Невеста пирата

— Ошибаетесь, это вы закончите свои дни на виселице, — заявил лорд Беттани.

— Не думаю. Это ведь я, действуя от имени Бога и короля, расправился с врагами нашей дорогой родины. Я — герой. Я — победитель. И вы прекрасно это знаете.

Глаза ее отца полыхнули таким гневом, что даже Кассандра остолбенела.

— Герой? Вы — убийца, и Господь тому свидетель! — Он не повысил голос, но произнес эти слова тоном глубочайшего презрения и с таким напряжением, что на шее проступили жилы. — Ваше место в аду, и туда вы несомненно попадете за все ваши прегрешения. До меня доходили слухи о ваших темных делах. Вы поступаете неосторожно, продавая ваших пленников в колонии, где об их судьбе известно уже многим. Должен признать, к своему стыду, что я отказывался верить распространяемым о вас слухам, считая их наветами несчастных, лишившихся любимых и близких и потерявших свои дома из — за вооруженного противостояния короне. Да простит Господь меня и всех тех, кто, обладая властью, не смог узреть правду и не добился того, чтобы вас отправили на эшафот.

Блэр Кольм лишь улыбнулся, но внимательно наблюдавшая за ним Кассандра заметила, как побледнело его лицо, — похоже, слова и гнев ее отца дошли до цели.

Все еще улыбаясь, негодяй склонил голову, а потом вдруг выпрямился и ударил старика с такой внезапностью и силой, что тот упал на колени.

Кассандра вскрикнула и, воспользовавшись секундным замешательством стражей, бросилась к отцу и опустилась рядом с ним на колени.

— Папа!

— Осторожнее, дитя мое, — прохрипел старик, едва шевеля разбитыми в кровь губами.

В следующее мгновение ее уже схватили, а лорд повернулся к Блэру Кольму:

— Тронете мою дочь, и, клянусь всеми святыми, ее мать восстанет из могилы и воздаст вам по справедливости.

Кассандра молилась, чтобы у него выдержало сердце. Ничем другим она помочь отцу не могла — ее держали за руки сразу двое.

— Ваша дочь достойна наказания уже за то, что якшается с пиратом.

— Лэрд Хаггерти не пират! — возразила Кассандра.

— Сейчас он заодно с Редом Робертом. И за это станцует джигу на пеньковой веревке, — с важным видом объявил Блэр. — А вы, юная леди, прикусите язычок, и тогда я, может быть, окажу вам милость. Ведите себя примерно, и вашу судьбу решит суд. — Он повернулся к своим людям. — Отведите их вниз!

Лорд Беттани попытался подняться, но, еще не оправившись от удара в лицо, покачнулся, и его просто поставили на ноги.

Потом пленникам связали руки, отвели по трапу вниз и бросили в грязный и вонючий трюм.

Еще недавно, стоя на палубе, Кассандра думала, что вони хуже, чем та, что распространяли подручные Блэра Кольма, и быть не может, но в трюме пахло так, словно где — то поблизости находилась помойная яма.

Только бы не вырвало, говорила себе Кассандра, спускаясь все ниже и ниже во чрево корабля.

— Дыши ртом, дитя мое, — пробормотал отец.

В трюме было темно и душно. Свежий воздух не проникал сюда совсем.

В конце концов их затолкали в какое — то помещение. Дверь захлопнулась. Лязгнул засов.

— Дыши, Кэсси, и старайся беречь силы, — сказал отец нарочито бодрым тоном.

Она знала, он хочет подбодрить ее, показать пример, но как сохранить самообладание, когда надежды на спасение нет?

— Дыши…

Или, может, лучше при первом удобном случае броситься за борт?

Кто поможет им? Кто спасет?

А если никто?

Она протянула руку, коснулась его плеча. Что ж, могло быть и хуже. По крайней мере они живы.

А жизнь — это то, за что всегда нужно сражаться.

— Не беспокойся обо мне, папа. Ты ни в чем не виноват. И тебя ведь все знают. Никакой суд не сможет признать тебя виновным. Этот человек — сумасшедший. — Кассандра тоже постаралась говорить уверенно и твердо.

— Девочка моя, — прошептал лорд Беттани.

И на этот раз в его голосе прозвучал страх.

Впервые за очень — очень долгое время Ред проснулась с ощущением полного душевного покоя. Даже не открывая глаз, она почувствовала, что Логан лежит рядом и смотрит на нее.

Он протянул руку и пригладил ее волосы.

— Доброе утро.

— А оно доброе?

— Знаешь, было время, когда я считал хорошим каждое утро, когда просыпался живым и здоровым, — с грустной улыбкой сказал Логан.

Ред улыбнулась в ответ:

— Понимаю.

Он отодвинулся, а ей вдруг стало страшно: что, если между ними встанет невидимая стена притворства.

Она соскользнула с лежанки, поднялась и, стараясь не обращать внимания на песчаные холмики, мрачные напоминания о тех, кого принесло море, вышла поприветствовать новый день.

— Кто последним добежит до озера, тот и завтрак готовит, — объявила Ред, услышав, что Логан встает, и побежала.

Он догнал ее почти у самой воды, схватил, закружил, а когда она не выдержала и расхохоталась, прыгнул вместе с ней в озеро.

Они плескались, играли и дурачились, а Ред все пыталась вспомнить, дурачилась ли она вообще когда — либо до встречи с ним. Смеялась ли столько, сколько с ним? Играла ли с кем — то до него?

Ответа не находилось, но веселья это не испортило, и она чувствовала себя восхитительно. Стоило ей закрыть глаза, как перед ней вставало его лицо. Она уже не сомневалась, что и на пороге смерти будет помнить его прикосновения, его ласки…

Они занимались любовью — в воде и на берегу, — а потом, обессиленные, лежали, обнявшись, на траве, то впадая в сладкую дрему, то просыпаясь. В его объятиях Ред было уютно и тепло.

Солнце поднялось уже высоко, и весь мир, казалось, расцвел под его лучами.

— Знаешь, любимая, а ведь завтрак — то мы пропустили, — заметил, лениво потягиваясь, Логан.

Любимая…

Конечно, он сказал это просто так, подумала она. Конечно, не всерьез. Просто такое уж выдалось утро, легкое, счастливое, беззаботное. Просто они как будто играют в дом здесь, в этом островном раю. Вот и сорвалось…

— Тогда, дорогой, — в тон ему, беззаботно ответила Ред, — нужно будет поужинать пораньше. Думаю, наши слуги, эти ленивые прохвосты, расползлись и дрыхнут где — нибудь в тенечке. Придется мне самой вскипятить воду для чая.

— Чудная мысль. А я разведу костер и поищу чего — нибудь посущественнее, чем галеты.

Распределив домашние обязанности, они поднялись и отправились каждый по своим делам.

Брендан уже несколько минут наблюдал в подзорную трубу появившийся на горизонте корабль, но тот все еще оставался точкой на горизонте, и определить, что это за судно, фрегат или баржа — развалюха, было невозможно. Не говоря уж о том, чтобы рассмотреть его флаг.

— Ну что? Кто там? Англичанин? Испанец? Может, голландец? — нетерпеливо спросил стоявший рядом Культяшка.