Непознанный мир (цикл повестей)

Лошадь понеслась галопом, и вскоре впереди между кронами редеющих деревьев показалось чистое голубое небо. Пожар же остался далеко позади.

За лесом оказалось большое просторное поле, заросшее высокой травой и полевыми цветами. Молния с радостью вбежала в это море травы и принялась кормиться. Уинстон медленно и осторожно сполз с лошадиной спины.

Гром, по-видимому, не вышел на ту тропу, по которой они с Молнией выбрались из леса, и, скорее всего, погиб в огне. И бедняга Джеймс, наверно, тоже. На глаза старика вновь нахлынули небывалые по силе слёзы. Он зажмурился, всхлипывая, и из глаз его покатились крупные капли. Они падали одна за другой на его расшитую золотыми галунами ливрею, превратившуюся теперь в подобие половой тряпки, матово отливающей потемневшим золотом, словно некий символ горя. И Уинстон ненавидел себя сейчас за всё это. И менее всего – за свой внешний вид, который когда-то был таким величественным и броским.

Но тут странная резкая боль снова прожгла его. Уинстон весь сжался и, прижав руку к груди, застонал. Он подумал было, что и в него вонзилось горящее копьё. Но то была боль его измученного сердца, и она не отпускала до тех пор, пока старый слуга без чувств не рухнул наземь, успев увидеть перед этим бездонный небесный простор, мягко колышущуюся траву, и Молнию, безмятежно пасущуюся неподалёку.

…Он лежит на дне пропасти. Тёмной, глубокой пропасти…

Но кто-то зовёт его по имени.

– Уоллфрид!..

Но ведь здесь никого нет, лишь он да темнота!

– Тебя нет… – пробормотал дворецкий, в страхе озираясь вокруг.

Кто-то положил ему руку на лоб. Уоллфрид вздрогнул и открыл глаза.

Силуэт человека, очень знакомый ему. Яркий дневной свет заставил Уоллфрида зажмуриться.

– Кто… ты?..

Силуэт заколыхался, принимая причудливые формы, а затем стал отчётливо виден. Кто-то рассмеялся.

– Он очнулся! Мастер, иди сюда.

Уоллфрид узнал голос Квина. Склонившийся над ним офицер как-то таинственно улыбался, что было совсем на него не похоже.

Дворецкий попытался подняться. И это, к его великому изумлению, удалось ему настолько легко, что Уоллфрид испугался. Он встревоженно глядел на подбежавшего Мастера, словно хотел спросить его, что с ним случилось. Метнув взгляд на спокойную гладь Серебряного озера, он всё вспомнил.

– Мастер!.. – вскричал он, но тут же осёкся: его собственный голос был чист и звонок, словно у юнца. Уоллфрид даже зажал себе рот ладонями, направив полные ужаса глаза на товарищей, теперь по-настоящему испугавшись. Он решительно не понимал, что с ним происходит, и в надежде смотрел на Мастера, ожидая услышать из его уст всю правду.

– Всё в порядке, Уоллфрид, – улыбнулся тот. – Мы рады, что ты очнулся. – Он присел рядом с дворецким, который недоумённо вопрошал его одними глазами, боясь, заговорив снова, услышать вместо своего голоса чей-то чужой. – Не волнуйся, друг. Тебе удалось помочь Фреммору сразить Блэкморта, после чего Чёрный слуга исчез, а Фреммор ушёл в озеро. Ты просто молодец. Мы гордимся тобою, ведь ты в одиночку сумел это сделать. И, видит Бог, мы с Квином в тот момент мало бы чем помогли бы тебе и Фреммору, ведь ты, как мы поняли, связывался с ним. Молодец!

– Но это ещё не всё, – продолжил Квин, улыбнувшись. – После того как призраки исчезли, волны озера выбросили тебя на берег, и из глубины его мы услышали шёпот Фреммора: «Он здоров». Поэтому не удивляйся, что ты теперь по-иному ощущаешь себя, ведь Фреммор в награду за помощь подарил тебе молодость и здоровье.

– И твоё сердце, Уоллфрид, больше никогда не будет болеть, – добавил Мастер.

– Сила Серебряного озера исцелила тебя, и не только изнутри, – подмигнул Квин. – Погляди-ка в воду.

Не понимая толком, о чём они говорят, Уоллфрид подошёл к озеру. Наклонившись над зеркальной гладью белых вод, он взглянул на своё отражение. Оттуда на дворецкого глянул ясноглазый молодой человек с тонкими чертами лица, худощавый и широкоплечий. Доходившие до плеч тёмно-русые волосы и смугловатая кожа выдавали в нём настоящего коренного британца, если не считать того, что всю картину портила изодранная и перепачканная ливрея, в которой Уоллфриду вдруг стало так тесно, что он, не сознавая ещё, что отражение в воде – это он сам, спешно расстегнул воротник, застёжки и инкрустированные сапфирами пуговицы, освободив своё крепкое тело из её тесного плена.

На обнажившейся груди его тут же сверкнуло в лучах заходящего солнца клеймо Верности, и Мастер с Квином поражённо воскликнули: на клейме вместо царственного льва играл золотистой чешуёю золотой крылатый дракон. Он возвышался, гордо и изящно изогнув шею, пронзая взглядом распростёртого перед ним в поклоне вислоухого пса, а извивающийся язык в открытой пасти, казалось, трепетал с каждым ударом молодого и сильного сердца в груди Уоллфрида.

Однако недолгое созерцание обновлённого клейма Мастером и Квином было прервано душераздирающим криком Уоллфрида. Осознав, что с ним произошло, дворецкий бросился к ним и начал судорожно хватать то одного, то другого за одежду, и скороговоркой причитать:

– О нет, Мастер! Квин! Что со мной? Что со мною стало?! Я не хочу быть таким, ведь милорд меня попросту не узнает! Это вы попросили Великого Фреммора? Вы???

Мастер схватил мечущегося юношу за плечи, заставив остановиться.

– Успокойся, пожалуйста, Уоллфрид! – произнёс он, не без удивления добавив: – Мы ни о чём подобном его не просили, но почему же ты не рад тому, что озеро вернуло тебе молодость? Я думал, ты ещё как обрадуешься!..

В ответ на его слова Уоллфрид в отчаянии схватился за голову.

– Я был бы рад, если бы просто избавился от своих недугов, но измениться ещё и внешне – этого я не желал и не желаю! Зачем же обманывать природу и нарушать её законы? Великий Фреммор совершил ошибку! Такая награда мне не нужна! Я давным-давно смирился со своими годами, а теперь – что же? Начинать всё заново? Заново учиться жизни, заново совершать уже совершённые когда-то ошибки и переживать все свои мучения снова, и снова страдать этой жизнью?.. Да и как я покажусь теперь милорду? Ведь он не потерпит рядом с собой эдакого зелёного юнца! Великий Фреммор забрал, видимо, вместе с моим возрастом и всю мою мудрость и жизненный опыт, накопленные с годами, а значит, теперь я всего-навсего бесшабашный, пустоголовый мальчишка, который только и может делать, что грабить своего кормильца и мечтать об избавлении от него, как Блэкморт. Нет, я не хочу этого! – Он обратил свирепый взгляд к Серебряному озеру. – Великий Фреммор, верни мне мой возраст и мою мудрость!

– Я не думаю, Уоллфрид, что твоя мудрость ушла вместе с возрастом, – ответил Мастер, тронув его за плечо. – Я думаю, Фреммор не стал бы её у тебя забирать, да и для чего она ему? В озере достаточно и мудрости, и честности, и всего остального, чтобы они помогали людям и лечили их. И если бы Фреммор забрал её у тебя как плату за исцеление силой тех людей, которые отдали их озеру добровольно, какая бы это была награда? Так поступил бы только Блэкморт, который отнимал у других жизнь в обмен на свои услуги. А Фреммор – на стороне Добра, поэтому твоя мудрость, Уоллфрид, по-прежнему с тобой.