Невеста для Мрака

Переход с морозного, пахнущего пожарной гарью воздуха в колоритную, слишком жарко натопленную комнату, был столь резким, столь контрастным, что мне сделалось дурно. Сознания я не потеряла, просто присела на один из бесчисленных пуфов.

– Где мой сын, Миарон?

Я так боялась услышать в ответ что-нибудь страшное и безнадёжное, что слова почти кровоточили у меня на губах.

– Не хочешь снять шубку? – не глядя на меня проговорил он. – В этой жарко натопленной комнате теплая одежда так же неуместна, как моя нагота в заснеженном лесу.

Скинув шубу на пол, я повторила вопрос:

– Мой сын, Миарон?.. Он жив?

– Разве я когда-нибудь тебе лгал, Красный Цветок? – укоризненно покачал головой оборотень.

– Так дай мне его увидеть, пожалуйста!

– Уймись!

Я испуганно стихла.

Никогда бы не подумала, что дойдёт до такого, но сейчас, прикажи мне Миарон прыгать через верёвочку или в зубах принести брошенную им палку, я бы побежала, как послушная, хорошо выдрессированная собачка. Через верёвочку, по тонкой доске, вплавь – всё, что пожелает.

К счастью для меня, даже его больное воображение не дошло до таких крайностей.

– Я бы предпочёл, чтобы ты сначала отдохнула.

– Я не могу отдыхать, пока не увижу сына! – взорвалась я. – Миарон, если это не попытка в очередной раз помучить меня, покажи мне его. Умоляю!

Мне было плевать, что он сейчас думает о моей слабости и глупой эмоциональности. Мне нужен был мой сын.

– Покажу я тебе твоего младенца, – сдался он. – Иначе ведь ты не уймешься.

Это даже не требовало обсуждений. Так истомленный путник в пустыне не будет рад ни золоту, ни изысканной еде, ни встрече с любимыми – ничему, коль не дать ему воды, способной утолить мучительную жажду. Для меня весь мир сузился до маленького тельца, которое жизненно необходимо было хотя бы увидеть, если не обнять, не ощутить в руках.

Я не сопротивлялась, когда железные руки Миарона канатом обвились вокруг моей талии и увлекли меня в гущу многотысячных прозрачных занавесок.

Колыбель стояла в маленькой комнате, защищенной от малейшего сквозняка. Уютная, круглая, как скорлупа ореха, младенческая кроватка будто источала свет.

– Лейриан!

Миарон удержал меня:

– Тише. Ты же его разбудишь.

– Пусти меня!!!

– Одиффэ, будь благоразумна. И ребёнок, и ты – вы оба нуждаетесь в отдыхе. У вас будет время. На самом деле он теперь весь твой, ведь я-то совсем не рвусь в няньки. Но сейчас давай пока оставим его в покое, дадим ему выспаться, а ты тем временем успокоишься и приведёшь себя в пордок.

– Миарон!..

– Если будешь хорошей девочкой, я сообщу тебе ещё одну хорошую новость.

У оборотней просто колоссальная физическая сила. Они карету одной рукой поднимут, второй в щепки разобьют. Если уж Миарон решил меня держать, я не смогу вырваться. Я сдалась, обмякнув.

– Готова? – ухмыльнулся он, приближая ко мне свои кроваво-алые губы.

Выглядело это так, будто он собирался меня поцеловать, но, Хвала Двуликим, Миарон этого не сделал. Его губы приблизились лишь к моему уху. Голос струящимся шелком потёк вниз по шее, вибрируя в позвоночнике.

Какая ирония, что у этого чудовища голос божественного посланника?

– Я сдержал данное слово, Красный Цветок. Спас обоих. Сына и отца.

Видимо чувства мои столь притупились от пережитого, что радости я не испытала. Просто огромное облегчение, будто с души свалился камень.

– Почему ты так смотришь на меня? – нахмурился Миарон. – Ты мне не веришь? Или ты не рада?

– Он… здесь?

– Думаешь, любовь на троих – это то, что нам надо?

Руки Миарона продолжали удерживать меня, я чувствовала его пальцы на своих предплечьях словно горячие кандалы. Потом он прижал меня к своей обнаженной груди, и я почувствовала сильные, ритмичные толчки его сердца.

– Как ты себе это представляешь, моя смертоносная куколка? Мы оба ублажаем тебя? Или вы оба – меня?.. Обычно я не против, но в этот раз ни один из вариантов почему-то не выглядит привлекательно. Я не собираюсь ни с кем тобой делиться. Ты моя и только моя. Так мы договаривались, помнишь?

С тех пор, как я сбежала от Чёрного Кота прошло, как мне казалось, много лет. В мифологии змея рано или поздно кусает свой хвост (чего в реальности с ней, кстати, никогда не происходит). Вот и я, как не металась, как не бесилась, как не рвалась, в итоге пришла к тому же, с чего начала – к Миарону Монтерею.

Или к Грейстону Рэйфрэ?

Всё-таки, Миарону. Это имя подходит к нему больше. Такое же мягкое, текучее, тёмное.

Какая-то часть меня навсегда осталась на выжженной поляне с умершими охотниками, там, где несколько самых страшных минут в моей жизни я верила, что Лейриан и Эллоиссент умерли. Но жизнь продолжается, и я теперь как змея, сбросившая старую кожу, чтобы возродиться в новой чешуе. Миарон выполнил свою часть сделки, очередь за мной. Обманывать его ожидания опасно. Да и вообще обманывать не в моих правилах.

Я представила себе, что будет, если завтра Дик*Кар*Стал всё-таки загонит Миарона в угол, если заставит меня снова стать его королевой – что тогда? Соглашусь ли я? Конечно. Положа руку на сердце, если Дик*Кар*Стал не разлучит меня с сыном, я смогу быть вполне счастливой рядом с ним.

А вот смогу ли я быть счастливой и спокойной рядом с Миароном? Вопрос на миллион.

Жизнь с Дик*Кар*Сталом будет размеренной, жизнь рядом с Миароном – полной страстей и взрывов. Пожалуй, если бы это зависело от меня, я бы выбрала моего короля, а не моего зверя. Но пусть решает судьба. Как бы не легли карты, игра продолжится.

Если завтра они оба – и Миарон, и Сиобрян, – вдруг исчезнут из моей жизни, я, наверное, не испытаю ничего, кроме облегчения. Смогу жить больше не подстраиваясь, не боясь, не прогибаясь.

Наверное, поэтому из всех троих мужчин в моей жизни я всегда тянулась к Эллоиссенту. Он был легкомысленным, таким и сяким, но он никогда не довлел надо мной. Мы были с ним на равных. Эллоиссент не сражался со мной, как Миарон, не пытался использовать, как Сиобрян, Он принимал меня такой, как я есть. В отношениях с Миароном, равно, как в отношениях с Сиобряном, я занимала подчиненную позицию, шла по намеченному ими для меня пути. Они оба лишали меня в жизни главного – свободного выбора.

***

Стоило мне только заснуть, как это началось – Лейриан заплакал.

Первое, что пришло в голову: он голоден. Второе – мокрые пелёнки, которые следовало поменять.

Наверное, молодых женщин как-то готовят к приближающемуся материнству, чему-то учат, но я-то ещё вчера была королевой! Мне полагалась свита из нянек, мамок, докторов. Я совершенно точно не предполагала, что кормить и пеленать ребёнка придётся самой. Я оказалась к этому не готова.

В первый момент ещё была слабая надежда на материнский инстинкт, но он молчал, как рыба об лёд, зато вовсю процвела паника. Молоко в груди то ли перегорело от стресса, то ли вообще не приходило, но кормить сына мне было нечем.