Неугомонное трио

Вскочив на боевого коня-дестирэ, он помчался по короткой дороге и на перекрёстке увидел вожделенные латы. Он почти влюбился в них, ведь подобного дизайна пока не встречал, а значит, будет, чем похвастаться перед собутыльниками из соседних баронств.

А брюнет, ехавший на гнедом мерине, удивлённо посмотрел на два десятка дружинников и уточнил, это вызов на поединок или нападение на путников?

Разумеется, барон ле Катар изобразил оскорбление и заявил, что его навыков хватит на обоих рыцарей, и он заберёт не только латы, но и чёрный костюм блондина, дабы ходить в нём на охоту.

Ослеплённый алчностью он не сразу обратил внимание на гербы путешественников, а когда один из лейтенантов шепнул, что не видел таких вензелей в геральдике Лигории, просто отмахнулся.

Надев на голову шлем-топфхелм именуемый в народе горшковым, барон опустил копьё и пришпорил коня. После попадания острия в щит, рыцарь в латах не шелохнулся, зато барон грохнулся на землю вместе со скакуном.

Надо сказать, что породистый дестирэ имел широкую грудную клетку, массивный круп и неплохую начальную скорость. В замке он питался гораздо лучше, чем большая часть слуг – по крайней мере, ему каждый день в торбу засыпали овёс. И тут такое фиаско. Теоретически, если бы ударили с достаточной силой, существовала вероятность пробития старенького щита и слегка поржавевшей кольчуги, но амуниция целая. Значит всё дело в подпруге или возможно в кочке, на которой оступился боевой скакун.

Барон ле Катар заявил, что бой не завершён, и он готов сразиться пешим.

Рыцарь в латах медленно выполз из седла и с кряхтением приблизился к противнику. Барон радостно оскалился и бросился в атаку. Однако видимо и ему под ноги попался какой-то камушек, потому что великий воитель, победивший сотни врагов не мог бездарно пропахать носом землю – всё дело в том, что шлем-топхелм рассчитан на конные сшибки, а когда сражаешься мечом, лучше его снять, чтобы улучшить обзор и облегчить дыхание. В результате ле Катар, отплёвывая набившуюся в рот траву, стремительно вскочил и снова упал. Затем он падал ещё пять раз подряд, но никак не хотел признавать, что ему не хватает навыков для победы над противником с оскаленной пастью волка на щите.

– И-Гор тебе не надоело развлекаться? – поинтересовался Март.

– Честно сказать, да. Просто резать этого барана как-то неприлично. Не люблю обижать убогих. Он, вроде всего-то хотел присвоить моё имущество в честном поединке. Но почему-то не понимает, что силёнок у него маловато.

– Заканчивай, а то время обеда, а мы до сих пор не завтракали.

– Веришь, нет, но я давно хотел скрестить копья с каким-нибудь рыцарем.

– А чтобы не убить слишком быстро, бил тупым концом? Ну-ну, – хмыкнул Март.

– Насадил бы я его на вертел, как каплуна и что? Пришлось бы резать остальных, а мы мирные путники и стараемся вести себя законопослушно.

– Я вот одного не пойму, зачем мы едем через Трэсс? Неужели нет других дорог? Совсем недавно проехали развилку на Лигорию говорят, там более-менее цивильно, не то, что в этом медвежьем углу.

– Март, нам надо попасть в Арохию. Там есть храм какой-то богини. Кстати, стража у неё крылатая! Тебе это ни о чём не говорит?

– Есть связь с Парадизом? – встрепенулся Март.

– Доедем, узнаем.

А барон ле Катар начал потихоньку понимать, что рыцари не из Лигории, а откуда-то из империи Калстахия, потому что переговаривались на языке паладинов. Если ничего не предпринять, такие замечательные латы уедут дальше.

И вот тут-то он совершил фатальную ошибку, посчитав, что двадцать человек легко одолеют всего двоих. Он дал команду атаковать и буквально через пару минут остался в гордом одиночестве, ведь еле двигающийся обладатель сплошных лат ускорился настолько, что барон почти перестал замечать его движения.

Мало того, блондин в чёрной кожаной броне тоже кромсал дружинников, рассекая воинов в кольчугах от плеча до поясницы. Сидя на траве, барон распахнул глаза от удивления и взирал на то, как рыцарь, продолжая сидеть в седле, вытирает клинки от крови и небрежно сплёвывает.

– Как-то не впечатлил меня уровень местных воинов. Добьёшь убогого?

– Март, ну зачем же вести себя столь кровожадно. Человек ошибся. Бывает. Мы же не звери какие! Сейчас отрежу ему руки, ноги и язык, чтобы не молол чепуху, – с усмешкой ответил бородатый брюнет. Потом подмигнул барону и добавил: – Шутка. Ползи отсюда. А коня оставь. И доспехи тоже не забудь снять, как-никак трофеи. Чего ждёшь? Разоблачайся!

Голос подал один из светловолосых оруженосцев.

– Злыдень, ты, кажется, обещал, что в следующем бою убьёшь больше, чем Март, а всё равно проиграл по количеству.

Игорь осмотрел поверженных противников и кивнул.

– М-да, колющая техника более аккуратная, но приходится тратить время на извлечение клинка, в то время как Март взмахнул мечом и пошёл дальше. Я, как-то привык, что приходится пробивать защиту, а здесь и стараться особо не нужно, попал в кольчугу и проткнул человека насквозь. Может изменить рисунок боя?

История о бароне в кальсонах на дороге, облетела королевство Трэсс и стала темой для анекдотов. Однако путники, благодаря которым толпе есть над чем посмеяться, не знали, что в народном творчестве их будут называть: Единственный бог и Враг людской.

На Земле начало повествования звучало бы так: «Как-то шли Христос и Люцифер…»

Странствующие рыцари просто продолжили путь и без приключений добрались до королевства Арохия, где в столице располагался храм, посвящённый новой богине.

Лет пять назад здесь обитал бог Лучезарный, но он похитил детей драконов и перешёл в разряд воспоминаний. С того момента в просторном соборе поселилась белокурая красавица с крыльями – Милосердная Матерь Карата. Она лечила людей прикосновением и вдохновляла воинов на подвиги.

Однако последователям Единственного бога не нравилось, что их слегка отодвинули с занимаемой позиции и три года назад состоялся «Священный поход», в котором поучаствовали почти все королевства запада. Но для юго-западных он завершился, так и не начавшись – во время торжественного приёма в честь участников произошёл прорыв демонов и от рыцарей остались только покорёженные элементы доспехов.

Четыре северо-западных королевства договорились объединить армии и двинулись в Арохию. В битве с защитниками пали правители Фидарона и Боргии, а наследный принц из Лигории без вести пропал. Ходила молва, что его захватил в плен хан Карадай, выступивший на стороне побратима Виктора ли Карадрак, одного из сильнейших воинов нескольких стран.

В народе гуляли сплетни, что рыцарь является любовником королевы Верты I и приходится отцом малолетнему принцу Викару. Мало того, сей полумифический персонаж крутит роман с богиней Каратой и умудряется находиться в двух местах одновременно.