Неправда

Но додумать ему не дала врачиха Ирина Витальевна.

Она встала, смачно потянувшись, отложила бумаги со стола и достала из ящика веревочку с дырчатым камнем. Такие в детстве, Лешка с друзьями искал на речных пляжах Вятки и называл "куриной слепотой". Детьми считалось, что именно от такой слепоты камни с дырками посредине и лечат.

– Сейчас мы тебе ауру проверим.
– Сказала она.
– Я еще ни разу шизофреников не диагностировала.

– Не надо, - сиплым от нахлынувшего страха голосом сказал Лешка.
– Пожалуйста, не надо.

– Да ты чего?
– удивилась врач.
– Это не больно. Я маятником повожу вокруг тебя и все.

– Вы не понимаете, не надо, я очень вас прошу!
– растерянно взмолился Лешка.

– Не волнуйся. Я же мастер рейки второй ступени. Недавно инициацию прошла.
– И подняла руку с маятником, который тут же закрутился против часовой стрелке.

И где-то в таинственных глубинах души и тела зашевелилось что-то темное, злое и нехорошее. Лешка почувствовал как онемела кожа, потом мышцы, рот его безвольно открылся, слюна наполнила его и стала переливаться тонкой струйкой на грудь, язык вывалился и яростно зачесались глаза, будто бы кто-то щедро сыпанул туда песком.

Онемение все быстрее и быстрее пошло внутрь, добиравшись сначала до легких, а потом и до сердца.

И кто-то чужой вылез откуда-то из живота в горло и страшно захрипел:

– Жжет! Жжет! Убери картинку, дура! Жжет!

Мышцы забились в бешеных судорогах, затрещала плотная ткань смирительной рубашки и последними проблесками угасающего сознания Лешка увидел круглые глаза Ирины Витальевны, в которых бился знакомым чертополохом колючий ужас.

И, слава Богу, что мимо него прошло то, как она, повинуясь нечеловеческому хрипу, разрывала бумажную иконку на маленькие частички и жрала их.

15. 10 мая 1994 года. Вторник. Поезд "Симферополь-Киров". Вагон N 9.

И снова что-то стучит и стучит по голове железными звуками, и опять она кружится и желудок просится выйти наружу, и сухой язык опять приклеился к нёбу и кажется намертво. А по темным стенам маленькой комнатки с окном, завешенном шторками на одной из стен, бегут и бегут чьи-то светотени, складываясь в чьи-то лица. И хорошо так, покойно, так бы и жить всегда - лениво перебирая случайные калейдоскопы чужого бытия... И не думать, и не переживать, и не чувствовать... Да. Именно так. В такт колесам поезда - не думать, не переживать, не чувствовать...

Внезапно окно со стуком поехало куда-то внутрь стены и на его месте возникла девушка в синей униформе. Ее длинные волосы светились ореолом, карие глаза улыбались ему, словно бы давно знакомому, в мягких чертах лица пряталась милая нежность.

Лешка прикрыл глаза, отрешенно подумав, что все - началось опять... Девушка подошла к нему и ласково положила на горячий лоб узкую, прохладную ладонь.

Лешка вздохнул и услышал ее участливый голос:

– Ну что, псих, оклемался?

Лешка молча кивнул - значит не показалось, значит - еще можно жить.

– Как чувствуешь себя?

– Нормально.
– Хрипло ответил он.
– Только пить охота страшно. И тошнит.

– Сейчас чаю принесу. Или водички холодненькой?

– Водички.
– Согласился Лешка.

– Попьешь и тошнить перестанет. Это побочный эффект после аменозина. Слушай, ты такой худющий, когда ел-то последний раз?

– Не помню. Дня два-три назад.

– Консерву будешь?

Лешка помотал головой. Мысль о еде едва не вывернула его наизнанку.

Девушка унеслась и через минуту уже вернулась со стаканом воды.

Лешка жадно выпил из ее рук благословенный напиток и тошнота и впрямь резко уменьшилась, а головная боль, дотоле молотом стучавшая в висках, сошла, пульсирующе, на нет.

– Я тебя сейчас развяжу, только ты пообещай, что ты буянить не будешь.

– Постараюсь.
– Закрыв глаза от наслаждения ответил девушке Лешка.

Она с трудом развязала старательно завязанный на спине тугой узел смирительной рубашки.

Суставы скрюченных рук и ног немедленно откликнулись острой болью.

– Ой, блин масленичный!
– ругнулся он сам на себя.

– Чего, затекли руки?

– Да все тело, будь оно не ладно...

– Ну ладно, сиди пока, вот тебе журнал - листай, чтобы не скучно было. А я пойду, станция скоро.

– Я что в поезде?
– потер он виски.

– А ты не понял?

И только сейчас дошло, что девушка была проводницей, а сидит он в пустом купе.

– Вас как зовут, девушка?

– Настя. А тебя Алексей? Я прочитала в сопроводительных бумагах.

– Вроде того...

– Ну отдыхай, Алексей. Я тебе попозже чаю принесу.

Она закрыла дверь и Лешка осторожно, преодолевая ломоту в мышцах, включил свет над изголовником купейной полки. Потом взял журнал и неохотно перевернул несколько страниц. Глянцевое чтиво оказалось "Космополитеном". Ничего интересного там не было. Реклама дорогой косметики, шикарных авто и тонких сигарет. Все это перемежалось приторными статьями о методах соблазнения в офисе, сексуальных позах на кухне, ночных кремах для моментального похудания во сне и гламурных книгах о житии поп-див. Одна статья все же привлекла было внимание Лешки. Она называлась "Как уберечься от дурного глаза и привлечь светлые силы?" Он открыл ее, но тут же, прочитав первые несколько строк захлопнул журнал и отбросил его как ядовитую змею на противоположную полку - "Для того чтобы приготовить чудесный амулет защищающий от сглаза, необходимо вызвать духа своей Стихии..."

"Идиотки!" - протащилась тяжелая мысль.
– "Знали бы они, чем это заканчивается..."

Он осторожно привстал, разминая тело и попробовал открыть дверь. Она оказалась закрытой на ключ. Покурить, оказывается, тоже не удастся... Тогда он сел обратно на полку и прислонился лбом к стеклу, пытаясь разглядеть что-нибудь через ночную мглу, проносящуюся за вагонным окном.

Однако, кроме смутно мелькающей стены деревьев и проглядывающих сквозь нее огоньков ничего не было видно.

И тут вновь открылась дверь, проводница по имени Настя принесла два стакана горячего чая в подстаканниках из нержавеющей стали под серебро.

– Оклемался, болезный?
– улыбнулась она.

– Ага. А сколько времени?
– постарался ответить ей улыбкой Лешка.

– Одиннадцать вечера.

– Понятно что вечера...
– вздохнул он.
– Спасибо тебе за чай! Только у меня денег нет.

– Ладно уж, не разорюсь на пакетике.
– Поставила она стаканы на купейный столик.

– А покурить можно сходить? Да мне бы еще и... выйти надо.