Невеста на одну ночь

– Не знал, что у наших отношений есть границы.

София нахмурилась:

– Не смейтесь надо мной, Жак.

– Я и не собирался…

– Первое правило куртизанки – не давать воли чувствам, – перебила его София. На щеках проступил румянец. – Мужчины ищут нашего общества ради удовольствия, дополнительная обуза им не нужна.

Обуза? При одном воспоминании о проведённых вместе ночах в жилах закипела кровь.

Впрочем, дни были столь же прекрасны…

– Для меня вы никогда не были обузой, та belle, – улыбнулся Жак.

Софию его слова не обнадёжили.

– Не была и не стану. – Она гордо вскинула подбородок. – Мне не следовало вмешиваться в ваши отношения с Талией. Она весьма достойная леди, и если желаете связать с ней судьбу, буду только рада.

– Неужели? Что-то голос у вас не слишком радостный, – ласково поддразнил Софию Жак.

Глаза её наполнились слезами.

– Умоляю, перестаньте.

– Не надо плакать, – буркнул ошарашенный Жак.

Некоторые женщины пытаются добиться своего при помощи показных сцен с бурными рыданиями, но София была не из таких.

– Я не плачу, – упорно отрицала та – смешно, честное слово. – Я никогда не плачу.

Внезапно на Жака нахлынул прилив нежности. Прильнувшая к его груди София с рассыпавшимися по плечам тёмными кудрями казалась удивительно хрупкой.

– Ещё одно правило куртизанки?

Сморгнув, она тихонько шмыгнула носом.

– Oui.

– Я вовсе не желаю связывать судьбу с Талией, та belle, – произнёс Жак и только тут осознал, что это чистая правда. Да, ему нравилась идея вырвать Талию из рук жестокого, равнодушного супруга. А что скажут надутые английские аристократишки, если графиню украдут прямо у них из-под носа? Однако сердце Жака принадлежало другой.

– Единственная женщина, которая нужна мне, – это вы.

София вздрогнула, будто Жак ударил её по лицу:

– Не говорите так.

Жак не замечал, что теперь они ещё больше отстали от солдат. Единственным звуком, нарушавшим утреннюю тишину, был размеренный стук копыт их лошади.

София что, нарочно упрямится?

Она ведь сама призналась в любви! А теперь, узнав об ответных чувствах, перепугалась так, будто ей угрожают.

– Это правда, – мрачно произнёс Жак.

– Не может быть. – София плотно сжала губы, пытаясь скрыть своё состояние, однако её выдавали пылающие глаза. – Вам нужна приличная женщина, спутница, которой можно гордиться, а не стареющая актриса, родившаяся в трущобах.

Жак вскинул брови.

– Вы забываете, моя матушка тоже когда-то была актрисой.

– Из-за неё вам пришлось много выстрадать, – сдавленным голосом напомнила София.

Жак вскинул голову, устремив невидящий взгляд на далёкие очертания Кале.

Тяжело было в этом признаться, однако иногда Жак невольно винил мать в смерти отца. Вздор, конечно. Она ведь не виновата, что родилась красавицей. Отец не должен был терять голову, именно по этой причине он и оказался в Бастилии.

Но, взрослея и мужая без любимого батюшки, Жак время от времени гадал, как бы сложилась его жизнь, не привлеки мать внимания сластолюбца?

Может, как раз поэтому Жак и старался держать Софию на расстоянии? Потому что напоминала о матери?

При этой мысли Жака охватил жгучий стыд.

– Non, – резко произнёс он. – Страдал я из-за мерзкого развратника, не знающего, что такое честь и нравственность. Однако теперь этот человек мёртв.

– Мёртв, но не забыт, – мягко проговорила София.

– Никогда не забуду, что он совершил. И сделаю всё, чтобы избавить Францию от людей, подобных ему, – поклялся Жак. Спутница настороженно смотрела на него. – Вы согласны стать моим соратником, София Ренар?

София запнулась, сообразив, что речь идёт не только о борьбе с тиранией правящих классов.

– Да, если пожелаете, но…

Жак одарил её страстным поцелуем.

– Больше мне ничего не нужно. – Отстранившись, он поглядел в её большие глаза. – Больше мне никто не нужен, та belle.

– Жак, – прошептала София, сдаваясь на милость победителя.

Он почувствовал острое желание и, крепче прижав Софию к себе, пустил лошадь более быстрым аллюром.

– Скорее бы домой.

Габриэл едва заметил, что Жак скрылся вместе с Софией и солдатами. Плеск вёсел доносился будто издалека – услышав выстрелы, Хьюго благоразумно решил отчалить, чтобы побыстрее доставить жену друга на яхту.

Однако Габриэл не обратил на всё это внимания – не сводил глаз со своего глупого брата.

Гарри что, совсем рехнулся? Как только засвистели пули, нужно было укрыться за каретой. А этот отчаянный идиот взял да и рванул вперёд, приняв на себя пулю, предназначавшуюся Габриэлу.

– Чёрт возьми, Гарри, – бормотал он, укладывая брата на спину, чтобы осмотреть рану. – Совсем ума лишился?

Поморщившись, Гарри приоткрыл затуманенные от боли глаза.

– Похоже на то, – прошептал он.

Габриэл попытался стянуть с брата узкий сюртук.

– Куда тебя ранили?

– Не надо, Габриэл. – Гарри слабо отмахнулся, закрывая полой сюртука красное пятно, расползавшееся по белому льну рубашки. – Всё равно ничего не сделаешь.

Габриэл присел на корточки, обдумывая слова Гарри. Никакого медицинского инвентаря у него при себе не было – впрочем, Габриэл всё равно не умел им пользоваться. Оставалось только утешаться надеждой, что пуля попала в плечо и не задела сердце.

– Хьюго поплыл к яхте вместе с Талией, но я подал сигнал капитану, наверняка к берегу уже выслали шлюпку, – проговорил Габриэл, желая подбодрить брата. – Потерпи чуть-чуть.

– А где Жак?

Габриэл окинул взглядом поляну, в первый раз заметив, что уже рассвело. Всё вокруг заливал нежно-розовый свет.

– Сбежал.

Гарри попытался поднять голову, будто не веря брату на слово.

– Уверен?..

– Лежи смирно, молокосос неразумный, – приказал Габриэл.

При виде мертвенной бледности брата сердце сжималось от страха. Проклятье! Всего несколько часов назад Габриэл готов был предать его в руки правосудия как перебежчика. А теперь отдал бы собственную жизнь, только бы Гарри выжил.

– Жак ушёл, и его люди тоже, – хрипло произнёс Габриэл. – Впрочем, не сомневаюсь – за нами непременно отправят погоню.

Убедившись, что пока им опасность не грозит, успокоенный Гарри с тяжёлым вздохом опустил голову на землю.

– Не подстрелил мерзавца?

Габриэл с сожалением покачал головой. Один раз он выстрелил в Жака, но, прежде чем успел перезарядить пистолет, ранили Гарри, и тут он позабыл обо всём на свете и кинулся выносить брата с линии огня.

– Кажется, нет.