Неприкаянное Племя: Сурвивалист

– Княжна, эти решения не могут ждать...

– Они подождут, если я скажу, чтобы они подождали!
– возмутилась Катаржина так грозно, что служанка, явившаяся с тазиком и тряпками, дабы навести порядок на столе, засуетилась и поспешила как можно скорее закончить свою миссию.
– А сейчас молчи, дем!

Боясь перегнуть палку, я откинулся на спинку кресла и попытался расслабиться. Повинуясь знаку, который подала княжна, музыканты снова заиграли и запели, тогда как сама она, постоянно ёрзала, усердно, но безуспешно пыталась сосредоточиться на их песенке. Однако в моем присутствии, это ей никак не удавалось, отчего она лишь ещё больше раздражалась. Не вытерпев и минуты, девушка недовольно буркнула:

– Ох, ну что там у тебя?

Музыканты сбились с ритма и неуверенно начали последний куплет. Не сказав ни слова, я протянул жене свиток, и, когда передавал его, продемонстрировал (как бы невзначай) распахнутую торбу в которой было ещё шесть таких же документов. Она бегло просмотрела первый и не стала скрывать возмущения:

– Это хозяйственные расходы и счета. К чему было меня беспокоить?

Девушка уставилась на меня, не замечая, сколь неловко чувствуют себя музыканты: они не осмеливались без её разрешения сделать паузу, но и играть в такой обстановке было опасно.

– Это твоё княжество, Катаржина, - бесцветным тоном пояснил я.
– Никто не смеет истратить хотя бы медяк из казны Риницы без твоего разрешения. Некоторые торговые дома прислали вежливые, но настоятельные просьбы об оплате.

Раздражённо взлохматив волосы на голове, девушка сердито уставилась на свиток:

– Муж!
– крикнула она.
– У нас есть деньги, чтобы это оплатить?

Катаржина оглянулась по сторонам, испытав неловкость от того, что орёт без всякой надобности - в кабинете стояла мёртвая тишина, поскольку музыканты с грехом пополам довели свою песню до конца.

– Конечно, жена.

Сбавив тон, она распорядилась:

– Тогда заплати что положено.
– Тут она снова помрачнела.
– Но ты-то с какой стати должен заниматься подобным вздором? Где Рубило?

– Княжна, ты ему запретила обращаться к тебе с этими расчётами. Он исполняет твой приказ, но не допускать его к себе... от этого дело не сдвинется.

Досада Катаржины снова быстро обратилась в гнев:

– И поэтому теперь ты попрекаешь меня, словно какого-то мелкого клерка! Так что же, как только кому-нибудь потребуется моё разрешение, я должна буду все бросать и разбираться во всякой чепухе? Так ты считаешь?

– Это твоё владение, - повторил я.

Внутренне собравшись и скрестив наудачу пальцы, мне оставалось только ждать: вот сейчас она предложит, чтобы всю эту "чепуху" (то есть - управление хозяйством княжества) я взял на себя и перестал докучать ей по пустякам.

Но вышло совсем по-другому. Девушка вздохнула с кротостью, которую она никогда прежде никому не демонстрировала:

– Да, верно. Как видно, я должна примириться со всеми этими неудобствами.
– Её глаза ещё раз обратились к юному менестрелю, а затем остановились на моей небритой физиономии. Очевидный контраст вдохновил княжну на быстрое решение:

– Ну вот что, муж. Сейчас уже поздно, а тебе ещё в монастырь возвращаться. Езжай в замок. Если уж я должна заняться изучением свитков и просижу с ними допоздна, я оставлю здесь этих музыкантов. Пусть играют на своих инструментах... под музыку легче работается.

– Катаржина, ты должна...
– я осёкся, сообразив, что перегнул палку.

Мои расчёты не оправдались, три необдуманных слова - и работа последних пяти дней пошла псу под хвост. Последнее время я шаг за шагом, по миллиметру, перетягивал нити управления княжеством на себя, но не сдержался, надавил на девушку и она сорвалась.

Раскрасневшаяся Катаржина вскочила на ноги; её ярость, казалось, вспухала на глазах, словно обретая пищу в самой себе; она становилась почти осязаемой. Даже месяц как будто померк в небесах, и музыканты робко отложили в сторону инструменты. Княжна готова была отдать приказ о казни своего мужа, но ребёнок в её чреве шевельнулся - это движение уберегло меня от смерти, однако не умерило негодования Катаржины:

– Дем, - когда девушка хотела меня оскорбить, называла именно так: «Дем».
– Я тебя предупреждала! Я не дура! Эти счета будут просмотрены, но лишь тогда, когда я сочту это уместным! А сейчас, убирайся прочь!

Я вежливо поклонился, сохраняя каменное спокойствие, и попытался проявить максимально смирение, чтобы оставить хоть крохотный шанс на изменение ситуации:

– Как будет угодно, госпожа. Прошу простить мою дерзость, княжна.

Дверь тихо открылась, и в кабинет Катаржины вошёл слуга, одетый в жёлтый камзол цветов дома Бреговичей. Он низко поклонился, замерев в неудобной позе, ожидая разрешения говорить. Ещё не понимая чем, но меня этот тридцатилетний мужчина сильно заинтересовал. Я рассматривал его простую одежду, гладкие без мозолей руки, аккуратную короткую причёску... но не мог понять: что же в нем не так.

– Слушаю, - раздражённо бросила девушка.

– Госпожа, получено сообщение от сотника Желизко: большой отряд бандитов движется по дороге в Риницу. Он занимает позицию у малого родника ниже перевала, чтобы пощипать их, если они попытаются прорваться; по его мнению, они замышляют набег на княжество.

Катаржина оживилась:

– Сколько их?

А я понял, чем меня насторожил этот слуга - игрок! Предо мной стоял один из тех бедолаг, которых кланы продают в рабство аристократам. Их используют в качестве средств связи, через них местные жители получают информацию с игровых ресурсов, им известны многие тайны власть имущих и поэтому таких слуг со временем убивают.

– Очень много, госпожа, - тем временем отвечал игрок.
– Не меньше нескольких полков. Почти наверняка это серые воины.

Катаржина покачала головой:

– Так много? Они могут оказаться опасными.
– Она обернулась ко мне.
– Ну же, муж, герой перевала Шагну, пора тебе доказать, что не зря ты носишь штаны, а я не ошиблась с выбором. Отправляйся и останови захватчиков!

«Чего?!
– внутренне воскликнул я.
– Ты не ошиблась с выбором?! Да кем бы ты была... Фигасе! Так это она меня выбирала?! Блин, у девочки окончательно крыша поехала от собственной важности». Тем не менее, время проявлять характер ещё не пришло и, обуздав гонор, я скупо сказал:

– Как прикажете, княжна.

В монастырь я перенёсся порталом. Соорденцы уже знали о вторжении - по двору замка пробегали послушники, чтобы встать в строй. Каждый повиновался распоряжениям своего командира, а те, в свою очередь, получали приказы от сотников; построением и подготовкой непосредственно руководил Бажен. Справа от него стояли Харальд и Олег, а слева - Бадвин, который в качестве командира авангарда должен был принять на себя общее командование, если военачальник погибнет в битве. Глядя на воинов Фаланги Серого Мисаля, я не мог не преисполниться восхищением: послушники действовали в точности так, как подобало лучшим воинам континента. Бывшие бандиты ничем не отличались от ветеранов. Мои страхи отчасти улеглись. Я невольно задумался о том, что можно увеличить численность фаланги, расположив набранные сотни в новом монастыре Самете. Плавно мои мысли перетекли на Ярославу...