Неприкаянное Племя: Сурвивалист

Потом зарядил дождь, и повозки увязли в грязи. Надо было ему тогда уничтожить все припасы и попытаться уйти с порталом - теперь он это понял. Но он слишком долго медлил, и тулаки успели окружить обоз.

Можно было пойти на прорыв, как и предлагала Настя, но Хадо был одержим желанием доставить провизию Ярославе.

Надеясь, что тулаков окажется меньше двух сотен, он повернул обоз к разрушенному форту. Против двухсот человек полсотни его послушников могли удерживать форт дня три. Трое гонцов тем временем отправились в Самету за помощью. Но на сей раз удача изменила Хадо. Разведчики донесли, что у тулаков около пяти сотен всадников - очень возможно, что защитников сомнут при первой же атаке.

Разведчиков Пейг тут же отрядил к Ярославе, а потому никто, даже Настя, не знал, какова численность противника. Поступая так, Хадо чувствовал себя предателем, но боевой дух - штука тонкая.

– Мы продержимся, - сказал кореец, - даже если их больше, чем мы думаем.

– Западная стена еле стоит, - возразила девушка, - её и ребёнок мог бы свалить, если разозлится, как следует. И повозки - не слишком надёжная преграда.

– Ничего, сойдёт.

– Так ты думаешь, их две сотни?

– Ну, может быть, и три.

– Надеюсь, что нет.

– Вспомни осаду Серого Мисаля, Настя. Там против нас выступили десятикратно превышающие силы.

– Ты знаешь, мне почему-то не хочется повторения тех героических дней. Я бы с гораздо большим удовольствием попала в Самету без лишних приключений.

– Ты так говоришь, как будто я специально искал встречи с тулаками.

– Нет, конечно!
– отмахнулась девушка.
– Просто я не понимаю, почему они так к нам прицепились, неужели узнали о нашем грузе?

Хадо неопределённо пожал плечами.

Когда разведчик донесли, что в южном предгорье сохранился рабочий монолит телепорта, и никто из местных на него не претендует - вопрос об экспедиции был решён мгновенно. Возможность наладить сообщение с Серым Мисалем, для нового монастыря значила очень много, это и быстрая переброска подкреплений, и обмен ресурсами, и помощь рабочих. К сожалению, соорденцев в Самете было крайне мало, поэтому в поход отправились только Хадо и Настя, в сопровождении полусотни кавалеристов-послушников.

Желая скрыть главную цель миссии, они скупали в редких хуторах Дикого Поля еду, тем более что занятые строительством, монахи постоянно испытывали нужду в продовольствии. Тулаки не обращали внимания на караван чатра, даже охотно с ними торговали, только после того как портал был погружен на одну из повозок и обоз начал двигаться назад - разбойники, словно с цепи сорвались.

– Тебе надо отдохнуть, - Хадо решил сменить тему разговора.
– Завтрашний денёк будет не из лёгких.

– Да и тебе отдых не помешает,- улыбнулась девушка.
– Идём вниз. Послушники развели в замке костёр, немного обогреемся, - Настя зябко передёрнула плечами.
– Я и не заметила, что уже наступила осень.

– Осень, - задумчиво согласился кореец, делая шаг к лестнице, - а у нас с продуктами напряжёнка.
– Хадо пошёл было вниз, но обернулся.
– Тулаков больше пятисот, - сказал он.

– Я так и думала. Ложись-ка спать. И аккуратней на этих ступеньках - я всякий раз нервничаю, когда хожу по ним.

Хадо осторожно спустился вниз и прошёл через мощёный двор к замку. Петли ворот проржавели, но послушники подпёрли створки клиньями. Кореец протиснулся в щель и подошёл к огромному очагу. Огонь горел жарко, и Хадо погрел над ним руки.

– Командир, - послушник по имени Ванек протянул ему глиняную тарелку, - ужин.

– Спасибо, Ванек.
– Пейг бросил плащ недалеко от очага, присел на него и с жадностью набросился на простую, но сытную, солдатскую кашу.

Тепло костра и полный желудок навевали на Хадо сонливость. Он устроился на полу, подложив под голову рюкзак, и закрыл глаза, это жёсткое ложе показалось ему мягче шёлковой постели под балдахином.

К утру гроза прошла, и рассветное небо, очищенное от туч, сияло глубокой осенней голубизной. Хадо проснулся как раз к тому часу, когда на востоке заметили всадников. Он быстро оделся, проверил оружие и поднялся на стену.

Две лошади шли медленно, тяжело нагруженные. Когда они приблизились, Пейг разглядел, что на одной едут мужчина и женщина, а на другой - мужчина с двумя детьми.

Махнув рукой, он направил их к разрушенным воротам западной стены и приказал сдвинуть повозки, чтобы дать им проехать.

– Вацлав!!!
– раздался восторженный крик Насти внизу.

Хадо, забыв об осторожности, кубарем скатился по шаткой лестнице и смог, наконец-то, рассмотреть гостей. Пожилой мужчина, которого тискала Настя, безусловно, был знакомым ему архитектором - Вацлавом Будовничем. Черноволосая женщина, к юбке которой испуганно жались двое детей (мальчик и девочка), ничем не заинтересовала корейца, но вот последний их спутник - высокий, плечистый молодой воин произвёл на Хадо сильное впечатление.

«Интересно было бы с ним поспаринговать, - задумался кореец, наблюдая за юношей. Чем дольше он следил за воином, тем в больший восторг приходил - Пейга восхищала выветренность движений, хищная грация с которой перемещался гость.
– Да он неимоверно крут! Я должен провести с ним несколько тренировочных поединков». Однако, вспомнив, где они находятся, Хадо взял себя в руки и направился к гостям.

– Доброе утро, - пока Настя обменивалась новостями с Вацлавом, Хадо решил пообщаться с воином.
– Издалека идёте?

– Можно и так сказать, - ответил тот, наблюдая, как повозки ставят на место.

– Не в лучших обстоятельствах мы встретились - вокруг рыщут дозоры тулаков. Безусловно, я рад увидеть старого друга, Вацлава, но боюсь, что это не самое безопасное место.

– Нет, но у нас не было другого выхода. Я поднимусь на стену? Хочу осмотреться.

– Конечно, - кивнул кореец. Пейг снял чалму и присел на корточки возле детей: - Меня зовут Хадо, а вас?
– Испуганные мальчик и девочка сильнее вжались в юбку Шарлоты.
– Странно, дети никогда меня не пугались.

– Им пришлось много выстрадать, но скоро они освоятся, - пояснил Будовнич, подходя к их группе.
– Здравствуй Хадо. Рад тебя видеть, и извини, но... есть у вас еда?

– Какое невнимание с моей стороны. Пойдемте.

Пейг отвёл их в замок, где повар готовил завтрак из овсянки и сушенного мяса, и усадил за наспех сколоченный стол. Повар поставил перед ними миски с кашей, но девочка, попробовав, тут же отодвинула тарелку.

– Фу, какая гадость, - надула губки Камилла.

Роб косился на подругу, но с кислым выражением лица, продолжал жевать пресную овсянку. Один из сидевших поблизости послушников подошёл к ним.