Непознанный мир (цикл повестей)

Флёр уже поняла, что этих двоих так просто не взять. Признаться, то, что они обладают какой-то мощной и таинственной силой, немало испугало её, и она уже было подумала, что всё кончено, когда она и Шейла бились в голубом пламени копья. Но отступать она не привыкла. Не изменила она своего решения даже тогда, когда Джереми прокричал ей вдогонку:

– Ну что, Флёр, ты познала мощь силы Винд-фэйтс? А теперь получи Импиринт-хоуп!!!

Шейла уже развернулась, и теперь они стремительно неслись враг на врага, и меч Джереми, так же, как копьё Дорнтона, вспыхнул, только уже алым пламенем, и затмил собой стремительно нёсшуюся на графа грифониху. Но, к сожалению для Джереми, Шейла вдруг резко взяла в сторону, ускользнув от опасного оружия. Вероятно, теперь она испугалась по-настоящему, подумал молодой граф.

Но, увы, вовсе не поэтому Флёр решила прекратить свою атаку. Шейла быстро пошла на снижение, отдаляясь от своих противников всё дальше и дальше. Джереми с Дорнтоном оставалось лишь недоумённо смотреть ей вслед и вновь отбиваться от нападений грифонов, казавшихся теперь такими маленькими после созерцания Шейлы. Однако граф со слугой не могли не встревожиться, ведь они не знали, где сейчас правители. Вдруг Флёр заметила их и поэтому решила ретироваться для поимки более крупной для себя добычи? Поэтому, не тратя времени на слова друг другу, Джереми и Дорнтон рванулись вслед за ней.

Но тут, когда они уже нагоняли грифониху, на них со всех сторон напало с десяток больших разъярённых самцов, и Джереми с Дорнтоном пришлось остановиться и отбиваться от птицельвов, а когда сражение с ними, наконец, закончилось и большая часть грифонов была повержена их оружием или разорвана на куски клыками их драконов, где-то далеко внизу оба услышали полный ужаса крик, и одновременно рванули своих драконов вниз, сквозь пелену облаков и не говоря друг другу ни слова, хотя обоим хотелось поделиться своими мыслями и обсудить дальнейший план действий. Однако сейчас им необходимо было найти правителей, если они ещё живы. И вот, в считанные секунды достигнув самого нижнего уровня боя, который был в самом разгаре, далеко внизу, над самой уже землёй они увидели нечто, заставившее их камнем ринуться вниз, с угрожающей скоростью приближаясь к земле.

Грифониха Шейла, окружённая дюжиной своих соратников, подбадривающих её громкими криками, закогтила дракона Арсента, зависнув в каких-нибудь десяти-пятнадцати метрах от земли. Джастин О`Краун на своём драконе с криком пытался добраться до грифоньей головы либо до мерзавки Флёр, но окружившие Шейлу грифоны не давали ему ни на дюйм подступиться к ней. Флёр злобно хохотала, издеваясь над бессилием монарха. Глаза Джастина были полны слёз, а на лице было написано выражение ужаса и отчаянья. Он из последних сил пытался прорваться к Арсенту, который, каким-то чудом ещё удерживаясь в седле, пребывал в состоянии шока и никак не мог решиться прыгнуть вниз. Между тем Шейла, которая лишь на немного уступала в размерах дракону Арсента, уже сумела серьёзно изранить его, исполосовав его незащищённую бронёй грудь и выколов один глаз. Дракон бился в её когтях из последних сил, хрипло рыча и чуя смерть. Джереми и Дорнтон окликнули Джастина, надеясь подбодрить его своим присутствием, однако помочь ему ничем не могли: использовать силы своих артефактов, не причинив при этом вреда Арсенту, было в данной ситуации просто невозможно. Им оставалось лишь лихорадочно соображать, как помочь, не используя силу меча и копья.

Между тем Шейла с хрустом перекусила дракону одно крыло, а другое перебила мощным ударом клюва. Израненное животное, визжа, рухнуло наземь, едва не придавив собою Арсента, который от ужаса не мог даже пошевелиться. Выпав из седла, он покатился по земле и замер, не шевелясь. В тот же миг Джереми и Дорнтон рванулись к грифонихе, с грохотом опустившейся на землю и одним ударом своего клюва проткнувшей сонную артерию бившемуся в конвульсиях дракону. Однако защита грифонов действовала безупречно: они вступили в бой с графом и слугой, не давая им подступиться к королеве ни на дюйм, а не помнящий себя от ужаса и ярости монарх приземлился неподалёку от Шейлы. Спрыгнув с дракона, он рванулся навстречу грифонихе с мечом и грозным криком, но пронёсшийся по земле длинный хвост, вздымая пыль и мелкие камни, сшиб с ног Джастина. В следующее мгновенье грифониха оказалась над пытавшимся подняться Арсентом, ободрённым появлением монарха, но, как только глава Ансерва повернулся лицом к грифонихе, острые когти с размаху вонзились ему в бок, пропоров его до самой ноги. Оглушительно закричав, Арсент свалился наземь. Пытающийся подняться монарх был снова сбит ударом хвоста грифонихи – Шейла действовала на два фланга. В следующее мгновение стонущего от боли Арсента прошила новая боль – удар клювом в грудь впечатал его в землю, пробив доспехи и раздробив рёбра, и тут же его подхватил всё тот же клюв, кроша кости правой руки. Шейла играла с ним, как кошка с пойманной мышью.

Отбивавшиеся от грифонов Джереми и Дорнтон не видели того, что происходит, так как Шейлу заслоняли грифоны, с которыми они бились и всё никак не могли справиться – птицельвов было очень много, и их количество всё прибывало, вставая плотной стеной на защиту своей королевы, давая тем самым ей возможность докончить игру со своей добычей. Плачущий от беспомощности монарх видел происходившее лишь рывками, вновь и вновь сшибаемый грифоньим хвостом, подымавшим такую стену пыльной завесы, что разглядеть что-либо через неё было практически невозможно.

А Флёр наслаждалась своим триумфом. Ещё бы, ведь ей в руки (и в когти Шейлы) попался один из правителей Гулсена, и сейчас он принимал мучительную смерть от королевы грифонов – так, как она себе это и представляла.

Арсент был уже без сознания. Исполосованный когтями грифонихи, пока та держала его за руку в клюве, он истекал кровью и казался уже мёртвым. И Шейла, для которой в силу её незавидного интеллекта это являлось не стратегической битвой за завоевание королевства, а всего лишь игрой в «кошки-мышки», утратила всякий интерес к уже не подающей признаков жизни «игрушке» и, встряхнув, разочарованно выпустила, напоследок зацепив пару раз когтями уже на земле.

Джастин, наконец, поднялся, пробившись сквозь завесу песка и пыли, и замер на месте, увидев то, во что поначалу просто не мог поверить, и оттого не слышал ни злобного хохота Флёр, которая в самых обидных ругательствах издевалась над его бессилием что-то изменить, ни потрясённых вскриков Джереми и Дорнтона, на которых уже не нападали грифоны, улетевшие сразу же, как только увидели, что Шейла окончила свою «игру», ни звуков боя далеко в небесах – всё это для него теперь исчезло. Остался только Арсент. Его Арсент. Истекающий кровью, с раздробленными костями, лежащий на этой холодной земле, но всё же живой, что было видно по его слабому дыханию и судороге в ногах. Никто в мире сейчас не мог заставить Джастина думать о чём-то другом, никто в мире не мог успокоить его, когда монарх с криком отчаяния бросился к своему слуге на грудь, и никто в мире не мог впредь заставить его хоть на шаг отойти от раненого. Он не слышал, как королевская грифониха в следующий миг взвилась в небеса, и Флёр обозвала монарха напоследок «свихнувшимся с горя дураком», и не видел, как вся остальная грифонья армия, в мгновение ока прекратив сражение, устремилась вслед за своей королевой обратно в глубину своих владений. Эта битва, несомненно, была ими выиграна.

И только теперь рыцари Гулсена увидели то, что произошло. Рыдавший в истерике Джастин О`Краун не подпускал никого к своему дворецкому. С большим трудом справившемуся с собственным потрясением и осознанием проигрыша Джереми удалось убедить его в том, что если сейчас же не перевязать раны Арсенту, он умрёт. Но перевязывать было нечем – для этого нужно было везти его во дворец Гулсенскасл. Но он был далеко отсюда, а в таком состоянии Арсент не выдержит перелёта. Однако неподалёку – в десяти минутах к востоку – находилась резиденция Ансерв, и Дорнтон предложил отправиться туда.

С большой осторожностью перевязав Арсента разорванной на куски одеждой, которая была под доспехами, и предварительно сняв с него искорёженные клювом и когтями грифонихи доспехи, Джереми и Дорнтон бережно перенесли его на флаге Гулсена на спину дракона монарха. Накрыв раненого сверху гербофлагом и связав четыре его конца с концами флага, они сделали своеобразную люльку, надёжно закрепив её к ремням на седле. Теперь можно было лететь.

Дракон, словно понимая, что ему предстоит перевозить тяжелораненого, медленно и осторожно поднялся в воздух, плавно планируя крыльями. Правил им Джереми, Джастин же за всё время не сказал никому ни слова – склонившись над Арсентом и что-то ободряюще шепча ему, он больше ни на что не обращал внимания. Армия Гулсена, поредевшая на целых полтысячи воинов и драконов, следовала за ними. Дорнтон летел за Джереми на своём драконе, ведя следом Дьюи. Гулсенцы возвращались назад с поражением и в полном молчании.

====== Часть 3, глава 3. Испытание горем ======

И ты уйдёшь. И некий саван белый

Прижмёшь к губам ты, пребывая в снах.

Всё будет сном: что ты хоронишь тело,

Что ты стоишь три ночи в головах.

А. Блок.

Арсента поместили в лазарет резиденции Ансерв. Монарх Джастин О`Краун не помнил себя от горя. Он оставил свою армию и помчался в лазарет вслед за лекарями, не сказавшими ничего, увидев, в каком состоянии привезли дворецкого. Никому не хотелось что-либо предугадывать, да и вообще о чём-либо думать. Сразу же после того как подданные Арсента узнали о том, что их правитель находится на грани жизни и смерти, вся резиденция удалилась в священные подземелья Ансерва с плачем и стенаниями, чтобы день и ночь молиться первым правителям Гулсена и Великому Фреммору за жизнь Арсента Рейнолдского.