смоль драконов приземлялись с небес и ровным строем вставали в ряды, мордами к ним. Закованные в такие же чёрные доспехи всадники с мечами и копьями в полном молчании неторопливо передвигались верхом по долине, вставая каждый в строго определённое место в колонне. Чёткая организованность этих воинов поражала монарха, и он подумал, что, не будь все эти рыцари под воздействием своих драконов, заражённых «чёрной чумой», они бы ни секунды не остались на стороне Джеральда, а перешли бы на их сторону. Но, к сожалению, пока никто не знал, как избавить их от этого воздействия, а это означало, что солдаты будут сражаться за Джеральда до последнего издыхания. В этом смысле они были идеальным и непобедимым войском.

Вскоре долина была уже черным-черна. И хотя ночью их было почти не видно, от этого они казались ещё более грозными. И вся эта несущая смерть орда должна была вскоре обрушиться на их крохотный посёлок, если монарх проиграет бой.

– Что же ты делаешь, Джеральд… – негромко вымолвил он, глядя на это ужасное зрелище.

Лайонелл О`Крайтон ждал сигнала Джеральда. Да, с виду было позорно, подобно гончей, прибежать на этот зов, но на самом деле сейчас для всех них было неважно, кто кем будет командовать. Все они думали об исходе предстоящего поединка.

И вот сигнал был дан. В рог затрубил сам Джеральд.

– Я вернусь назад с победой, – сказал монарх окружившим его гулсенцам. Многие плакали. – А если не вернусь, вы знаете, что делать. Следите за передвижениями его армии. Возможно, они попытаются вас скомпрометировать, нарушив кодекс поединка, и атаковать посёлок или же меня до того, как я закончу сражение.

Не дожидаясь ответа от тех, в ком он был абсолютно уверен, Лайонелл О`Крайтон тронул поводья Стримстила и взлетел с холма навстречу своей судьбе.

====== Глава 8. Клятва и битва ======

Меньше нас – знай заранее.

Меньше нас – зато прочен наш строй.

И на самом краю мироздания

Встретим мы наш решающий бой.

Из песни гр. Эпидемия «Меньше нас».

– Подойдите ближе, дети мои, – велел золотой дракон. Его голос был бархатным и чистым, он завораживал и поражал своим величием и мягкостью. Джойс и Гарей готовы были поклясться, что ни у кого ни на Земле, ни в Гулсене никогда не было такого голоса, как у этого говорящего дракона. Но они слишком боялись его. Нет, не его самого, – к драконам они уже привыкли, – а его величия, его слов, обращённых к ним, словно это говорил не дракон, а, скорее, Великий Фреммор, что сидел у него на спине. И не торопились выходить из-за деревьев.

Золотой дракон терпеливо ждал, не проронив больше ни звука, и страх призванных сменился неловкостью. По-видимому, они заставляли ждать не просто говорящего дракона и духа Первого слуги. И первым это понял Джойс.

– Гарей, нам нужно подойти к ним, – сказал он, медленно выходя из-за дерева. – Давай, смелее. Будь что будет. Они нас ждали, и мы не можем уйти отсюда, не дав клятвы.

Дворецкий ничего не сказал в ответ своему господину, но послушно зашагал рядом.

Когда они вновь приблизились так близко к источнику, как и перед появлением дракона, золотой исполин выпрямил шею, не переставая смотреть на них, и произнёс то, чего сейчас и лорд, и слуга меньше всего ожидали услышать:

– Вам нужно поспать.

И умолк, ожидая ответной реакции призванных. Не зная, что ответить, Джойс открыл было рот, но, быстро взяв себя в руки, произнёс, слегка запинаясь:

– Я… Мы… Великодушно простите нас, уважаемый дракон, мы бы ответили, но не знаем, как к вам обращаться.

Золотой исполин моргнул узкими глазами и неторопливо сполз с полусферы, по-прежнему ярко сиявшей. Теперь он предстал перед ними во всей своей красе – оказалось, что его шкура сверкает ярче, чем сама полусфера. Но Великого Фреммора на его спине больше не было – Первый слуга куда-то исчез. Гордо подняв голову и глядя вдаль, дракон величаво произнёс:

– Моё имя – Фаэтон, я являюсь Хранителем Склона Мира, последнего пристанища всех драконов Мирозданья. Здесь со мною также Первый слуга Фреммор Великий, покровитель слуг всех миров – материальных, параллельных, двупараллельных и тетрапараллельных.

– «Двупараллельных и тетрапараллельных»? – изумился лорд. – А что это за миры?

Фаэтон склонил к нему свою огромную голову.

– Пока существует наша Вселенная, никто из земных людей не узнает и не познает их, – загадочно произнёс он. – Лишь когда она умрёт и возникнет новая Вселенная, это будет возможно. Но, если не ошибаюсь, вы называете эти миры чёрными дырами. И раз вам об их существовании известно, значит, конец этой Вселенной уже близок.

Джойс понял, насколько глубинны познания Фаэтона, ведь он только что сказал им то, чего никто не знает ни на Земле, ни в Гулсене. Преклонив вместе с Гареем одно колено, молодой лорд поклонился дракону и, как подобает в таких случаях, торжественно произнёс:

– О великий Фаэтон, вы правы. Но гораздо ближе конец других Вселенных: земной и параллельной. Мы здесь, чтобы принести клятву Истинной преданности и предотвратить разрушение, вызванное одним из наших сограждан. Мы устали, но не можем спать – сейчас нам дорога каждая минута, и мы очень долго добирались сюда, чтобы вместо принесения клятвы видеть сны. Особенно после того, как увидели вас и Великого Фреммора.