Непознанный мир (цикл повестей)

И оба умолкли. В этот момент на лорда и слугу словно обрушилось всё содержимое полусферы. Это было похоже на то, как если бы на них вылили одновременно ушат и холодной, и горячей воды. Но это было не больно, а, скорее, даже приятно. Их тела по-прежнему светились, а они сами чувствовали, будто им в головы кто-то вложил величайшую мудрость, и они начали наконец-то понимать, что к чему. Однако сейчас их разум, ошарашенный этим пониманием, не мог в полной мере охватить всю эту огромную, колоссальную массу полученных знаний. Это была не житейская мудрость убелённого сединами старца или же гений учёного – нет, это были знания совсем иного рода. То, ради чего они и добирались сюда. Но ритуал продолжался, и Фреммор произнёс:

– А теперь повторяйте за мной, – велел он. – Я, сын земли и воздуха, клянусь своим происхождением и всеми клятвами земными…

Словно в трансе, похожем на сон, лорд и слуга послушно повторили сказанное. Нет, они не были под властью гипноза – подобные методы внушения чужды добрым силам, и они их не используют – их разум был ясен, они видели друг друга и осознавали, что в данный момент происходит, поэтому их действия были, разумеется, добровольными. А Фаэтон между тем продолжал:

– …Оберегать и защищать того, с кем связан клятвой Истинной преданности…

– …Быть ему опорой и защитой во всём до скончания жизни…

Как только Джойс и Гарей хором произнесли последние слова, они почувствовали, что их ноги словно кто-то связал. Глянув вниз, но по-прежнему боясь шевельнуться, оба увидели странную картину: по их ногам, поднимаясь всё выше, ползли стебли лианоподобных растений. Ноги лорда обвивала роза – только весьма странная: не отдельные цветы, а одна длинная лиана с шипами и короткими ответвлениями по бокам – на них-то, собственно, и росли сами бутоны. Он зажмурился, опасаясь острых шипов, когда лиана поднялась выше пояса, но боли не почувствовал. Открыв глаза, он взглянул на Гарея. Дворецкого оплели лианы обычного плюща, и он, крепко связанный, беспомощно глядел на пребывающего в том же положении господина. Если бы они не знали, что приносят клятву, то немедленно попытались бы вырваться из плена, но сейчас лишь недоумевали, зачем источник сделал это с ними. Лианы оплели их так туго, что сбилось дыхание, но они терпели. Теперь они это могли. И дело было вовсе не в том, что, пройдя многочисленные испытания в Гулсене, они закалили свои тело и дух. А в том, что клятва Истинной преданности близилась к своему завершению, и те силы, которые она им дала, уже начали действовать.

И тут вновь раздался голос Фаэтона:

– Благородный как роза, Джойс Бенет, несёшь ты в себе величие и покровительство тому, кого любишь и оберегаешь, и кто связан теперь с тобою великой вечной клятвой.

– Как плющ, обвивающий ограду в саду, так и ты, Гарей Олдвин Кимберли, преданно обвиваешь своего господина и повелителя, связанный с ним великой вечной клятвой, – торжественно произнёс Первый слуга.

После этих слов обвившие призванных растения в один миг рассыпались на крошечные кусочки, оставшись висеть в субстанции полусферы. И вдруг они смешались друг с другом, закружившись в вихре бешеного танца, словно сильный ветер гонял опавшую листву. Джойс и Гарей молча смотрели на этот весёлый хоровод, пока остатки растений не разделились надвое и не врезались в них. От неожиданности у обоих перехватило дыхание, а все мысли вдруг исчезли в один миг. Больше ничего не осталось внутри полусферы – только они, да висящие у них над головами бутон розы и листок плюща, сплетённых друг с дружкой остатком стебля и черенком.

Не понимая, что это могло означать, призванные, лишённые возможности думать, просто глядели на этот то ли знак, то ли символ, который и не думал исчезать, словно его роль заключалась лишь в том, чтобы неподвижно висеть над этими двумя людьми. И тут снова раздался голос – на этот раз Великого Фреммора:

– Нарушив ваш незыблемый союз, вольно или невольно, вы обречёте на смерть того, кого предадите. Знайте и помните это.

– Отныне и навсегда – пусть будет так! – сказал Фаэтон.

– Плоть к плоти! – ещё громче произнёс Фреммор.

– Кровь к крови! – заглушил его слова оглушительным рёвом золотой дракон.

– Прах к праху!!! – невыносимо громко прокричал Первый слуга.

И вслед за этим Фаэтон взревел всей силой своих лёгких в направлении полусферы. Её оболочка задрожала, по ней снова пробежали волны, а затем её стенки обрушились вниз, под землю, так же быстро, как воды водопада. А призванные, оказавшись «на свободе», зашатались и рухнули наземь. В этот момент к ним вернулись и слух, и способность здраво мыслить.

Они не потеряли сознание – они просто упали. Но не от усталости – просто то, что их поддерживало, исчезло, уйдя под землю. Подняв голову, лорд огляделся. Фреммор и Фаэтон были здесь, однако обступившие площадку деревья исчезли. А на их месте…

– Гарей, гляди! – воскликнул Джойс, быстро вставая.

Дворецкий поднялся – и не поверил своим глазам: там, где только что высился стройный ряд деревьев и кустов, возвышались сотни могильных склепов. Они заполняли собой всё пространство во-круг, включая и то место, где стояли они с господином. Склепы располагались настолько тесно друг к другу, что Фаэтону приходилось стоять в полной неподвижности, чтобы лапой или хвостом случайно не задеть какой-нибудь из них. Прямо рядом с собой призванные увидели одну из таких усыпальниц. Это был памятник, сложенный в виде четырёх небольших камней, плавно переходящих в один огромный, а перед ними был высокий холм из гранитных плит. На каждом из четырёх камней были начертаны имена и годы жизни каждого из похороненных, а также род их деятельности и ветвь, к которой принадлежал каждый из них. Читая надписи, Джойс узнал, что здесь лежат две семьи – двое господ и двое слуг. Господин по имени Генри Бонсфельд вместе с супругой лежал слева, под знаком герба Анкраун, а его слуга, Морис Додсон, вместе со своей женой, лежал справа, под знаком ветви Ансерв. Объединявший эти четыре могилы верхний камень был темнее остальных и на нём была начертана эпитафия, а также знак, значения которого Джойс не знал – по-видимому, это был гулсенский аналог христианского креста.

Гарею не понравилось то, что он увидел – он всегда боялся кладбищ. Но сейчас, когда он, соединённый клятвой, подумал об этом, то ощутил, что его господин отнёсся к увиденному вполне спокойно, и решил последовать его примеру. Теперь они действительно были едины и могли чувствовать настроение друг друга, однако прочесть мысли – нет, поскольку те силы, что на них влияли, к магическим не относились.

Взирая на огромное кладбище, возникшее из ниоткуда, Джойс гадал, зачем им это показывают. И почему исчез источник силы? Неужели он теперь в них самих?

Словно прочитав его мысли (а, возможно, что так оно и было), Фаэтон коротко кивнул и произнёс:

– Источник силы прекратил своё видимое существование. Зелень, что он породил, вскоре пожухнет и превратится в прах, подчиняясь законам наступившей зимы. Сейчас его сила дремлет глубоко под землёй, но и в вас она тоже теперь дремлет. Но познать её мощь вы сможете только в открытом бою. Это захоронение мы показали вам не просто так. Здесь, в Эллсдейне, находится древнейшая усыпальница первого поколения гулсенцев. Эти люди создавали Гулсен, они жили в одно время с первыми правителями королевства и после них. Благодаря их чистым душам, упокоившимся здесь, источник силы набирал свою мощь и в конечном итоге наделил этот мир невероятной энергией доброты и порядка. Эта сила, что теперь в вас, защищала и оберегала Гулсен на протяжении тысячелетий, способствуя его процветанию, пока не осталось в живых тех, кто ещё помнил похороненных здесь великих людей. Именно тогда от своего расцвета источник повернул вспять, к разрушению. Нападение грифонов было первой крупной бедой королевства. Дальше вы знаете.

– Мы долго думали, как уменьшить избыток энергии, – продолжил Первый слуга. – Я, как тот, кому подчиняются души умерших слуг, предложил им перенести их могилы в другое место, но они не пожелали расставаться со своими господами, рядом с которыми покоились. Разумеется, я поступил кощунственно, предложив им это, ведь я на собственном примере знаю, каково это, когда ты одинок и не можешь воссоединиться со своим господином. Я долго блуждал по Земле в обличье призрака, разыскивая убийцу своего господина, и тосковал по нему, разлучённый с ним насильно. Но не смог придумать иного способа укротить разрушительную силу источника.

– Значит, все войны прошлого произошли по причине того, что в королевстве был переизбыток положительной энергии? – спросил Джойс.

– Не только, – ответил Фаэтон. – Ваш мир и происходившие в нём события также влияли на Гулсен, но в гораздо меньшей степени, чем источник, для которого ваши потрясения были дополнительным стимулом для выработки энергии. И после каждой победы он на время затихал, а затем просыпался вновь. Не так давно – как раз, когда Оутсеном был открыт портал знака Гулла, – мы собрались, как это у вас называется, на экстренное совещание. Я, Великий Фреммор, Хранители Гулсена Аполлон и Процион, а также первые правители Гулл Великий и Сенджамин Вернейший. Но не смогли прийти к единому мнению. Видите ли, есть куда более могущественные силы, чем все мы вместе взятые – не мы сотворили Гулсен, мы лишь наместники, а тот, кто сотворяет миры, будь то ваш мир или же мир параллельный, никому не ведом, и связаться с ним мы, разумеется, не можем. Поэтому мы приняли тогда стандартное решение: вновь вызвать земных людей. Ибо только вы, земные люди, можете беспрепятственно и без риска пользоваться энергией королевства, ведь она вас не знает, а значит, не сможет навредить. Но чем дольше вы здесь находитесь, тем больше риск, что, изучив вашу сущность, энергия начнёт понемногу захватывать ваш разум. И мы пошли на отчаянный шаг: решив не дожидаться, пока это случится, мы атаковали источник вашими, ммм… телами. И, как и ожидалось, он был частично побеждён. Но ненадолго. И к чему это приведёт в конечном итоге, никто из нас не знает. Поэтому вам необходимо как можно скорее сделать то, зачем вы здесь. Победить.