Непознанный мир (цикл повестей)

– Радуйся, дворецкий, – поддакнул Квин. – Если бы я нашёл Склон Мира, я бы попросил у него бессмертия не задумываясь, а ты, получив почти то же самое, сокрушаешься так, будто неизлечимо болен! И на твоём месте я бы не думал ни о каких лордах, а в особенности о таких, как твой напыщенный Лайтенвуд, который нас чуть не ухлопал! Да я бы эдакому лорду устроил казнь попышнее, чем Блэкморт своему барону! Уж он бы у меня подёргался, негодяй, мерзавец…

Квин и не заметил, насколько далеко он зашёл. Распалившись от фантазий вслух, он не видел, как Уоллфрид, как только речь зашла о его лорде, в мгновение ока подскочил к офицеру сзади, а в следующий момент набросился на него и, вцепившись в плечи, повалил на землю. Теперь, помолодев, Уоллфрид был необычайно ловок и силён. И Квин с ужасом глядел в его горящие свирепой злобой ясные голубые глаза.

Пригвоздив офицера к земле, рассерженный дворецкий, не обращая внимания на крики и бессильные попытки Мастера его оттащить, сверкая глазами, прорычал Квину в лицо, до боли стиснув его плечи своей железной хваткой:

– Не смей говорить такое о моём лорде, ты, жалкий итальянский червяк, иначе я вырву твой язык и заставлю тебя его съесть!

Он резко встал, отпустив насмерть перепуганного офицера, задев спиной повисшего на его могучих плечах Мастера, и, хмуро усевшись на землю, перевёл дух.

– Простите меня, – вдруг произнёс он, посмотрев на товарищей, которые теперь опасались близко к нему подходить. – Вы не знали, что, несмотря на то, что он такой мстительный и жестокий, я всё равно предан ему и люблю его, и хочу вернуться назад, но лишь тогда, когда помогу вам в осуществлении нашей общей мечты – возвращения драконов в наш мир… Но вот сможет ли он признать во мне теперь прежнего Уоллфрида, ведь я так изменился – и внешне, и, наверное, внутренне. Я ведь слишком сильно его люблю, чтобы уйти от него навсегда. И поэтому я должен вернуться к нему как можно скорее. Долг слуги требует от меня этого, ведь если я предам его, то предам и себя, если уже это не сделал, решив пойти с вами. Лишь Великий Фреммор знает ответ на этот вопрос. – Он встал и подошёл к оробевшим товарищам, которые слегка подались назад при его приближении. – Нет-нет, не бойтесь меня. Я переборщил со своим новым состоянием, знаю. Но вы помогли мне поверить в себя и в свои силы, спасибо вам за это. Теперь я понял, что являюсь только лишней обузой для вас, и до сих пор ничем вам не помог…

Он печально вздохнул, опустив голову.

– Не говори так, Уоллфрид, – приблизился к нему Мастер. – Ты спас нам жизни, и даже не один раз. Ты избавил нас от войска Лайтенвуда, обведя его вокруг пальца. И если бы не ты, мы бы все погибли. Ты не испугался Фреммора, перед которым трепетал всю свою жизнь. И ты поступил как настоящий герой, Уоллфрид, спасая нас от верной гибели. Мы дважды обязаны тебе своей жизнью, и это не просто слова. Ты многое сделал для нас, сумев приблизить к разгадке древней легенды, рассказав нам о Фремморе, а значит, приблизив и к Склону Мира. И я, по правде сказать, не придавал особого значения эпизодам про Фреммора в этой легенде, считая их даже не второстепенными, а вообще лишними, побочными и не несущими в себе не только разгадку, но даже хоть какой-нибудь смысл, и считал его выдуманным персонажем, который служит лишь для украшения и без того прекрасной легенды. Но теперь я осознаю свою ошибку, Уоллфрид, и понимаю, насколько важную роль играет Фреммор в легенде. Ключевую роль. Я это понял, когда размышлял об этом ночью в лесу Сандерленда. Связь Фреммора со Склоном Мира самая что ни на есть непосредственная, вот почему я принял решение последовать за ним, руководствуясь строками из легенды. Мы все стали теперь её частью, а ты, Уоллфрид, направил нас на эту дорогу, оберегая и защищая нас на нашем нелёгком пути. Так и должен поступать настоящий друг и союзник. И в этом отношении ты вполне заслуженно можешь поставить себя наравне с твоим Фреммором. Мы рады за тебя, и большое спасибо тебе за всё, Уоллфрид Бергмор из Вейсголлвилда.

– И если ты настолько верен своему слову, Уоллфрид, – с улыбкой добавил Квин, которого настолько поразила речь дворецкого, что он сразу забыл о нанесённой себе обиде, решив, что был справедливо наказан за свой длинный язык. – Возвращайся домой, в замок, к своим корням. А я могу лишь повторить слова Мастера: ты более чем помог нам в нашей миссии. И можешь быть абсолютно уверен в том, что наше общее желание исполнится, и драконы вновь станут неотъемлемой частью нашей жизни. А твой долг сейчас – это вернуться в свой родной мир. Свой долг перед нами ты уже исполнил. И я тоже говорю тебе спасибо за всё, что ты сделал для нас. Будь счастлив. Мы обязательно отыщем тебя, когда выполним наше обещание вернуть миру драконов. И уж потом будем вместе всегда, даже если не найдём Склона Мира.

Растерянный и растроганный, Уоллфрид не знал, что им всем ответить. Благородство товарищей поразило его, затмив благородство даже лорда Лайтенвуда, свидетелем коего он, Уоллфрид, не раз являлся. И хотя в глубине души Уоллфрид рвался к осуществлению их общей мечты, теперь он как никогда сильно почувствовал, что пора назад.

Он взглянул на Мастера и Квина, ожидающих его решения, и понял, что не может расстаться с ними. Как же ему быть? Он теперь молодой и сильный, а значит, от него будет гораздо больше пользы, чем раньше. Он сможет защитить их от многих невзгод в будущем и уверенно противостоять их общим врагам, ведь по мере приближения к зоне отчуждения опасность будет угрожать его товарищам всё явственнее, и вдвоём они могут не справиться, тем более что он, Уоллфрид, теперь моложе их и ловчее. С другой стороны, оставшись с ними, он окончательно порвёт на части весь свой внутренний мир, поскольку в душе его теперь как никогда сильна была тоска по утраченной прежней жизни: родному дому, в котором он пустил свои корни уже настолько глубоко, что вырвать их можно было только вместе с жизнью; и тому, с кем он невольно расстался, но дал клятву самому себе вернуться к нему. И меньше всего на свете желал бы, чтобы его хозяин стал его врагом.

Нет, необходимо всё ему рассказать, рассказать всю правду, чтобы милорд понял, что он, Уоллфрид, не предал его, сбежав из замка, а главное – убедить в том, что те, с кем он улетел на драконе, не отступники, жаждущие освободить драконов в корыстных целях, – например, для устрашения с их помощью властей Англии с целью отмены моратория, – а те, кто хочет доказать всему миру, что на самом деле драконы и люди – это одно целое, как взаимодействующая система, ведущая к развитию и процветанию всего мира, и что драконы – вовсе не враги, а их ссылка – это чудовищная ошибка всего человечества, и поэтому святая цель каждого человека – исправить её, пока не стало слишком поздно и драконы не перестали окончательно доверять людям. Ведь через каких-нибудь триста лет сменится их поколение, и тогда драконы станут действительно опасны. Древний ген окончательно проснётся и будет диктовать драконам свои правила поведения, заставив смотреть на людей исключительно как на еду, а не как на товарищей по службе. И пока ещё не поздно что-то исправить…

Поразмыслив, Уоллфрид принял решение.

– Я возвращаюсь, – сказал он. – Вы правы, друзья. Это будет для меня более чем верное решение. Быть может, если я вернусь, милорд успокоится и не будет больше думать о драконах, а значит, оставит в покое и вас, и тогда вы сможете спокойно продолжать свои поиски. Я буду нужнее вам там, чем здесь. И, конечно же, постараюсь сделать всё возможное для того, чтобы уберечь вас от новых бед со стороны английской аристократии и моего милорда в частности. Я сделаю всё, что в моих силах, друзья.

– Ты… прости нас, Уоллфрид, за это, если можешь… – начал было Мастер, но дворецкий не дал ему договорить.

– Нет, Мастер, вы ни в чём не виноваты. Вы направили меня на верный путь и не ошиблись. Я верю в то, что мы обязательно встретимся когда-нибудь, уверен в этом. Желаю вам всем счастья и удачи, но вот не знаю теперь, как мне с вами расстаться, чтобы расставание это не получилось чересчур долгим.

Мастер улыбнулся в ответ и, приставив пальцы к губам, оглушительно свистнул.

В вышине небес послышался громовой рёв, и большая тень легла на землю. Смерк, всё это время отсутствовавший (он улетал на охоту в воздухе), теперь с грохотом, от которого задрожала земля, приземлился на берегу и лёг на песок. Мастер накинул и закрепил на нём седло, и взнуздал дракона. Затем вместе с Квином подошёл к Уоллфриду.

– Смерк отвезёт тебя домой, – сказал он, обняв дворецкого на прощанье. Квин обнял Уоллфрида вслед за Мастером, неожиданно заплакав. – Я надеюсь на скорую встречу с тобою, дворецкий. И ещё раз спасибо тебе за неоценимую помощь нам.

Уоллфрид заплакал от предчувствия близкого расставания, но вместе с тем и радости от скорой встречи с родным очагом.

– Прощай, Мастер, я никогда не забуду тебя и Квина, – всхлипывая, произнёс он, приобняв Мастера за плечи.

– И мы тебя не забудем, – сказал Квин, прислонив свою руку к его обнажённой груди. – Уоллфрид, твой лев на клейме стал драконом, взгляни.

Уоллфрид бросил взгляд на клеймо, но удивления не испытал и спокойно ответил:

– Так и должно быть, Квин. Это означает, что Великий Фреммор поможет вам освободить драконов, ведь он – их защитник и покровитель. И то, что оно горело тогда, когда я спал в лесу, означало именно это. Льва победил Дракон. Я ещё в замке предчувствовал это и сказал тогда себе, что драконы вернутся. Лев на клейме появился тогда, когда изгнали драконов и ввели на них мораторий. Вот и пришлось заменить его львом. Изображение дракона попросту выжгли и переклеймили всех слуг замка, а теперь подлинный знак клейма проступил вновь, через льва, подмяв его под себя. Драконы вернутся, обязательно вернутся, и обновление клейма Верности – первый признак этого, некое предзнаменование. Вот почему я абсолютно уверен в том, что вы сделаете то, о чём мечтают все народы Земли. Вы, только вы освободите их – больше никто не сможет это сделать. И ещё одно: я знал, что Блэкморт изображался в книгах верхом на жёлтом леопарде. Мастер, – взглянул на него Уоллфрид, – тебе неспроста было дано прозвище «Рыцарь жёлтого Леопарда». Не знаю, как об этом догадались те, кто дал его тебе, но, наверное, они тоже хорошо знали легенду о Склоне Мира, придя к сему выводу тем же путём, что и я. Нет, ты не Блэкморт, конечно же, но ты – его потомок… Не пугайся, – попытался успокоить он Мастера, который глядел на дворецкого круглыми от ужаса глазами. – Великий Фреммор тебя не тронет теперь, – я ведь тогда понял, почему он погнался за нами в лесу. Вероятно, он чувствует родство между людьми, даже если их разделяет насколько поколений, и тогда, вероятно, узнал в тебе его часть. Но в тот раз всё обошлось, а здесь, у Серебряного озера, когда началась битва, я опасался, что если Великому Фреммору не удастся победить Чёрного слугу, он уничтожит тебя, Мастер, так как его притягивают кровные узы, которые вне временных рамок. Он мог бы убить тебя вместо Блэкморта, и всё равно отомстил бы, оставив таким образом брата-призрака в покое. Но я вовремя помешал этому, заставив Великого Фреммора сконцентрироваться не на вас, а на нём. И если б вы побежали тогда за мной к озеру, – кто знает, что бы было? Наверное, он бы убил вас всех, почувствовав твоё присутствие, Мастер, в своих добродетелях, находящихся в озере. Твоя энергетика гораздо сильнее энергетики призрака Блэкморта, потому что ты – живой человек, и Великий Фреммор уничтожил бы тебя (и нас заодно) своим белым пламенем. Именно тогда я всё это понял и помог вам. Но я не считаю свой поступок за подвиг. Просто вы стали моими друзьями, а значит, я за вас в ответе.