Неукротимое пламя

Я с улыбкой кивнула.

– Меня зовут Эрни, – сказал тот, что заговорил со мной первым. – А это мои братья – Чарльз и Уильям, – он кивнул на ребят, очень похожих друг на друга, и в отличие от него самого, имевших темные, почти черные волосы. – Ты тоже из Англии? – поставил он меня в тупик, так как мы с мистером Вайзом не обсуждали мою «родину». Наверно, предполагается, что никто из приятелей не станет расспрашивать меня о прошлой жизни, в которой не было магии. Всё, что мне известно о самой себе, это то, что я сирота, выросшая в семье немагов, умерших шесть лет назад, в связи с чем, до Академии я воспитывалась у дальних родственников, говорить о которых мне не очень-то хочется.

– Э-э-э, – неопределенно протянула я. На мое счастье, из холла раздался сердитый голос консьержки:

– Эй, новенькая из шестнадцатой комнаты! Ключи отдавать собираешься?

– Извините, мне пора, – поспешно сказала я своим новым знакомым.

Эрни с Джози понимающе закивали.

– Мадам Пуговицу лучше не злить, – с улыбкой предупредил Эрни. – Кстати, ты знаешь, что она гоблин?

Я в удивлении выкатила глаза, на что парень рассмеялся.

– Ну, нам тоже пора. Еще увидимся, – сказала Джози, и они ушли, а я торопливо открыла ключом дверь, и, бросив в угол сумку, поспешила вернуться в холл, чтобы отдать консьержке ключ. Странное, однако, у нее имя. Пуговица. Или же это прозвище, данное ей студентами, которые, явно ее недолюбливают? Но больше всего меня удивило то, что женщина была гоблином. Гоблином! Все-таки прав был мистер Вайз, когда говорил, что феппсы, поступая в Академию, навсегда прерывают связь с прошлой жизнью, в том числе и прекращают всякое общение с родными и друзьями. В этом есть смысл – что, если они начнут болтать о том, чего насмотрелись в мире магов? Представляю себе историю, расскажи я маме или друзьям о женщине-гоблине или летающих лошадях. Единственным человеком, кто не испугается, будет Лилька – она страсть, как увлечена всем сверхъестественным и необычным и искренне верит, что на свете есть вещи, которые обычным людям не дано видеть и знать. О, как же она права! Я горько вздохнула. Мне будет очень не хватать подруги.

Холл потихоньку стал наполняться людьми. У стола мадам Пуговицы выстроилась приличная очередь. Я кое-как протиснулась и, отдав Пуговице ключ, вернулась в комнату. К слову говоря, это была простенькая, если не сказать бедная комната. Из мебели имелись только старый, видавший виды стол, окруженный не менее удручающими стульями, один-единственный шкаф да четыре тумбы, стоящие рядом с четырьмя кроватями. Даже зеркала в комнате не имелось. М-да. Весело, что уж тут скажешь. Благо, что за два года я привыкла к разъездам и не всегда комфортным условиям, а так как наш коллектив был весьма стеснен в финансах, то и дешевые гостиничные номера частенько приходилось делить с товарищами. Потому меня не особо пугала перспектива соседствовать с другими девчатами.

Чтобы убить время, я принялась распаковывать вещи, вываливая содержимое сумки на занятую мной самую крайнюю – у стены, кровать. Увлеченная делом, я не сразу заметила чужое присутствие в комнате.

– Кхе-кхе, – прокашлял тихий девичий голос. Вздрогнув, я обернулась и увидела на пороге девушку с чемоданом в руке. Она затравленно оглядывала комнату. Весь ее вид говорил о том, что новое жилье ей, так же, как и мне, совершенно не нравилось. – Привет, – сказала она мне, заметив, что я смотрю на нее.

– Привет. Почему не проходишь? – поинтересовалась я, едва сдерживая смешок и желание пошутить по поводу «царских» условий. – Можешь занять любую из трех кроватей, – я махнула в сторону пустующих коек, – они пока не заняты.

Девушка робко прошла, и почему-то избрала самую дальнюю от меня кровать.

– Вряд ли к нам еще кто-нибудь присоединится, – задумчиво проговорила она. Я озадаченно посмотрела на нее.

– Это почему?

– В обычных семьях крайне редко рождаются дети с магическими способностями, – просто пояснила она. А затем, посмотрев на меня, спросила: – Ты давно знала, что ты особенная?

Я пожала плечами.

– Не то, что бы давно… Нет… – промямлила я.

– Я с детства.

– С детства знала, что будешь учиться в Магической Академии? – скептически переспросила я. Что-то эта особа начинала вызывать у меня неприязнь. Терпеть не могу, когда выделываются и воображают из себя невесть что.

Но девчонка засмеялась.

– Нет, конечно. Просто всегда знала, что обладаю способностями, которых нет у других, и которые лучше…ну, лучше никому не показывать.

Я задумалась. Странно это, что девочка-феппс с детства обнаруживает у себя неординарные способности, в то время, как я, если верить мистеру Вайзу, рожденная от магов, никогда ничего подобного в себе не замечала.

– М-м-м, понятно, – немногозначно сказала я. – Меня, кстати, Стейси зовут, а тебя?

– Мелитта, – она снова осмотрелась. – Есть хочется, а столовая, наверно, будет работать только с завтрашнего дня.

– Наверно, – растерянно пробормотала я, понимая, что даже не в курсе, где здесь вообще положено обедать. Да и что я, собственно, знаю о здешней жизни? А вот моя соседка была куда более осведомлена. – На какой факультет тебя зачислили? – поинтересовалась я, чтобы поддержать беседу, на что Мелитта недоуменно уставилась на меня.

– На факультет изучения противоядий, – произнесла она. – А тебя разве нет?

Я кивнула, ощущая себя как никогда глупо.

– Иначе нас бы не поселили в одну комнату, – пояснила она мне.

– Откуда ты это знаешь? – с любопытством поинтересовалась я, рискуя снова оказаться в неловком положении. Но, как ни странно, этот вопрос заставил покраснеть не меня, а Мелитту. Она смутилась, и, опустив глаза, тихо сказала:

– Мой брат поступил сюда тремя годами раньше.

– Ух, ты! – восхищенно воскликнула я, и тут же пожалела, так как глаза девушки неожиданно прослезились.

– Нечему радоваться, – грустно возразила она. – Его отчислили перед самым Новым Годом.

И такое может случиться? Я поняла, что задала свой вопрос вслух, потому как Мелитта ответила:

– Да, по крайней мере, с нами. Феппсами, я хочу сказать. По завершению первого семестра нас ожидает экзамен, который покажет степень наших способностей к обучению магии. Мой брат не прошел экзамен и был отчислен.

– Ох, надо же. Сочувствую, – расстроено проговорила я. Странно, что профессор Дарн не воспользовался возможностью поиздеваться, сообщив мне о том, что я буду первой претенденткой на отчисление.

– Спасибо, надеюсь, что хотя бы я не подведу ожидания родителей, – слабо улыбнулась она.

Я замерла с кофтой в руках, которую собиралась повесить в шкаф.

– Разве тебе разрешили сообщать им, где ты учишься?

Мелитта снова смутилась.

– С них взяли ненарушимую клятву о неразглашении.

– О, понятно, – озадаченно пробормотала я, не став спрашивать что будет, если нарушить клятву.

До поздней ночи мы раскладывали вещи, наводили порядок, разговаривали, и когда наши головы, наконец, коснулись подушек, тот час же погрузились в крепкий сон.

Проснулась я от легкого похлопывания по щекам, лбу, закрытым векам. Открыв глаза, я обнаружила перед самым лицом небольшой квадратный конверт, который…летал в воздухе. Да-да, у него и крылья имелись. Маленькие такие, белые крылышки. Решив, что все еще сплю, и летающий конверт мне всего на всего мерещится, я потерла глаза, но когда открыла их, ничего не изменилось. Видимо устав ждать, конверт приблизился ко мне, и нетерпеливо ударил по носу. Я ойкнула, а затем взяла его в руки.

Слева от меня донесся тихий стон – это проснулась Мелитта. Второй конверт кружил над ее лицом, нетерпеливо ожидая, когда та откроет глаза. Девушка пискнула, испугавшись, и, резко сев в кровати, уставилась на диковинку. Ее поведение слегка удивило меня. Неужели брат не предупредил об этом, или три года назад почту в Академии разносили иным способом?